Его проклятая Любовь (СИ) - Рэй Вера Страница 28

— Ну-с, — наконец, Валерьян выпустил сына из своих объятий, чувствуя неприятную липкость на ладонях. Да и вообще, от сына попахивало, но тем не менее, ему было приятно обнимать своего ребенка, как в далеком-далеком прошлом.

Валерьян сел рядом с Любой, на то место, где только что сидел Макар. Он внимательно смотрел на ее профиль, потому что девочка застыла, превратившись в точно живую статую, боясь пошевелиться. Даже несмотря на то, что Люба была в не самом презентабельном виде, Валерьян не мог не отметить про себя, что она очень симпатична. Именно симпатична… Пусть не писанная красавица, зато на ее щеках красовался естественный румянец, белоснежная кожа дышала без натиска тонны тонального крема и пудры, а непослушные темно-русые локоны некрасиво свисали смешными сосульками.

Она настоящая… Полная противоположность ненавистной Кристины, которую Валерьян на дух не переносил. Если бы видел блеск в глазах сына, постарался бы принять эту гадюку. Но Макар рядом с ней не загорался, а угасал.

— Пап, мозэт быть мокло! — усмехнулся Макар, присаживаясь рядом с родителем.

— Да ничего, сын… Когда ты мелкий был, кресла и кровать нашей единственной комнатушки в коммуналки были насквозь промокшими. И ничего, все живы-здоровы… — Макар улыбнулся. — Я жду объяснений и желательно очень подробных, — снова перешел на строгий тон Валерьян. — Мы с матерью места себе не находили.

— Да блин, меня не было всего палу часов! — негодовал Макар.

— Не всего, а аж! Непоправимые вещи могут случиться за секунды, а не часы. Так что давай, рассказывай…

— С каких это пол ты нацял интелесоваться моей зызнью? Да и вообсэ, мне слозно говолить! — вот так, опять двадцать пять.

— С этих самых пор! — огрызнулся Валерьян. — Не вынуждай меня воспользоваться моим секретным оружием!

— Да, и каким зэ интелесно? — Валерьян загадочно улыбнулся, повернув голову в сторону Любы.

Глава 26

Люба

— Да, и каким зэ интелесно? — Макар внимательно смотрел на своего отца, продолжая сжимать мои пальцы в своей ладони до сладкой боли.

Мне тоже было интересно… Пожалуй, до того самого момента, как я не догадалась, что я и есть тот самый секретный метод. Почувствовала внимательный взгляд отца Макара, подняла глаза, слегка скользнув взглядом по лицу мужчины, практически нетронутого временем. Если бы Макар не называл его отцом, я бы решила, что это его брат… Внешнее сходство было просто ошеломительным, только едва-едва заметная седина на висках и несколько узеньких морщинок в области глаз отличали его от сына.

— Я Валерьян, отец этого оболтуса… А Вы, должно быть… — прищурил глаза, дожидаясь моего ответа.

— Я Люба… — пропищала я так тихо, что казалось, мой голос и вовсе пропал.

— Любовь, значит? — многозначительно улыбнулся этот мужчина. — Очень приятно познакомиться… — что? Приятно? То есть, мне тоже очень приятно… Но из-за меня Макар стал похож на… помидор, о чем этот Валерьян и сам недавно говорил.

Облегченно выдохнула, понимая, что меня вроде как никто не ненавидит, и на гильотину никто не пошлет. Только рано выдохнула, как оказалось.

— Сынок, оставишь нас на минутку? Я хочу с Любой поговорить, с глазу на глаз… — пытался говорить с Макаром мягко, хотя давил на него своей сильной энергетикой. Не согласиться с просьбами такого человека просто невозможно. По крайней мере, для меня, так точно…

Очень громко сглотнула, чувствуя, как горло скрипит, словно его кто-то смачно натирает наждачной бумагой. Господи, помоги… Сейчас меня точно будут четвертовать… Ладно, преувеличиваю. Но даже любое колкое слово, недоброжелательно кинутое в мой адрес, меня окончательно добьет после такого насыщенного дня, что я пережила…

— Говоли пли мне… Мои глаза все лавно настолько запухли, сто я ни целта не визу… — еще крепче сжал мои пальцы Макар. Они неприятно онемели и слегка покалывали, видимо, из-за недостаточного кровотока.

— Макар, и все-таки… — уже более строго сказал ему отец. — Должен же я поговорить с будущей не… — запнулся он. Не… что? Неживой? Ой… Ой… Нет, Макар, не оставляй меня одну, я не готова, мне страшно… — Любочка, Вы же не против?

— Нет… — быстро произнесла я, чувствуя, как сильно забился пульс в моих висках. Господи, я против! Почему мой язык несет всякую чушь…

— Люба, ты увелена? — недоверчиво поинтересовался Макар.

— Угу! — как дура заулыбалась я… Мои глаза раскрылись настолько широко, что я чувствовала, как глазные яблока пересыхают.

— Ну ладно, я буду за двелью… — я наблюдала за тем, как Макар медленно поднялся с небольшого диванчика, на котором теперь остались только я и этот пугающий меня своей бешеной энергетикой мужчина.

Дверь захлопнулась, а я затаила дыхание. Сейчас он начнет обвинять меня во всех смертных грехах, как обычно, на меня польется тонна словесной грязи. Ничего, я привыкла… Только… Как же мне бы хотелось, чтобы хоть раз все случилось иначе.

Чтобы не, «Убирайся, Люба, ходячая катастрофа», «Чтоб я тебя здесь больше не видел, несносная девчонка», «Люба Демина, 33 несчастья», и это только цветочки. За 20 лет жизни я столько раз слышала ненормативную лексику в свой адрес, что могла бы составить собственный словарь, в который попали бы очень «изысканные» словечки, которых никто и никогда даже не слышал. Вот такая я, проклятая Любка… Любка, которой нигде нет места, которую все ненавидят просто за то, что неприятности преследуют ее, словно прилепились к пятой точке репейником…

От страха я застыла и, кажется, на мгновение мое сердце перестало биться, а легкие перестали дышать. Я не заметила, как этот мужчина поднялся и отошел в сторону. Когда он вернулся, в руке держал рюмку с коричневатой жидкостью, от которой исходил не самый приятный аромат.

— Люба, выпейте. Вам надо согреться, потому что кожа лица уже практически полностью повторяет цвет моего халата… — акцентировал он на «моего».

— Извините… — снова пропищала я, еще сильнее закутываясь в халат, боясь, чтобы ничего не вывалилось.

Он по-прежнему держал рюмку напротив меня, а я почему-то потянулась к ней рукой, выдернув эту гадость и проглотив одним глотком всю горячительную жидкость.

— Восемнадцать хоть есть? — нахмурил брови он, наблюдая за тем, как я кривлюсь от совершенно невкусного алкоголя. И было плевать, что сейчас я выглядела, как алкоголик, нетерпеливо потребляющий очередную порцию своей зависимости.

— Есть… Мне двадцать, — подтвердила я.

— Еще? — предложил он мне налить еще немного коньяка. Мотнула головой. С меня достаточно, я уже чувствовала, как где-то в районе груди приятно согрело, и больше не было этого невыносимого холода. Зато прекрасно ощущала, как мое лицо горело, то ли от стыда, то ли от жара из-за спиртного. — Не переживай, вижу, что пить совсем не умеешь. Смешная ты девочка, Люба… И возраст у тебя замечательный… Двадцать — это хорошо, моей жене тоже 20 было, когда я ее встретил. Вообще, я считаю, что мужчина должен быть старше хотя бы на пару лет… В более старшем возрасте эта разница будет практически неощутима, зато в двадцать… Ты еще совсем ребенок, а мой сын — состоявшийся взрослый парень, моя гордость, мой наследник…

— А причем тут… — закусывая губу, спросила я.

— Скажи мне, Люба, вы с моим сыном давно знакомы?

— Пару часов… — сглотнула я. А про себя подумала… — Пару лучших часов в моей жизни. — Мужчина рассмеялся. Вот же… Мне нельзя пить, потому что даже от небольшого количества спиртного я начинаю рассказывать обо всех своих самых сокровенных тайнах. Прикуси язык, Люба, прикуси язык…

— А мне показалось, что Вы знакомы уже очень давно, — загадочно рассмеялся он. — Ладно, Люба-Любовь, считай, допрос ты прошла успешно…

— Допрос? Но Вы же почти ни о чем не спрашивали…

— Поверь мне, я услышал достаточно, чтобы понять самое главное. Надеюсь, мой сын тоже это понял.

— Люба! — дверь отворилась нараспашку, и я увидела счастливое лицо Макара. Он практически вбежал внутрь, а следом за ним — товарищ майор.