Кэрол Мортимер - От любви не спастись Страница 27

– Одевайся, – приказал он и начал собирать с пола свою одежду.

– Зачем?

– Отсюда только час езды до усадьбы. В данных обстоятельствах нам лучше побыстрее вернуться туда.

Лучше для кого? Бет не очень это понимала, наблюдая за тем, как Рафаэль быстро натягивает брюки.

У нее не оставалось выбора, кроме как уйти в ванную, где она оставила свои вещи, и запереть за собой дверь. Скорее по привычке, чем от беспокойства, что он ворвется к ней без предупреждения, – Рафаэль только что дал понять, что не намерен оставаться с ней в одной комнате ни минутой дольше, чем необходимо.

Он не сказал ей ни слова, когда Бет вернулась в спальню. Ждал ее, одетый в традиционный костюм-тройку и белую рубашку с идеально завязанным галстуком. Она не увидела ни следа сексуального хищника, которой несколько минут назад занимался с ней любовью. И которому она отвечала с такой же первобытной страстью.

Его взгляд был мрачным и отчужденным, когда он распахнул перед ней дверь и проводил вниз по лестнице. В вестибюле Рафаэль передал ей ключи от машины, а сам ушел к стойке, чтобы расплатиться с хозяином. Вся видимость собственного достоинства, которую Бет ухитрялась сохранять после того, как Рафаэль отверг ее, улетучилась. Чего она добилась? Провела два часа в гостиничном номере наедине с мужчиной без всякого результата. О господи…

Глава 11

Спускаясь утром на завтрак, Бет по-прежнему чувствовала себя глубоко несчастной после вчерашних переживаний и бессонной ночи. Встретивший ее внизу Рафаэль, который сменил костюм на неформальную одежду – черные джинсы и футболку, – вел себя с ней молчаливо и сдержанно.

Ни она, ни он почти не прикоснулись к еде. Тянущая боль в низу живота лишила Бет всякого аппетита, Рафаэль тоже отодвинул тарелку. Завтрак ограничился несколькими чашками кофе в полной тишине.

Лишь после того, как они закончили завтрак и убрали со стола, он заговорил:

– Цезарь прислал за нами самолет. Сейчас его заправляют и проверяют, после этого мы едем в аэропорт и вылетаем в Аргентину.

Судя по отчужденному тону и арктическому взгляду, которым он смерил Бет, ему не терпелось вернуться в Буэнос-Айрес и снять с себя тягостные обязательства по отношению к ней.

Бет, складывавшая тарелки в посудомоечную машину, выпрямилась и натянуто улыбнулась. По странному совпадению на ней, как и на Рафаэле, тоже были черные джинсы и майка.

– Кажется, перестройка моего дома оказалась излишней.

Рафаэль прищурился:

– Сигнализация понадобится, если ты захочешь вернуться в Англию.

– Как ты себе это представляешь? – скептически заметила Бет. – Цезарь позаботится о том, чтобы его маленькая сестренка никогда не покидала Аргентину.

– Я думал, что тебе хватит характера не позволить Цезарю навязывать свою волю.

Бет вспыхнула, глаза мрачно сверкнули, а руки сжались в кулаки.

– А что это за тон такой? Я еще не закончила, – добавила она угрожающе, когда Рафаэль открыл рот. – У тебя хватает наглости говорить со мной как с маленькой, когда я решила по крайней мере попытаться стать дочерью Эстер и Карлосу. Ты не хочешь подумать о своих несуществующих отношениях с отцом?

Почти всю ночь Бет просидела в кресле, глядя в окно. Конечно, в большей степени ее мысли занимал Рафаэль и нанесенное им оскорбление, которое он усугубил по приезде в усадьбу, лаконично пожелав ей спокойной ночи. Но она размышляла и о своем будущем в качестве Габриэлы Наварро. Бет отдавала себе отчет: ее бурный протест перед отъездом из Аргентины ничего не значил. После свадьбы Цезаря и Грейс семья Наварро не отпустит ее в Англию заниматься карьерой.

Она плохо представляла себе, чем будет заполнять свое время, когда станет Габриэлой Наварро, потому что никогда не имела дела с аргентинскими или любыми другими наследницами огромных состояний. Скорее всего, ей предстоит часами торчать в магазинах, выбирая подходящие туалеты для светских приемов и ужинов, где ее будут представлять нужным людям, богатым и привилегированным друзьям, знакомым и деловым партнерам семьи Наварро. Такая перспектива приводила Бет в отчаяние.

С другой стороны, долг перед Эстер и Карлосом – ее настоящими родителями – требовал, чтобы она хотя бы постаралась стать частью их мира, их дочерью, даже против собственной воли и желания.

Однако главным, о чем она мечтала, было оказаться как можно дальше от Рафаэля Кордобы и стереть из памяти унизительные воспоминания прошлой ночи, если это возможно. Вместо этого ей предстояло провести долгие часы в самолете наедине с ним, страдая от тягостного молчания, потому что он по-прежнему игнорировал ее.

– Я не говорил с тобой как с маленькой…

– Как еще я могла это понять? – упорствовала Бет. – Не тебе читать мне лекции о семейных отношениях! Из того малого, что мне известно, я сделала вывод, что сам ты просто ушел из своей семьи, даже не оглянувшись!

– Ничего подобного! – Рафаэль сжал челюсти. – Я навещаю сестер, когда работа мне это позволяет.

– Что случается не так часто, согласись. И ты совсем не встречаешься с отцом. Почему?

Рафаэль горько пожалел, что вообще что-то рассказал Бет о семье, тем более – дал догадаться о затянувшемся конфликте с отцом.

– А может, ты избегаешь свою мачеху? – высказала догадку Бет. – Например, злишься, что отец счастлив во втором браке?

– Второй брак моего отца распался несколько лет назад, – отрезал Рафаэль. – И злился я только и исключительно на домогательства его молодой жены. – Он осекся, сообразив, что в раздражении выболтал слишком много. – Нам пора…

– Твоя мачеха приставала к тебе? – изумилась Бет.

Рафаэль увидел на ее лице хорошо знакомое выражение настойчивого интереса.

– Да, – прошипел он.

– Старалась соблазнить тебя? Хотя была замужем за твоим отцом?

– Думаю, соблазнить – слишком мягкое слово для намерений Маргариты в отношении меня. Она не давала мне прохода с шестнадцати до девятнадцати лет – каждый раз, когда я приезжал домой на каникулы, – нехотя признался Рафаэль.

– Тебе было только шестнадцать, когда это началось? – Взгляд Бет стал изумленным. – Почему ты не пожаловался отцу? Надо было все рассказать ему и…

– И что бы мне это дало? – Рафаэль нетерпеливо отмахнулся. – Думаешь, скорее он поверил бы моим словам, а не молодой красивой жене, от которой был без ума?

– Он догадывался о ее… интересе к тебе?

– Да. То, что со временем рассказала ему сама Маргарита.

– Как?

– Лучше тебе не знать…