Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна Страница 28

— Много времени было, не так быстро это произошло. Кстати, вы её видели. Официантка в кафе, мы там были пару раз.

— Это ведь не… — начал было Анри, лицо его сразу стало серьезнее.

— Нет, это не Нихан. Я бы никогда так не поступил с тобой.

— Та самая, которую ты прилюдно опозорил? — Джан не смотрит мне в глаза, челюсти его сжались, мне показалось, что от этой новости он ещё больше разозлился.

— Перестань, тогда в кафе не было никого важного.

— Какая разница? Девушке это разве приятно? Ты её кем выставил? Так ведут себя только с распутницами, как после всего этого она на тебя посмотрела?

— Хорошо посмотрела, — улыбнулся я, но в душе затаилась обида от резких слов друга, бывало, что я позволял себе подобное отношение, то есть я знакомился с девушками на улицах, в клубах, и те реагировали нормально, если кого-то не устраивало, то они проходили мимо, но никогда Джан не осуждал меня. — Я ведь всегда добиваюсь того, что хочу.

— Но не всегда это хорошо, брат. Я в твои дела не лезу, но лучше думай головой. Если у тебя на неё серьезные планы — не стоило так принижать её, что за отношения, если ты сам её не уважаешь?

За Кадер я заехал, как и обещал, в пять часов, двигаясь в сторону её района, я кратко изложил план на вечер.

— Каждый день теперь на приемы ходить? — Спросила она, совсем не радуясь подобной перспективе.

— Надеюсь, это последний, хотя бы за ближайшее время. Вообще их часто устраивают, если хочешь, можешь ходить, только я там появляться не собираюсь.

— Что я там забыла? А вот в кафе, кое-что забыла, сверни сюда, я забегу на работу, — проговорила она, потянувшись к ремню безопасности.

— Я купил тебе другой телефон, вон, валяется на заднем сидении, — не собираясь останавливаться, кивнул я назад.

— Мне не нужно, — воспротивилась она.

— Кажется, мы договаривались.

— Мы не на это договаривались, — её зеленые глаза прожигают меня оскорбленным взглядом, с нотками возмущения, и печально нахмуренными бровями. Вид скорбный, будто я не дарю, а забираю, забираю последнее, что у неё было. Возможно, так оно и было, Джан ведь говорил что-то там про гордость.

— Не принимай это близко к сердцу, — попытался я исправить ситуацию. — Я захотел сделать тебе подарок.

— Нельзя делать подарки без повода. Отвези меня на работу, я не хочу больше ничего брать у тебя.

— Почему? — Начал закипать я, неужели так трудно просто принять подарок, разве откуда-то подобное свалится? Некоторые мои бывшие девушки просили сами о таких подарках, особенно без повода, поэтому я не вижу причин так отпираться.

— Мне это не нравится. Не нравится быть кому-то должной. Мне нужно отдать тебе большую сумму, за отца, за дом, даже за то платье, что было на мне вчера. Тем более, сейчас я живу в твоем доме, и теперь ты даешь мне телефон.

— Разве я стану от этого беднее, Кадер? Это нормально, я помогаю тебе, и не прошу возвращать что-то, и тем более не осужу за это. Ты не привыкла к тому, что кто-то делает что-то для тебя, поэтому ты и считаешь это ненормальным.

— Правда? Ты не просишь ничего возвращать? Из-за этого ты просишь кое-что? Поэтому я живу в твоем доме?

— Мы не говорим об этом, но раз ты помнишь о договоре, то там есть условие, ты слушаешься меня и не злишь.

— Там не было условий, никаких. Даже договора не было.

— А вот докажи теперь.

От подобной наглости девушка открыла рот, с разочарованной злостью посмотрела на меня и отвернулась к окну. Молчания её хватило ненадолго, и почти сразу послышалось:

— Тебе обязательно нужно быть упертым бараном?

— Тот же вопрос можно адресовать и тебе.

Она тяжело выдохнула, видимо, изо всех сил стараясь не сорвать злость на мне, и уже чуть спокойнее добавила:

— В любом случае мне нужен мой телефон, там остались все номера. Или ты хочешь, чтобы я не общалась ни с кем?

— Главное чтобы с той девицей, охотницей за мужчинами, не общалась.

— А тебе не понравилось разве? А то могу познакомить.

— Замолчи. Что ты за человек? Одно слово тебе скажешь, а ты в ответ двадцать слов. Как с тобой можно разговаривать?

— Не разговаривай, — качнула головой девушка, обиженная и разочарованная. — Ты меня разве ради разговоров покупал?

Настал мой черед тяжело дышать и сдерживать гнев. Что ж, Биркан, терпи, тебе следовало этого ожидать, это сначала она кричит и выдирается словно дикая кошка, а вот потом… А потом она успокоится и уже молча придушит меня.

Мы зашли в дом, стекла оставались по-прежнему выбитыми, и практически всё, что было вывалено наружу, там и осталось, так же, как и бардак в доме. Видно, что господин Джошкун пытался что-то убрать, да только это было бесполезно, оставалось надеяться, что бездомные или воры не проникли сюда за то время, пока хозяева отсутствовали, ибо к этому исходу подводила едва держащаяся на петлях дверь и разбитые окна.

— Подожди здесь, — я выставил руку вперед, чтобы Кадер не пошла внутрь. — Вдруг туда кто-то пролез.

Проходя дальше, стараясь ступать как можно тише, краем глаза я заметил, как девушка сжимает губы, видимо едва сдержала очередную колкость, которая никак не заденет меня, хоть девушка и старается.

Я осторожно прошел по всем комнатам и включил везде свет, внутри никого не оказалось, кроме не очень приятного сюрприза, в виде бутылки на столе и стакана рядом, видимо отец Кадер поспешил в последний раз посидеть со своим другом по имени Алкоголь. Чтобы не расстраивать девушку, я быстро убрал небольшую бутылку в карман, а стакан сунул в комод, другого места я найти не успел, так как девушка уже подошла.

— Какой ужас, — едва слышно проговорила она. На её лице читается расстройство, никому не будет приятно смотреть на свой разрушенный дом. — Может, ты сходишь без меня? Я не могу оставить всё в таком виде, вдруг тут и правда кто-то живет.

— Сделаем так, сейчас возьми необходимые вещи, одежду и всякие шампуни с косметикой, или что там вам нужно, купим потом. Если что-то ценное есть, забери или спрячь получше. Я сейчас позвоню Ферхату, он поправит дверь, и замерщики приедут, как можно быстрее вставят новые окна и дверь покрепче.

— Спасибо, — с тяжелым вздохом проговорила девушка. Она понимала, что другого выхода у неё нет, как и в тот день, когда я забрал её, в её глазах читалось смирение. Но не то смирение, когда ты принимаешь все удары судьбы, отчаиваясь, не в силах что-то изменить, а то смирение, когда ты принимаешь решение только сейчас играть по предложенным правилам, и не опускаешь руки. — Правда, спасибо. И извини, за все мои слова я, в самом деле, не знаю, что делала, если бы ты вдруг не появился.

Эти слова прозвучали от сердца, впервые она не хотела меня задеть, и впервые у неё получилось обратное. Она оскорбляла меня, пыталась унизить, но в те моменты мне становилось смешно, и злиться я начинал только из-за того, что это надоедало. Но сейчас, сейчас я понял, каким чудовищем являюсь. Будто только сейчас я осознал, в какой ситуации она находится, что у неё есть чувства и есть гордость, и всё это я смог втоптать в землю ради своей непонятной цели получить её.

В ответ на её благодарность мне хотелось извиниться и забрать все свои требования и слова, отпустить её, будто ничего этого не было. Но я понимал, что этим сделаю только хуже. Что она подумает, когда я верну её в этот разваленный дом? Что мне её жалко и иных чувств она сейчас не может вызывать? Да и кроме этого, оставлять её одну сейчас нельзя, как и нельзя унижать её своими словами и действиями.

— Давай, собирайся, нам ещё нужно успеть съездить тебе за платьем, — благодарность я пропустил, ибо не понимал, что на это можно ответить, я постыдился сказать хоть что-то в ответ, и вместо этого заговорил активно, будто ничего такого сейчас не произошло.

— У меня есть, — впервые за время пребывания здесь, она посмотрела мне в глаза, и взгляд её перестал быть ненавидящим или злым, теперь она походит на брошенного родителями зверенка, не понимающего что ему делать. Я не смог сказать, что её платье, вероятно не подойдет для приема, особенно глядя в эти печальные глаза.