Ли Райкер - О Сюзанна! Страница 27

— Возможно, она тебя разыгрывала. Клэри любила розыгрыши. Она любила ставить людей в дурацкое положение.

— Ты не прав. Если бы ты не отвернулся от нее…

— У меня были на то причины, черт побери! — Он помолчал. — И потом, это она ушла из дому, а не я.

— Дело не в этом, Коуди. Она была твоей сестрой, и она всегда скучала по тебе, любила тебя, а ты даже теперь хочешь поскорее забыть обо всем, что с ней связано. Что ж, прекрасно! — вся дрожа, сказала она. — Забудь об этом. Забудь о ней и забудь обо мне. Не понимаю, зачем ты позвонил.

— Ты все еще злишься насчет того, что произошло в Нью-Йорке. Верно?

Прозвучавшее в его голосе смущение удивило Сюзанну.

— Дело не в моем гневе, — как можно холоднее ответила она. — Во время самой сильной метели нынешнего столетия мы хорошо провели время — было очень уютно и романтично. Но все на свете кончается, и ты был прав, когда предложил мне уйти. — Она с трудом удержалась от вздоха, полная решимости хотя бы задним числом не уронить свое достоинство.

— Ты сказала, что уходишь. — Он немного помолчал. — Ты хочешь сказать, что не слышала, как я тебя потом позвал?

— Ой, не надо!

— Я кричал тебе вслед, но ты уже вошла в лифт и двери захлопнулись. Я спустился на следующем лифте, хотя Бриз визжала насчет того, что самолет улетит без нас. Но когда я выскочил наружу — должен добавить, что я был босиком, — то твое такси уже завернуло за угол.

— Я тебе не верю.

— Я хотел тебе предложить доехать с нами в лимузине до аэропорта. В аэропорту я дал объявление, но ты не подошла.

— Я не слышала никакого объявления.

— А если бы слышала, — спросил он, — то подошла бы? Вероятно, нет. Хотя, возможно, испытывала бы сильное искушение подойти.

— И ты выжидал две недели, чтобы мне об этом сообщить?

— Я долго думал о тебе. — Голос Джеба упал, и Сюзанна насторожилась. «Должно быть, это его испытанный прием», — решила она. — Думал о Нью-Йорке, о концерте, о том, как мы подписывали постеры, о том, как ехали в лимузине… — Ничего не ответив, Сюзанна сжала трубку так, что костяшки ее пальцев побелели. — О той маленькой татуировке, которая у тебя на…

— Не надо!

Джеб замолчал. Когда он заговорил снова, его голос звучал почти как обычно, хотя уже не нараспев.

— Ну, как я понимаю, мисс Сюзанна, вы теперь в Сан-Франциско ходите на светские приемы, надевая на них свое отороченное лисьим мехом пальто. Я не хотел расстраивать вас разговором о Клэри.

— Ты меня не расстроил.

— Оставь ты это, Сюзанна. — Голос Джеба смягчился. — Она умерла, и мы с тобой ничего не можем сделать, чтобы вернуть ее обратно. Ничего не изменится от того, что мы станем выслеживать некоего хладнокровного убийцу вместо двух накачавшихся наркотиками жалких типов, которые пытались ее ограбить.

— Ты не прав. И все вы не правы.

Ее трясло. Грязное пятно на кресле, казалось, все росло и росло, и Сюзанна уже отчаялась когда-нибудь его отчистить. Нужно оставить эту работу экономке. Нечего было и думать с ним справиться.

— Я оставляю тебя наедине с твоими добрыми делами, — сказал Джеб. — Мне не нужно было звонить. Но я не хотел, чтобы ты узнала обо всем так, как узнал я, — из газет.

— Сегодня утром мне звонил Дрейк, — сказала Сюзанна.

— Ну, я и не ждал, что он меня известит. Однако из полиции мне тоже не звонили.

— Вероятно, они посчитали, что тебя это не интересует. — И она повесила трубку.

«Мы встретились при необычных обстоятельствах, — размышлял Джеб. — Мы занимались любовью (как сказала Сюзанна) при необычных обстоятельствах. С такой женщиной, как она, я мог встретиться только при необычных обстоятельствах. В этом все и дело. Сюзанна Уиттейкер играет в другой лиге».

Джеб откинулся на спинку кресла. После Нью-Йорка все шло вкривь и вкось. Перед этим он провел день в Нэшвилле, записывая часть своего второго альбома. Не хватало еще двух или трех песен. Джеб превысил запланированное время, но так и не нашел того, что нужно. Да и сам тур проходил не так, как хотелось бы.

К тому же приходилось постоянно бороться с некоторой хрипотой, хотя это, конечно, не оправдание. Вчера вечером, во время выступления в «Синей птице», знаменитом клубе Нэшвилла, где исполнители часто обкатывают новый материал на аудитории, собирающейся в середине недели, он провалил песню. Он вел себя так, словно нарочно решил испортить вечер и представление зрителей о себе. Если бы не быстрое вмешательство Бриз, он так бы и стоял там разинув рот под их насмешливыми взглядами.

Кроме того, он безуспешно пытался забыть Сюзанну.

Черт побери! Какое ему до нее дело? Зачем он вообще ей позвонил? Для того, чтобы сообщить новости о Клэри, или для того, чтобы снова услышать ее голос? Он ведь уже знал, что она думает о смерти его сестры, и мог бы догадаться, что она скажет о показаниях свидетельницы. Однако, если у Джеба и есть сомнения, особенно после того как он узнал о модели пистолета, которая всегда была популярна как раз у наемных убийц, он не собирается давать им волю.

Он положил ноги на гостиничный кофейный столик и начал готовиться к предстоящему концерту. Взяв несколько аккордов, Джеб настроил гитару и принялся повторять по памяти текст песен.

Через несколько минут он хлопнул правой рукой по струнам гитары, и в комнате воцарилась тишина. Джеб готов был признать, что после выхода в свет альбома, после того как он стал платиновым раз, затем второй, после того как люди стали узнавать его, он стал несколько неуравновешенным. Стал слишком часто улыбаться смазливым девчонкам и приглашать их в постель на ночь или две. Чем отличалась от них Сюзанна Уиттейкер, кроме своей уязвимости и трогательного отсутствия сексуального опыта?

Он отнесся к ней внимательно. Если бы это было не так, в лимузине он зашел бы значительно дальше прелюдии. Он так ее хотел, что преодолел бы любое сопротивление. Но как бы привлекательна она ни была в своей скособочившейся модной одежде, какими бы мягкими и теплыми ни были ее губы, он тогда отступил. В основном потому, что не мог гарантировать отсутствие последствий. Однажды Джеб уже был отцом и с тех пор дал зарок, что ни одна женщина от него не забеременеет. В случае с Сюзанной Уиттейкер он придерживался своего обещания. Ей нечего беспокоиться, и он может не ждать сюрпризов со стороны прессы. Поставив гитару на пол, Джеб откинул голову на спинку кресла. Так о чем тут думать, о чем говорить?

— И что она сказала? — В гостиной появилась Бриз, одетая в желтый атлас с бронзовой каймой; на ногах, в тон одежде, украшенные бронзой башмаки. Выражение ее лица и весь вид словно кричали: «А что я тебе говорила?»