Лиз Филдинг - Роза пустыни Страница 27

Звук ее имени был искрой, воспламенявшей огонь страсти. Взрыв был неизбежен. Хассан понял это с первого взгляда. Сопротивляться не было смысла.

— Нет…

Это слово вырвалось из глубины ее души. Желание принадлежать ему, быть любимой сжигало ее, как пожар. Всего час назад она готова была, не задумываясь, отдаться ему.

Но не теперь. Он женится. Неважно, что он еще не знает на ком и это его даже не волнует. Теперь все потеряло смысл, любовь превратилась в похоть.

Даже если он сбросит с ее головы шарф, который скрывает роскошные волосы, даже если он прикоснется губами к ее груди и вспыхнувшая страсть сожгет все преграды, Роуз знала: теперь она не должна уступать своим отчаянным желаниям.

— Нет, Хассан… — С болью в душе Роуз произнесла эти слова. Отстранив его руку, она поднялась с ковра. — Позвольте мне уйти. — Поднявшись, Роуз заметила, что платье у нее на груди распахнуто. Как она могла забыть застегнуться?! Хассан, наверняка, подумал, что она намеренно сделала это.

Роуз вдруг стало стыдно. Она не знала, что делать. Прикрыв руками вырез, она бросилась в ледяную воду ручья. Опустила руки в воду и, зачерпнув, стала обливать ею лицо, шею, грудь, плечи до тех пор, пока вся не промокла.

Но это не помогло. Повернувшись, она поняла, почему. У нее за спиной стоял Хассан.

Глаза у Роуз горели, тяжелые влажные пряди прилипали к лицу. Тонкий шелк платья льнул к телу, принимая очертания фигуры. Хассану стало трудно дышать.

Роуз была стройной, гибкой, удивительно красивой молодой женщиной. Она была ему подстать. Они могли быть идеальной парой. Их сыновья выросли бы сильными и храбрыми. Дочери были бы так же красивы, как мать.

Но для того, чтобы обрести все это, он должен покинуть свою страну, жить в мире иных ценностей, смириться с тем, что она будет уезжать от него в самые отдаленные и горячие точки мира. И он не сможет ни помочь ей, ни защитить ее. Он не сможет так жить.

Он не имеет права так жить. Он нужен здесь.

Хассан приблизился к Роуз и обнял ее. Она пыталась сопротивляться, глаза ее стали злыми.

— Нет, Хассан.

Теперь она понимала, что нужно противостоять влечению.

Хассан издал звук, похожий на тот, которым успокаивают норовистых лошадок.

— Я слышу, Роуз. Все хорошо. Я понимаю. Хватит. Вода слишком холодная. Вы можете простудиться.

А, может быть, вода не была холодной. Может, это был холод, который сковал его сердце. Хассан взял Роуз на руки, поднял и вынес из воды. По узкой каменистой тропинке он пронес ее в шатер.

Путь был свободен. Слуги услужливо исчезли из поля зрения. Их не было ни видно, ни слышно.

Это красноречиво говорило о том, что они одобряли выбор хозяина. Старшие слуги заменяли Хассану рано умершего отца. Они учили его всему, чему учили своих собственных сыновей. Их дети были его друзьями.

Слуги проявляли свое уважение к Роуз, относясь к ней как к своей госпоже, «ситти». Они стремились угодить ей.

Для них все было просто. Раз он хочет ее, то должен добиться, и она никогда не должна покидать его дом. У его деда не было с этим никаких проблем. «Если хочешь, возьми ее, — сказал бы он. — Возьми и заботься. Дай ей детей, и она будет довольна».

Несмотря на жару, Роуз дрожала всем телом. Он поставил ее на пол, нашел полотенце. Она взяла его и держала, не понимая, что делать.

— Роуз, пожалуйста, вам нужно снять это платье, — поторопил ее Хассан, а сам стал искать в комоде мягкий кашемировый халат, который его мать подарила отцу на свадьбу. Когда Хассан отвернулся, Роуз попыталась расстегнуть пуговицы на платье, но безуспешно.

— Из-з-вин-н-ите, — стуча зубами, произнесла она. — У меня дрожат руки.

— Тихо, не беспокойтесь. Я сам все сделаю.

— Но…

— Я расстегну.

Но мокрые петли крепко держали пуговицы. Расстегивать их пришлось бы слишком долго. В отчаянии Хассан разорвал платье. Его горячие пальцы прикоснулись к замерзшему телу Роуз. Мокрый шелк тяжело опустился на пол.

Хорошо, что Хассан сам окунулся в ледяную воду и сейчас холодная влажная одежда сдерживала пыл его страсти.

— Наденьте это, — сказал он, накидывая на нее мягкий голубой халат. Хассан обернул халат вокруг Роуз, зная, что через несколько минут она согреется. Ему очень хотелось не разжимать рук, а так и стоять, обняв ее. Но он взял полотенце и вытер ее влажные волосы, затем, откинув покрывало, поднял ее на руки и положил на кровать. Он отдал бы все на свете, чтобы присоединиться к ней. Но… Хассан накрыл Роуз теплым одеялом и подоткнул его вокруг нее. — Я принесу вам выпить чего-нибудь согревающего.

— Хассан… — (Он остановился.) — Простите меня. Я не привыкла задумываться над тем, чего хочу. Я всегда просто добивалась этого. Так у нас было с Майклом. Если он был нужен мне, значит, я была нужна ему. По-другому никогда не было.

Хассан стоял совсем рядом.

— Т-ш-ш, — прошептал он, приложив палец к ее губам. — Молчите. Он был счастливейшим из мужчин. Мужчине, умершему с вашим именем на устах, не о чем жалеть. — Он спохватился и отдернул пальцы, но Роуз успела схватить его за руку и поднесла ее к своему лицу.

— Чье имя будет на ваших устах, Хассан?

Он не мог ничего сказать ей. Не имел права. Роуз понимала это.

— Вы не должны делать этого, Хассан. — Он продолжал молчать. — Вы не можете жениться без любви. Ваша жена полюбит вас…

— Роуз!

Но было уже поздно. Ему нужно было раньше остановить ее. Теперь она была непреклонна.

— Молоденькая девушка полюбит вас, а вы не сможете ответить ей взаимностью. Она будет любить вас, родит вам детей. Вы разобьете ей сердце.

— Сердца не разбиваются, — солгал Хассан. — Она будет довольна своей жизнью.

— Но этого недостаточно.

— Вы хотите, чтобы я проводил ночи в одиночестве? — резко спросил он.

— Я хочу, чтобы вы помнили о своем достоинстве.

О достоинстве? Сейчас он понял, что был полным идиотом, когда решил, что брак — это единственный выход, который может спасти его. На какой-то миг им снова овладело искушение. Но он знал: эта скользкая тропинка приведет его к бесчестию.

— Я помню о своем достоинстве, ситти, — холодно произнес Хассан, — а вот вы забыли о нем.

— Вы так думаете? — вспыхнула от гнева Роуз. — Что ж, я не стану перечить своему господину, но сегодня мы почти квиты.

Гнев душил ее. В голове стучало. Сегодня можно считать, что они квиты. Однако Хассан по-прежнему в долгу перед ней. Надим сказала ей об этом.

Золото, кровь или честь. У нее есть право выбора.

Сегодня для того, чтобы вернуть Хассана в лагерь, она вела себя непривычно для западного человека. А что если ей воспользоваться этим еще раз, чтобы удержать его и положить конец этому безумию с женитьбой? Роуз была почти уверена: Хассан задумал все это только для того, чтобы держать ее на расстоянии.