Одна на миллион (СИ) - Шолохова Елена Страница 28

– В общем, Вадим Сергеевич, сразу после форума ждём от вас отчёт по всем представительским расходам.

– Всенепременно, Мина Яковлевна, – ответил он ей, неотрывно глядя на меня.

Она наконец пошла дальше по коридору, завернула в какой-то ещё кабинет, а Соболев, сунув руки в карманы, неспешно двинулся ко мне.

– Ты что-то хотела, Анжела? – глаз он не сводил, будто гипнотизировал.

– Да, – вымолвила я, приказывая себе не поддаваться гипнозу. – Я, Вадим Сергеевич, не могу разобраться в этих цифрах. Подскажите, пожалуйста, сколько я получу.

Да, я теперь специально называю его по имени и отчеству. Вроде как держу дистанцию. А на самом деле, просто обижаюсь я на него за это невнимание. Отвечаю на показное (надеюсь!) равнодушие показной холодностью. Но вот он приблизился, и сердце сразу заколотилось, к лицу прихлынула кровь. И рука, чёрт возьми, дрогнула, когда я протянула ему расчётку.

Соболев взял листок, посмотрел, вернул. Ткнул пальцем в одну из цифр.

– Вот эта сумма упадёт на карту.

– Как мало… – вырвалось у меня.

Он внимательно посмотрел на меня и усмехнулся.

– Анжела, поверь, это нормально. За просто пришла-посидела-ушла никто больше не заплатит. Никто и столько не заплатит.

Пришла-посидела-ушла? Так это он сам не даёт мне больше никаких заданий! Сам меня игнорирует уже сколько дней! За это время я на сто раз перечитала все их статьи, практически наизусть выучила. Во сне меня разбуди, и я перечислю все последние инновации в металлургии. Вот только, смотрю, это теперь никому не надо. Поставили на мне крест и успокоились.

– Благодарю, Вадим Сергеевич, что помогли разобраться, – холодно ответила я и, развернувшись, пошла назад, к нам в отдел.

Соболев наверняка смотрел мне в спину, я это кожей чувствовала.

После четырёх у всех разом тренькнули телефоны на разные лады. Пришли оповещения из банка.

– Ура! Денежка упала! – радостно воскликнул Стас. – Ну что, коллеги, гуляем?

– Если только ты угощаешь, – подала голос Юля.

– Почему я? У нас сегодня есть кому проставляться. – И он многозначительно посмотрел на меня.

– Что? – не поняла я.

– Как что? Это нерушимая традиция – проставляться перед коллективом за первую зарплату.

– Вообще-то, да, – неожиданно поддержала его Маринка. – К тому же пятница, не грех где-нибудь собраться.

– Что значит проставляться? – решила я уточнить, хотя уже и сама догадалась, что у них тут за традиция.

– О-о, – смеясь, протянул Стас, – сразу видно нетрудового человека.

– Проставиться – это напоить коллег в честь своей первой зарплаты. Типа, обмыть, – пояснила Маринка. – Ну, так заведено и, по ходу, везде, насколько я знаю… Но ты не пугайся. Это не значит, что ты должна вести всю нашу толпу в шикарный ресторан и там на всех закатить банкет. Нет-нет, просто по пиву выпьем за твою дальнейшую карьеру.

Нормально! Выдали гроши и ещё их тратить на пиво…

– А Соболев тоже будет?

– Позовём! – заверила Марина. – Когда вон Стас год назад проставлялся за свою первую, Вадим с нами отрывался по полной программе.

– Ах, да, точно, – захохотал Стас. – Круто погуляли.

Ну раз будет и Соболев, то всё не так уж плохо, решила я. Традиция же. Ой, да ладно, что уж скрывать – плевать я хотела на их традиции, просто обрадовалась возможности пообщаться с Сооболевым в неформальной обстановке. И даже потом с нетерпением ждала, когда уже закончится рабочий день.

Соболева приглашать я отказалась наотрез. Ещё чего. Эту роль на себя взяла Маринка. А бар мы выбрали приличный, Бир-Хаус. То есть я выбрала. Всё-таки дешёвыми забегаловками я брезгую, кто бы что ни говорил.

32

Сразу после работы мы отправились в Бир-Хаус. Там хорошо, солидно, мало публики, учтивый персонал и музыка не рвёт перепонки. Обычно звучит фоном, ненавязчиво, какой-нибудь Глен Миллер, Армстронг или Гершвин.

Между прочим, и Юля пошла, а за ней и Слава поплёлся. Пить за мою карьеру, угу.

– А Соболев что? Не поедет? – спросила я Маринку шёпотом.

– Ну почему? Вадим сказал, что позже будет. – Глупая Маринка ответила мне вслух! Вот где ум у человека? Если спрашивают шёпотом, то и отвечать ведь нужно так же. Но Маринка бездумно продолжала рассуждать во всеуслышание: – Он же на машине, наверное, поставить её должен… В общем, сказал, типа: «Гуляйте, дети мои, а я подъеду через час».

– Ясно, – кивнула я и неожиданно встретилась взглядом с Юлей.

Та сидела напротив и смотрела на меня как-то… не знаю, пытливо, что ли. Но она быстро отвела глаза и обратилась с каким-то пустяком к Славику. А вообще, мы с ней соблюдали, что называется, вежливый нейтралитет. Друг к другу напрямую не обращались, но делали вид, что всё нормально.

– Пиво тут классное, – отхлебнув из тяжёлой кружки, сказал Стас. – Настоящее, не бодяга какая-нибудь.

А я, если честно, ничего особенного не распробовала. Такое же горькое, как везде.

– Тебе на халяву всё классное, – фыркнула Юля.

– Стерва ты, Юлька, – беззлобно ответил тот и снова отпил большой глоток.

Они между собой в шутку переругивались, припоминали что-то друг другу одним им понятное, то и дело смеялись, а я ждала. На время смотрела, на входную дверь. Где Соболев-то? Прошло больше часа. Уже, наверное, можно было и уехать, и приехать. А, может, он в пробке стоит? А вдруг вообще передумал? Это обидно будет. Я так надеялась… И потом, столько всего назаказывала: и рёбрышек, и боквурст, и креветок. Стол ломился просто. Не успевал Стас подчищать одно блюдо, как приносили следующее. А Соболев всё не появлялся...

От всех этих мыслей голова гудела, и я даже не улавливала ход разговора. Потом Марина позвала меня пойти на улицу «освежиться». Но на деле это оказалось просто покурить. Она стрельнула сигарету у кого-то прохожего, чем повергла меня в кратковременный шок, затем утянула подальше от центрального входа, куда-то во двор, чтобы «не впалили».

– Я, когда выпью, всегда хочу курить, – пояснила она. – Но вообще я не курю. А ты? Хочешь?

Я отшатнулась. Сразу вспомнились баночка с трубочкой, сизый вонючий дым и прочие прелести.

– Ой, нет.

– Ну ладно, нет так нет. А я буду. Только ты никому не говори, – попросила Марина, затягиваясь со смаком.

– Не скажу, но ты позвони Соболеву… где он вообще.

Она хитро улыбнулась.

– Гляжу, кто-то к кому-то неровно дышит.

– Нормально дышит. Просто договорились же.

– Ладно, позвоню, когда вернёмся. Я ж без телефона.

– С моего позвони, – уж что-что, а телефон я всегда ношу с собой.

Маринка притушила сигарету и швырнула в урну, набрала по памяти его номер. Но едва поднесла мобильный к уху, сразу мне его и вернула.

– Он сбросил вызов.

Сказать, что я расстроилась – ничего не сказать. Да я просто была ошарашена.

– Ну, может, он за рулём сейчас или что-то ещё… – залепетала мне в утешение Маринка. – Вот и не может говорить.

Я машинально кивнула.

– Ну, пойдём в зал, – Маринка подхватила меня под локоть, как будто заволновалась, что я не дойду.

Дойду, конечно. И всё со мной в полном порядке, просто ощущение как будто меня послали. Он послал. Я вымучила из себя кислую улыбку и тут же закусила нижнюю губу, чтобы, не дай бог, не заплакать.

Она посмотрела на меня внимательно:

– Ты как? Нормально?

Я кивнула, стараясь проглотить ком, вставший в горле.

– Тогда пошли. 

А в зале нас ждал сюрприз. Пока Маринка курила, прячась на задворках, в «Бир-Хаус» явился Соболев собственной персоной. Он обернулся, и пока мы шли от входа к столу, смотрел на меня неотрывно, а когда уже усаживались, то повёл носом и спросил:

– Курили?

Маринка промычала что-то нечленораздельное, а я просто смолчала. Ещё не проглотила ком.

– Ну что, Анжела, ещё раз с первой зарплатой тебя! – торжественно изрёк он.

Все сразу схватились за свои кружки, загалдели. Все, кроме Соболева. Он не пил. Даже ни разу не пригубил. Его кружка так и стояла нетронутой, пока Стас не выпил свою.