Элизабет Хардвик - Бремя любви Страница 27

Глава 9

" — А то, что случилось сейчас?

— Ничего не было!"

Эти слова и утром болью отдавались в ее сердце. Они звучали как смертный приговор… Но чему? Любви, которая никогда не существовала, по крайней мере со стороны Джеймса? Застилая постель, Винтер двигалась как во сне. Еще одна тревожная ночь… Взглянув на себя в зеркало, Винтер тяжело вздохнула. Покрасневшие, опухшие веки, погасший взгляд — она уже не так молода, и подобные ночи не проходят даром для ее внешнего вида.

Она разбудила сына, но, увидев его осунувшееся бледное лицо, заколебалась, стоит ли посылать его сегодня в школу.

О том, что Джеймс вошел в кухню, она догадалась по теплой волне, пробежавшей от ее затылка до ног, но Вин твердо решила не оборачиваться и делать вид, что не замечает его. Если бы можно было так же легко заглушить глухую боль в сердце.

Как она могла любить его все эти годы? Весь остаток ночи она ворочалась с боку на бок, мучительно пытаясь найти ответ на этот вопрос. Она старалась убедить себя, что в этом виновато ее воспитание. Ведь из-за своего тепличного образа жизни она и представить себе не могла, что подлинная любовь и плотская страсть — совершенно разные чувства. Она-то, молодая неопытная дурочка, убедила себя, что если ее влечет к Джеймсу как к мужчине — значит, она любит его. Теперь она знала, что в жизни все не так. Сейчас Вин была уже зрелой женщиной и прекрасно понимала, что возжелай она мужской близости, то смогла бы лечь в постель с любым понравившимся ей мужчиной, и при этом не испытывать чувства вины за то, что не любит его. И если Винтер была одинока, то не потому, что не могла найти себе партнера, — просто она решала совсем другие жизненные проблемы.

О Боже, ну зачем Джеймс вернулся в их дом, зачем рушит и калечит их жизнь?

За завтраком Чарли был до странности тих, а когда наконец заговорил, то обратился не к Джеймсу, а к матери, но она не сразу отметила этот важный знак. И когда Чарли попросил ее проводить его в школу, она с тревогой посмотрела на него. В этот момент она была слишком обеспокоена его состоянием, чтобы праздновать победу и радоваться тому, что сейчас сын больше нуждается в ней, чем в Джеймсе.

— Давай выйдем прямо сейчас, — попросил он Вин, отодвигая от себя нетронутую тарелку с кашей. — Я хочу пройтись пешком.

Пешком? Вин едва удержалась, чтобы не напомнить Чарли, как он не любит ходить в школу пешком.

Джеймс тихо наблюдал за ними, не говоря ни слова. Винтер беспомощно молчала, не зная, как себя вести. Должна ли она мягко настоять на том, чтобы все-таки отвезти его на машине? Или это только ухудшит дело? Винтер понимала, что мальчик еще не пришел в себя от потрясения, но понятия не имела, как реагировать на его поведение. Следует ли ей сделать вид, что она не видит ничего странного в его просьбе? Должна ли она вместе с ним пешком пройтись до школы? А может быть, стоит все-таки уговорить его сесть в машину?

— Да-да, конечно, мы можем просто прогуляться, — согласилась она, стараясь говорить как можно спокойнее. Джеймс внимательно их слушал.

Она бросила на него быстрый взгляд, но тут же пожалела об этом, так как сразу же покраснела, вспомнив о прошедшей ночи. Его брови были сердито сдвинуты — по-видимому, он совершенно не одобрял ее реакции на нелепую просьбу Чарли.

— Чарли, мама еще не допила кофе, — тихо сказал он. — Давай-ка я…

— Нет. Пусть меня проводит мама. Вин замерла от испуга, увидев, как у сына трясутся губы.

— Ничего, милый, — быстро произнесла она, — я больше не хочу кофе. Иди наверх и почисти зубы, а я пока возьму плащ.

Первый раз за все пребывание Джеймса в их доме Чарли, казалось, был рад возможности сбежать от него. Вин не очень удивилась, что, когда за Чарли захлопнулась дверь, Джеймс раздраженно бросил ей:

— Зачем ты идешь у него на поводу? От этого ему не станет легче!

— А что я должна была делать? Силой затолкнуть его в машину? — резко ответила Винтер, защищая сына.

Она злилась на Джеймса за его слова, но в глубине души понимала, что он в чем-то прав.

— Зачем ты потворствуешь ему? Ты поощряешь его висеть у тебя на шее, полностью зависеть от тебя. Ведь ты своим поведением вдалбливаешь ему, что женщины только для того и созданы, чтобы удовлетворять капризы мужчин! В конце концов, ты могла бы попросить его подождать, пока ты не допьешь кофе. Ты только балуешь его! Подумай о той женщине, которая когда-нибудь разделит с ним его жизнь. Или ты никогда не позволишь ему жениться?

Обвинение было таким несправедливым, что Вин задохнулась от гнева.

— Ты ревнуешь! — выкрикнула она. — Вот и все! Ты просто ревнуешь!

Его лицо потемнело от ярости, и Вин поняла, что не ошиблась.

Джеймс подтвердил ее догадку, резко бросив:

— Да, ты права! Представляю, как ревновал тебя к нему твой любовник. Теперь я понимаю, почему он терпеть не мог Чарли!

Грохнув стулом, он вышел из-за стола и хлопнул дверью.

Через секунду вошел Чарли. При виде бледного и расстроенного сына Вин сразу же позабыла о злобных словах Джеймса.

Проводив Чарли до школы, она бегом вернулась домой. У нее совсем не оставалось времени, чтобы нормально позавтракать. В спешке она запихнула что-то в себя, схватила ключи и сумочку и понеслась к машине.

Так началась неделя, которой суждено было стать одной из самых сложных в жизни Вин. Чарли капризничал все больше и больше и почти перестал обращать внимание на отца.

Когда Винтер встретилась с Эстер на занятиях по аэробике, она призналась ей, что долго раздумывала, стоит ли вообще идти на урок.

— Чарли закатил скандал, когда услышал, что я собираюсь уходить. — Она расстроенно посмотрела на подругу. — Не знаю, что и делать, Эстер.

— А что думает об этом Джеймс? — спросила та.

— Джеймс? — удивилась Вин.

— Ну, он же отец Чарли. Ты сама говорила, что до этой аварии он буквально смотрел ему в рот.

— Да, это так. Джеймс считает, что я должна немного отстраниться от него и не позволять ему виснуть на мне.

— То есть не давать ему управлять твоей жизнью? — мудро заметила Эстер, пряча улыбку, когда Вин повернула к ней встревоженное лицо. — Ну-ну, Вин, мы знаем друг друга достаточно долго для того, чтобы ничего не скрывать. Чарли считает, что ты принадлежишь ему, и его можно понять. Но он к тому же волевой парень и не привык, чтобы между вами кто-то стоял. Уверена, что он совершенно не желает делить тебя ни с кем другим. Мне кажется, что эта катастрофа, с одной стороны, конечно, потрясла его, а с другой стороны, где-то в подсознании он понял, что хочет, чтобы ты была только с ним.

— Но ведь так оно и есть! — запротестовала Вин. — В одно время я подумывала о Томе, но сейчас…

— А кто говорит о Томе? — лукаво заметила Эстер.