Акушерку вызывали? или Две полоски на удачу - Ольга Иванова Страница 27

Эйфория постепенно развеивалась, на смену пришло смятение. Я растерялась от переполнявших меня двойственных чувств. Одна часть меня хотела остаться в этих объятиях, другая же - толкала поскорее уйти, крича о том, что все это было неправильно и не должно было случиться. Мы с Кравицким оба пребывали в расстроенных чувствах после трагически завершившейся операции и в порыве нашли утешение друг в друге. До боли простое объяснение.

И впереди нас ничего не ждало, кроме попыток замять неловкость, которая тоже непременно последует за всем этим.

Я всё же осторожно высвободилась из объятий Кравицкого и поднялась, тихо и быстро натянула на себя одежду, пальцами пригладила волосы и заново собрала их в хвост. Кравицкий, к счастью, так и не проснулся.

Я подавила в себе желание прикоснуться к нему напоследок и направилась к двери. Замок щелкнул почти бесшумно, и я выскользнула в коридор.

Мила сидела на посту, подперев щеку ладонью, но, увидев меня, выпрямилась. И в ее взгляде я отчетливо разглядела враждебность.

- Всё в порядке? - спросила ее я.

- Пока всё тихо, - едко произнесла она. - Больше пока никто не умер.

Эти слова прозвучали как пощечина, и я поняла: Мила догадалась обо всем, что происходило за дверью кабинета Кравицкого.

К моим щекам прилил жар, но голосу я постаралась придать холодность:

- И это радует.

Я бросила взгляд на часы, которые висели здесь же, на посту: почти двенадцать.

- Я в ординаторской, - бросила Миле и поспешила скрыться от ее въедливых глаз.

Шахова в ординаторской не было, и я вздохнула с облегчением: сейчас мне нужно было побыть наедине со своими мыслями. Решить, как жить дальше после всего, что случилось.

Я прилегла на наш потертый диванчик и накрылась пледом, который всегда хранился на его спинке для таких ночных «дежурных», как я. Голова снова стала раскалываться, теперь ещё и от мыслей.

Внезапно в коридоре раздались шаги - и затихли у двери ординаторской. Сквозь полупрозрачную дверь я заметила мужской силуэт. Сердце взволнованно екнуло: будь это Шахов, он вошел бы без предупреждения, по-хозяйски, значит, это Кравицкий.

Ручка двери повернулась, и я быстро притворилась, что сплю. Дверь открылась. Кравицкий замер на пороге. Постоял несколько секунд - и вышел, тихо заперев за собой дверь. Вскоре его шаги стали отдаляться.

Я открыла глаза и перевернулась на другой бок. Горло сжалось от подступающих слез. Я не хотела давать им волю, но чувства нахлынули враз, и слёзы потекли сами собой. Я плакала, вспоминая наше прошлое с Кравицким. И как мы занимались любовью сегодня. Плакала, думая о пациентке, которую мы не смогли спасти. Плакала о ее маленькой дочке, которая ещё не знала, что осталась одна во всем мире. Всё, что свалилось на меня за последние несколько часов, мои страхи, сомнения, чувство вины - выплескивалось вместе с этими слезами, вот только утешение не приходило.

Через некоторое время я всё же провалилась в поверхностный сон, из которого около пяти утра меня выдернула Мила, сообщив, что привезли очередную пациентку, одну из тех, что наблюдалась у меня. К счастью, тревога оказалась ложной, как и схватки, за которые эта самая пациентка приняла обычные спазмы в кишечнике. Тем не менее пришлось немного с ней повозиться, прежде чем отправить домой, а там уже совсем близко замаячил конец моего ночного дежурства.

Наступал новый день.

Глава 12

- Привет! Ты ещё не собираешься домой? - с этими словами в ординаторскую вошла Женька, принеся с собой холод с улицы. - Сегодня подморозило, б-р-р-р. Как подумаю, что через месяц уже зима, так плохо становится. Ненавижу зиму!

- Я тоже не любитель снега, - я чуть усмехнулась и вернулась к заполнению бумаг.

- Что, эпикриз пишешь? - подруга стала раздеваться.

- Да, посмертный, - тихо ответила я.

- Да ладно! Кто? Кто-то из стационара? - на ее лице проскользнула тревога.

- Нет, - я вздохнула. - Вечером привезли экстренно, - и я рассказала, как все было.

- Хорошо, наверное, что Кравицкий остался, - Женя села рядом. За время моего рассказа она успела переодеться и даже заварить нам обеим кофе. - Хоть проблем с причиной смерти не будет, сам ведь присутствовал при этом. Ты-то так?

- А ты как думаешь? - я устало потерла переносицу.

- Я б тоже переживала, - она понимающе кивнула. - А ребёнок этой женщины как?

- Для своего срока девочка, вроде, неплохо себя чувствовала, - ответила я. - Как раз хотела, как допишу, сходить в неонатологию, проведать ее.

- Я схожу с тобой, если не против.

- Не против, конечно.

Сама бы я не рискнула предложить такое подруге, переживая, что та может расстроиться при виде младенцев, но раз она сама хочет….

На дежурном посту была уже другая медсестра, а не Мила, чему в глубине души я порадовалась.

- Передай заведующему, как увидишь, - попросила я, оставляя ей эпикриз.

Сама я Кравицкого больше и не видела, хотя из случайно подслушанных разговоров медсестер, знала, что он так и не поехал домой, а остался ночевать в кабинете. Судя по тому, что никто на меня косо не смотрел и не шушукался за спиной, Мила пока хранила молчание.

Но, признаться, я была рада, что мы с Кравицким пока не виделись: я все не ощущала себя готовой к этой встрече.

В неонатологии всё ещё дежурила Наталья, тот самый врач, который присутствовал ночью с нами в операционной. Она провела нас к боксам с недоношенными малышами.

- Девочка хорошая, - сказала она, показывая на младенца в кувезе. - Боец.

- Что с ней будет дальше? - голос Жени дрогнул. - Я имею в виду, без мамы….

Наташа вздохнула:

- Ближайшие недели две будет, конечно же, у нас, а потом… Если не найдутся родственники, придется передать в дом малютки.… Может, ей повезет, и у нее сразу появятся приемные родители.

- Бедный ребёнок, - я покачала головой. Снова накатила печаль, захотелось поскорее оказаться дома и прижать к себе Соньку.

- Увы… - Наташа опять вздохнула.

В свое отделение мы с Женей