От тебя поближе - Алина Савельева Страница 28

Я видела, как его колбасит, как мелкая рябь проходит по коже живота, его вырывающиеся стоны становились все громче, дыхание все тяжелее и в глазах уже сплошная серая дымка. Мне нравилось, что этот дикий зверь сейчас ручной, что он, пусть ненадолго, в моей власти. Я и в своих ощущениях уже горю, как гирлянда, спазмы внизу живота все настойчивее и прогноза синоптиков не надо. Влажность уже стопроцентная. Ожидается, я надеюсь, тайфун, возможно, снова с осадками.

Увлеченная своим занятием, я не увидела, что Борзый сел, только почувствовала, как он собирает волосы, в кулак.

— Глубже, сладкая… — нажав мне на затылок, хрипло рычал волк. — Расслабь… Да-а-а... — застонал Сашка, сжимая второй рукой мои ягодицы.

Всласть намяв мои булочки, его пальцы ловко пробрались к влажным складкам и сразу скользнули внутрь, растягивая сразу двумя пальцами. Вздрогнув от резко нахлынувших ощущений, я выпустила свою игрушку изо рта, застонав. Чувствуя, как все больше скручивающихся спазмов концентрируется внизу живота.

Даже пискнуть не успела, как крепкие руки, подхватив меня, кинули на кровать, позаботившись лишь о том, чтобы не мимо. Задрав мой зад вверх, Борзый широко раздвинув мои ноги, повторил свои вчерашние слова:

— Охренительный вид, так бы и смотрел.

— Так и будешь смотреть? — обернувшись, уточнила я, поймав взгляд зверюги.

— Трахать. Так и буду, — ответил Сашка, шлепнув мне пару раз по попе. Наверно, за то, что болтаю.

«Как же хорошо, что у него слова с делом не расходятся», — успела подумать я, прежде чем он вогнал в меня свой кол, притягивая к себе, облапив бедра. Казалось, я этого вечно ждала, так, что чувствовала каждую линию, каждый миллиметр этого орудия желанных наказаний.

— Стервочка моя! — прорычал Борзый, врезаясь так, будто хочет постучать мне в сердце своим дрыном-переростком.

Невозможно удержать вскрики и стоны, от каждого толчка улетаю все дальше, от его хриплых слов и стонов. Сашка все быстрее двигал бедрами, наращивая темп, стискивая бедра в лапах и подталкивая их на себя, как ему хочется. Кажется, совсем озверел, натягивая на свой член, от жадно сжимающих его мышц.

Беспомощно хватая простынь, выгибаясь под его напором я сходила с ума от его гортанного рычания, совершенно дикого, но несомненно честного, и можно не прятать свои эмоции, можно кричать и стонать хоть во весь голос. Его это только сильнее заводит.

Резкие глубокие толчки под звуки сталкивающейся плоти в пульсирующей влажности тугих для него стенок практически приблизили меня к пику, когда Сашка снова остановился, заявив:

— Хочу смотреть на тебя.

Перевернув меня на спину, нагло раздвинув бедра, Борзый навис надо мной, тяжело дыша и упершись своим лбом в мой, снова вошел, одновременно набросившись на губы, проталкивая горячий язык, властвовал повсюду, слизывая стоны и яростно сражаясь с моим языком, утаскивал его в плен своих губ. Совершенно дикий, необузданный зверь. Делает все, что ему хочется.

Трения влажных тел грозили убить меня, разорвав наэлектризованное его ласками тело. Борзый протиснул руки мне под ягодицы, вбиваясь все быстрее, и, слегка отстранившись, заглянул в глаза, лишь на секунду я обожглась его сверкающим серебристым пламенем. Прежде чем я закрыла глаза, извиваясь от разносящегося оргазма. Почти не слыша, как яростно рычит Борзый, какие слова он мне говорит в ответ на свое имя, сорвавшееся с моих губ.

Будто сжимающаяся пружина внутри меня разлетелась на осколки, растворяясь в бесконечной неге. Ах, кайф! Просто феерический! Все конечности ослабли, сил шевелиться нет и даже глаза открывать не хочется.

Тяжелое волчье дыхание рядом подсказало мне, что осадки уже произошли, и, судя по ощущениям, все на той же местности. Вот ведь бесстрашный черный волк. Кстати, сегодня-то я как раз и не пила препарат! Его же тупо нет с собой!

Повернувшись к Борзому, хотела сообщить ему, чем надо думать, но он", видимо, только этого и ждал, чтобы отвесить мне комплимент в своем стиле:

— Ты такая охуенная.

Черт, что на это говорить? «Ничего лучше в жизни не слышала»? Хотя из его уст, мне кажется, это прям зачетный комплимент.

— Не дворняга рыжая? — хмыкнула я, решив ему припомнить, что хотел меня бросить вчера тут одну.

— Чего? Почему дворняга?

— Ты ведь меня привел сюда и бросил. Как в стихах Асадова, знаешь? Про рыжую дворнягу, которую хозяин бросил и другие не брали. А пес бежал за электричкой, в которой уехал хозяин и… нет, это грустный стих.

— Расскажи другой, Мал… Малинка.

Повернувшись на бок, Сашка подставил руку под буйную, коротко стриженую голову и смотрел на меня изучающе и с непривычно мягким оттенком серых глаз. Эта сталь умеет быть теплой и нежной? Или глюки у меня на фоне недавно съехавшей крыши? Наверное, не вернулась еще.

— Что это я малинка? Офигел, Вареньевич?

— Ну… они как малинки, — хмыкнул Сашка, закружив пальцами по ареоле соска, очерчивая его, — и губы… малиновые.

— Ага. Почти синие. От твоих укусов, Волчара. Стих какой?

— Тоже Асадова. Что-то там: долго-долго и верно-верно ждать.

— Я могу тебя очень ждать? — уточнила я первую строку, но Борзый не ответил, всем своим видом показывая, что приготовился слушать.

Интересный выбор, да и не помню я его наизусть. Так, пару строк. Но Сашка терпеливо ждал, наверное, думая, что я усиленно вспоминаю. А я усиленно отгоняю от себя подозрительную мысль, что ему хочется, чтобы его кто-то ждал. Глупости. Захотел бы — давно нашел. Ну, раз интересно, ему скажу пару строк.

— Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать,

Год, и два, и всю жизнь, наверно.

Пусть листочки календаря

Облетят как листва у сада,

Только знать бы что...

Ой, дальше не помню! — вдруг остановилась я от напряжения, появившегося в его глазах. Не тот стих, что ли?

— Все не зря, что тебе это вправду надо... Есть хочу как волк.

Сообщил, собственно, сам волк и, вскочив с кровати, пошел к двери, на ходу обернувшись и поймав меня на том, что я пялюсь на его задницу.

— А что такого? Ты мою дольше разглядывал! — заявила я, не собираясь оправдываться, подбирая полотенце и топая за добытчиком. Есть я тоже хочу.

Глава 22

Семеня следом за Борзым — когда его один шаг — это моих три, по-другому не выходит, я поняла, что он направляется в душ.