Когда мы встретились (ЛП) - Шей Шталь Страница 28

С большой буквы З!

КЕЙСИ

О чем, черт возьми, я думала? Я знаю, кто он. Это же очевидно. Как из всех мест в мире, где я могла бы врезаться в оленя, я умудрилась случайно встретиться с ним.

О, точно, я же не виновата. Но вы слышали когда-нибудь звук чьего-то голоса, и ваши коленки подкашивались?

Теперь у меня такое чувство. Из-за мужа Тары. Бывшего мужа? Нет, он отказывается подписывать документы, значит, определенно все еще женат. Интересно, знает ли он о ее помолвке. Или о том, что она отчаянно пытается соединить себя узами брака с один чуваком-актером и поэтому трижды высылала документы обратно за последние несколько месяцев. Все это время Бэррон отказывается ставить подпись.

Я должна сказать ему, что знаю, кто он такой, что его жена самая большая стерва в Брентвуде, но мысль о том, что я не задержусь здесь надолго, заставляет меня поверить, что я не должна этого делать. Подумаешь, маленькая безобидная ложь от девушки, которая не планирует оставаться в этом городе?

У него есть дети, ради бога. Я должна держать язык за зубами и не вторгаться в его личную жизнь.

Так что молчу, пока он укладывает своих детей спать, как он сказал мне, во второй раз за сегодняшнюю ночь, и дает мне одеяло, подушку и теплоту, которую не ожидала от кого-то вроде него. Думаю, я представляла, что он будет таким же холодным и отчужденным, как Тара, но это не так. Его глаза полны доброты, нежности к его детям, и то, как он смотрит на меня, ну, я знаю, что делает мужчина, когда его привлекает женщина, и я бьюсь об заклад, что если бы залезла на него, то он бы не жаловался.

После того, как я вернула ему куртку, мое тело все еще пахнет им — кожей, дымом, смазочным маслом, всем южными и мужественным.

Проклятье. Из всех мест, где я могла разбить свою машину, почему это должна быть его мастерская?

Вздохнув, пристально рассматриваю большие окна комнаты, которая, скорее всего, является его гостиной. Это хороший дом. Лучший, чем я могла ожидать, судя по тому, как Тара утверждала, что он некий деревенский парень, живущий в глуши. Большущий каменный камин от пола до потолка привлекает мое внимание к центру комнаты, поскольку остальная часть дома, судя по всему, построена вокруг него. Затухающий огонь трещит на заднем плане, оранжевое пламя очаровывает, создавая почти умиротворенное ощущение вместе с падающим вдали снегом.

— Диван не такой уж и удобный. — Его присутствие позади меня пугает, и я подпрыгиваю от звука его голоса. — Но это лучше, чем холодная мастерская.

Я поворачиваюсь к нему лицом, засовывая руки в задние карманы джинсов.

— Всегда идет такой снег? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор и избежать неловкости.

Он качает головой, но не встречается со мной взглядом.

— Обычно не такой сильный, но время от времени накатывает буря.

— Как сегодня, — отмечаю я, улыбаясь. Всматриваюсь в черты его лица, удерживающие мое внимание. Темные волосы, спутавшиеся на голове из-за вязаной шапочки. Высокие скулы, прямой нос, волевой, выраженный подбородок. Как южная, более мускулистая версия Джеймса Дина с щетиной на лице и загадочными темными глазами. У него образ, которого добивается Голливуд, но он делает это без особых усилий.

Бэррон приглашает меня к себе на кухню, мокрое полотенце у него в руках, аптечка стоит рядом. Он улыбается, стуча костяшками пальцев по столу. — Давай взглянем на твою рану.

Мое сердцебиение ускоряется.

— О, я в порядке. Это просто царапина.

Он не сводит глаз с моего лба, прищурившись, словно пытается рассмотреть порез на расстоянии.

— Я все же хотел бы на это посмотреть.

— Хорошо. — Я останавливаюсь возле кухонного островка, в паре футов (Прим. пер.: 1 фут — 30,48 см) от него. — Я бы хотела посмотреть на тебя голым, но сегодня этого не произойдет.

Вот блин. Я сказала это вслух.

Бэррон издает смешок или кашляет, я не уверена, но румянец на его щеках говорит мне, что он не встречал никого, похожего на меня. Также быстро приходя в себя, он подмигивает, и глубокий смех сотрясает его грудь. В ту секунду как будто воздух вокруг нас меняется.

— Давай начнем с обработки раны, — мягко говорит он, вторгаясь в пространство, где я стою, и ведет меня к лучшему освещению возле раковины.

Приблизившись к нему, я сопротивляюсь желанию уткнуться головой ему в грудь и позволить мягкому хлопку его фланелевой рубашки свести меня с ума.

Вытирая руки о джинсы, он берет салфетку и прикасается ею к моему лбу.

— Извини, если печет.

— Все в порядке. — Стискиваю зубы из-за острой боли, но не показываю виду.

Наши взгляды встречаются, жар поднимается вверх по груди, шее и, в конце, по щекам. Черт, даже кончики моих ушей горят.

— Тебе больно? — Он пригводжает меня своими темными глазами. Я ерзаю.

Привет, деревенский парень. Черт, я упустила возможность вернуться домой.

Я слежу за каждым его движением.

— Нет. Я думаю, что рана онемела.

Он держит мою голову в своих руках, и я вздыхаю. Вздыхаю и полностью расслабляюсь.