В стране цветущего граната - Люсинда Миллер Страница 27

буру аплодисментов. И каждая, пробегая вдоль сцены, чтобы навсегда исчезнуть за кулисы, низко кланялась зрителям. Люция собрала больше всех оваций, хотя ее костюм выглядел максимально скромным. Ее внешность, как и предполагали подруги, явилась неожиданностью. Стояла в слепой зоне от присутствующих, не могла отдышаться, раскраснелась, пытаясь справится с экстрасистолой. Селим подскочил в нетерпении и волнении, стоял на нижних ступенях лестницы.

— Люц, ты как? Иди сюда, — и протянул руки, готовый поймать ее в прыжке.

Она не споря, подчинилась. Схватив в объятия, прижал.

— Ох, невольница, как же ты меня заводишь. Знай, сегодня я буду твоим Алладином, моя Будур.

От его слов актрису пронзила вспышка желания.

По завершению представления вся временная труппа вышла на сцену, традиционно откланялась зрителям, получив восторженные симпатии. После спектакля кучка студентов отправилась в кафе, продолжить мероприятие. Люция опасалась, что Селиму не понравится эта идея, но он положительно ее воспринял и все участники сказки уехали продолжать веселье. Селим, неотрывно следил за “ невольницей“, словно Цербер, охраняющий царство Аида. Усадив на диван к окну, закрыл собою, не отлучаясь и предотвращая любые попытки близкого общения с ней особей мужского пола. Насколько нынешнее его поведение стало отличаться от первого выхода в ресторан. Всего один единственный раз соития и она стала его. Аура над ними приобрела конкретный образ пары, что не укрылось от взглядов, сидящих за столом. Когда они засобирались одними из первых домой, кто-то не удержался от подкола:

— Эй, султан Селим, ты хоть передышку иногда давай своей красивой наложнице, а то замучаешь, как станешь оправдываться перед ее родными?!

Все захохотали. Селим показал кулак остряку, но сам не сдерживал улыбку. Люция жалела, что сказано было на русском, для ее ушей. Она бы предпочла позже переварить наставление. Столько не краснела, сколько за все путешествие.

Не успев добраться до ворот дома, девушка выскочила из машины, надеясь сбежать в свою комнату. Но Селим, догнав восточную красавицу, подхватил на руки и как варвар потащил в свою спальню.

— Селим, пусти, Сейчас твои увидят.

— Не увидят. Они уехали в деревню, так что ты теперь в моем распоряжении. И твое тело тоже, — и шлепнув смачно по ягодицам, призывая к покорности, от души захохотал. Закрыв ногой дверь, бросил на кровать. Упираясь коленом в матрас, приказал:

— А сейчас моя Будур, ты будешь для меня танцевать, а потом разденешься и отдашься мне, поняла? — голос звучал строго, а глаза его улыбались.

Отойдя от края, начал вынимать рубашку из-под ремня брюк, медленно расстёгивая пуговички.

- Давай, давай, я жду, дорогая, своего спектакля.

Люции пришлось играть по его правилам. Она набрала на телефоне нужную мелодию, сняла обувь, обнажив свои красивые ступни с розовым лаком на ноготках, вышла на середину комнаты и начала исполнять танец. Движения плавные, гибкие, в такт звучащему мотиву, осознавая власть над смотрящим за ней мужчиною, подстегивая себя и раскрепощая на более откровенные движения, попутно снимая детали шальфар-камиза. Грудь ее вырвалась из тесного корсета, обнажившись. Селим напрягся, сжимая кулаки, дыша через раз. На момент завершения песни, “Будур “ осталась в кружевных бежевых слипах. Мгновение и вот они, жаркие цепкие руки “султана” уже на ее бедрах, ищущие путь к совершенству женской сущности. Схватил под коленями, откинул на край кровати, держа за тонкие лодыжки, легко подцепил кусочек белья, стянул, открывая шелковый путь. Люция выгнулась, постанывая и раскрываясь, готовая принять. Поцеловав поочередно косточки стоп, спустился дальше, погладил икры, сильнее сжав, вызывая ответную реакцию.

— Селим, пожалуйста…

— Что? Что ты желаешь, скажи мне, — оттягивал момент слияния партнер.

— Хочу тебя, прошу, войди, я еще там за кулисами тебя захотела, — девушка извивалась и пыталась подтянуть его к себе.

— Нетерпеливая какая, — хохотнул мужчина, пальцами касаясь перламутровой расщелины, словно диковинной раковины, находя ту самую жемчужину.

Она в ответ быстро задышала, находясь на грани неба и земли, готовая взлететь. Умело покружив пальцами, катапультировал ее скороспелый оргазм.

— Ну и шустрая же ты, девочка, — и, едва сдерживаясь сам, резко вошел, боясь, что извергнется, не дойдя до спасительного грота.

Его движения были резкими, глубокими, он так желал напиться с ее источника и разделить экзотическую трапезу, проникая языком в ее рот, вбирая горловые звуки удовольствия, отдавая свою энергию. Проведя рукой между телами, добравшись до пульсирующего сокеля* с усилием завибрировал на нем пальцами, ускоряя ее оргазм. Уже находясь на пределе и получив ее разрядку, сдался сам, выплескивая в ее ладонь семенной нектар. Лежали, выравнивая пульс.

— Спасибо, ты была особенной сейчас.

— Это тебе спасибо, два оргазма сразу у меня впервые, — нежно проведя пальцами по его скуле и шее.

— Поверь, это не предел, просто не мог сдерживаться.

— Селим? Люция? — послышался ищущий голос непутевого братца за дверью комнаты.

— Братец, я его прибью когда-нибудь, — разозлился Селим, нехотя скатываясь с уютной партнерши.

Люция рассмеялась, закрыв ладонью лицо.

— Прикройся, у дурня хватит наглости сюда ворваться, а я не закрыл замок.

Поспешил к двери, а она провожала взглядом его красивые ягодицы, не в силах оторваться.

Сними шальвар-камиз моя Будур,

Любить тебя я собираюсь долго.

нереиды* — в древнегреческой мифологии морские божества, нимфы, дочери Нерея и океаниды Дориды, по внешнему виду напоминающие славянских русалок

тау-мантия* — одежда с длинными и расклешенными рукавами

калита* — с тюрского: мешочек для денег

сокель* — древнерусское слово клитор

Глава 16

Баку

Люция проснулась поздно, после вчерашних игр в “Султана и Невольницу “ заметно ощущались нагрузки разных поз и длительных забегов. А при воспоминании, как они прятались от Сулеймана, снова пробирало на смех. Старший не мог надавать затрещин младшему, не выдав причин недовольства его вечным вторжением невпопад. Поэтому они тихо сидели в комнате, ожидая когда тот исчезнет. Наплевав на весь мир, забылись снова друг в друге.

Привычно спустилась в столовую, наблюдая, как мама Селима хлопочет за плитой: жарила сырники, параллельно набирая продукты для омлета. Мужчин одним молочным меню не утолишь.

— Утро доброе, дорогая, — завидела гостью первая.

— И вам Урсула ханум приятно дня. Чем могу помочь?

Хозяйка так привыкла к инициаторству гостьи, что уже перестала отказывать в