Сьюзен Кросленд - Захватывающая страсть Страница 27

Изображая акцент Фронвелла, Джайлз злился еще больше.

– Я, черт побери, пишу политическую колонку, а не дневник светских сплетен.

– И что же ты написал на том листке бумаги, который так свирепо выдергивал из машинки?

– Решил подлить масла в огонь. Начал с того, что пустяковая стычка перед баром для голубых вряд ли может повлиять на осуществление непомерных амбиций Эндрю Харвуда. Все это ерунда. Потом добавил, что в тот вечер в этом баре была вечеринка не только для гомиков, но и для лесбиянок. А дальше – дал разыграться фантазии. Написал, что одной женщине, которую должны скоро избрать в парламент, будет весьма некстати, если выяснится, что во время пресловутой драки, как раз в тот момент, когда Нел Харвуд лежал, распростертый на земле, ее видели выходящей из бара в компании другой женщины. И еще прибавил, что эта самая женщина-политик чисто случайно является близким другом и «личным помощником» одного известного редактора с Флит-стрит. Интересно, сможем ли мы что-нибудь прочесть о похождениях уважаемой леди на страницах его газеты.

Дейзи слушала, затаив дыхание.

– Все это настолько абсурдно, что я не смог подавить желание преподнести «статью» Бену.

– И что сказал Бен?

Джайлз нервно захихикал. Но Дейзи заметила, что лицо его приобретает постепенно свой обычный цвет.

– Он очень язвительно поблагодарил меня. А потом уволил.

– О, Джайлз! Ты думаешь, это окончательно? Бен когда-нибудь меняет свое решение?

– Только если это в его интересах. Но даже если бы это было возможно – с меня хватит. Не хочу больше быть его игрушкой.

– И что же ты будешь делать?

– Пока не знаю.

13

Бен Фронвелл почти угадал: спустя двенадцать дней, десятого мая, Джереми Торп подал в отставку. Карьера сорокашестилетнего политика, девять лет занимавшего пост главы партии либералов, была расстроена из-за обвинений в изнасиловании смазливого юнца, бывшего конюха, а затем манекенщика. Итак, началась предвыборная кампания. Кто займет пост лидера?

Британская публика с наслаждением обсуждала подробности скандала, связанного с крахом Джереми Торпа. Однако многие политики чувствовали себя неловко – одним было неприятно, что гомосексуальные наклонности их коллеги сделали его объектом шантажа, другие понимали, что только по милости Божьей их самих миновала чаша сия.

К концу недели за рабочими столами «Бастиона» обсуждали только одно – борьбу Дэвида Стила и Джона Пардо за пост руководителя партии либералов. Между ними разразилась самая настоящая война. Ни один из кандидатов не стеснялся в средствах. Ни Стил, ни Пардо не пытались открыто скомпрометировать соперника – всю грязную работу выполняли за них их приближенные.

Пардо, начавший свою избирательную кампанию довольно агрессивно, был весьма обескуражен, обнаружив, что телеоператоры стали снимать его крупным планом сверху. А дело было в том, что сторонники Стила сообщили телевизионщикам, что Пардо носит парик.

В то время как все толпились вокруг полки с последними выпусками газет, Франсез занимало совсем другое. Девушка сидела, откинувшись на стуле и прижавшись затылком к перегородке, отделявшей ее кубик от приемной Рейчел. Все в «Бастионе» знали, что сегодня Рейчел Фишер последний день работает в должности личного секретаря главного редактора. Через три недели в округе Бедфорд Фордж должны были состояться предварительные выборы.

Франсез нервно покусывала губы. Через несколько минут девушка вернула стул в обычное положение, однако с лица ее не исчезло озабоченное выражение.

Анджела, Дейзи и Франсез решили позавтракать в баре «Блэкфриарз». Всю дорогу до бара Франсез молчала. Девушки любили это небольшое заведение – здесь можно было наскоро перекусить салатами и бутербродами и почти никогда не бывало много народу. Сюда никогда не заглядывали знакомые журналисты. Несколько мужчин, регулярно посещавших этот бар, судя по виду, были банковскими клерками. Сегодня их было двое – оба с прямыми спинами и в пиджаках, застегнутых на все пуговицы.

– На что спорим, эти двое закажут вегетарианские салаты? – сказала Анджела. – Эти ребята – как раз из тех, кто попадается обычно на удочку экологических движений и сторонников здорового образа жизни.

Она закурила сигарету и выпустила густое облако дыма.

Когда девушки заказали ланч, Франсез сказала:

– С Рейчел происходит что-то просто ужасное. Раньше я никогда не думала, что в этой женщине есть что-то человеческое. Но я ошибалась.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Дейзи.

– Раньше я никогда не слышала, как Рейчел за стенкой повышает голос, разговаривая с Беном Фронвеллом. Но даже в такие моменты она говорила этим своим противным супервежливым тоном. А вот сегодня утром Рейчел буквально вопила в истерике. Я не знаю, кричала она в телефонную трубку или в селектор. А может, просто стоя на пороге кабинета Бена. В общем, я слышала только ее крики. Это было просто ужасно!

– А слова тебе удалось разобрать?

– Да. Рейчел все время повторяла: «Мне плевать, плевать, и хватит твердить, что это надо сделать как можно скорее, а то будет поздно. Я до последнего момента не дам ничего сделать!» И что-то там еще, но эти слова она повторила три раза. И кричала она так, будто бьется в судорогах.

– Интересно, о чем шла речь? – задумчиво произнесла Дейзи.

– Не знаю. Но вряд ли о чем-то хорошем, как ни странно, мне очень жалко Рейчел. Думаю, раньше я бы не поверила, что она может страдать по-настоящему.

Все трое несколько секунд молчали, затем Анджела произнесла:

– Интересно, удастся ли мне вытащить что-нибудь из Бена? Он всегда так оберегает Рейчел, что придется придумать что-нибудь особенное.

Девушки понимающе улыбнулись друг другу.

Рейчел снимала квартиру на Морпет-террас, в десяти минутах ходьбы от Вестминстера. Она переехала сюда примерно год назад – Рейчел нисколько не сомневалась, что ей довольно скоро потребуется квартира недалеко от палаты общин. Девушка так же понимала, что, как только ее изберут в парламент, визиты Бена Фронвелла на Морпет-террас придется свести к минимуму. Даже теперь Бен всегда просил водителя высадить его на углу Виктория-стрит, а дальше шел пешком мимо нескольких одинаковых многоэтажных кирпичных домов.

До сих пор Бену везло – он ни разу не столкнулся нос к носу с двумя министрами, которые тоже посещали эти дома. Бен знал об их визитах, а они ничего не знали о нем. Один из министров ходил в дом в конце квартала, где жила Рейчел, другой – в дом по другую сторону Вестминстерского собора. Обоим министрам до сих пор удавалось держать своих любовниц вне поля зрения средств массовой информации. Жены прекрасно знали о похождениях своих мужей, но, как это часто бывает в подобных случаях, ни жена, ни любовница политика не стремились к огласке. Это было известно также личным секретарям министров и некоторым коллегам по парламенту. Но избиратели министров и британское общественное мнение пребывали в блаженном неведении. Ни одна газета еще не нашла способа обнародовать подобную информацию таким образом, чтобы ее можно было доказать в суде в случае неизбежного предъявления обвинений в диффамации.