Грани Безумия (СИ) - Романова Ева Страница 28

Оглядываюсь и, когда понимаю, что никого вокруг меня нет, поднимаю глаза к небу и говорю спасибо своему ангелу хранителю. В последнее время он слишком часто меня спасает. Прикрываю глаза, чтобы остановить тошноту, но острая резь в животе заставляет распахнуть веки и посмотреть перед собой.

Отец стоит прямо передо мной и смотрит мне в глаза. Его налиты кровью, а ладонь сжимает рукоятку ножа, лезвие которого до конца погружено в мою плоть. Осознавая весь ужас ситуации, я начинаю истошно кричать. Нет, я не готова прощаться с жизнью. Только не сейчас, когда наконец обрела настоящую любовь.

Подскакиваю на матрасе так резко, что в глазах кружатся черные и белые пятна. По спине струится холодный пот, а дыхание затруднено. Прикладываю руку к груди, пытаясь отдышаться.

— Тише, тише, малышка, — слышу знакомый мягкий баритон, который растекается глубокой вибрацией по моему телу. Данте. Он здесь. Он вернулся.

— Ты здесь, — шепчу я, вторя своим мыслям. Мужчина сидит рядом со мной на краю кровати. Тянусь к нему и обвиваю руками его шею, цепляясь пальцами за горловой вырез футболки. Еще немного и я ее порву, но мне плевать. Я так остро нуждаюсь в его тепле прямо сейчас.

— Я здесь, — Данте гладит меня по голове, — Я никуда не уйду и никогда не отпущу тебя. Теперь ты моя.

Перед глазами мелькают воспоминания прошедшего дня, которые не позволяют вдоволь насладиться нашим моментом. Данте и Кьяра в саду. Его пощечина. Моя бессонная одинокая ночь. Прижатая тряпка с хлороформом к моему лицу. Чьи-то грубые руки. А потом темнота. Отстраняюсь от мужчины и заглядываю ему в глаза. Не могу сфокусироваться на них. Картинка все еще плывет, а темнота ночи не способствует моему зрению.

— Что произошло? — обеспокоенно спрашиваю его, оглядываясь вокруг. Я все еще в доме ди Лауро, в спальне Данте. Значит, не все так плохо.

— Ничего такого, о чем тебе стоит волноваться, — пытается успокоить меня мужчина, но у него это плохо получается, — Возникла небольшая проблема, но я смог ее временно решить.

— Временно? — недоверчиво переспрашиваю его, — Меня хотели похитить прямо из твоего дома, Данте! Что происходит? Почему ты мне не рассказываешь?

Чувствую, как эмоции подкатывают к горлу. Нервно сглатываю. В глазах мутнеет еще сильнее.

— Потому что не хочу тебя волновать, — Данте обхватывает мои плечи и слегка встряхивает, — Послушай, сейчас все под контролем, но нам придется уехать в другое, более безопасное, место.

Данте продолжает, что-то говорить, но я его не слышу. В ушах звенит, а перед глазами опять темнота. Пытаюсь проморгаться, но лучше не становится. Желудок сжимается в тугой узел.

— Лекси! Лекси! — кричит Данте, встряхивая меня еще раз, — Поговори со мной. Скажи что-нибудь! — в его голосе слышатся нотки беспокойства.

— Мне плохо, — только и успеваю просипеть до того момента, как я перегибаюсь через Данте и мой желудок извергает из себя кислоту прямо на пол.

Слышу, как Данте звонит по телефону, а спустя пару минут в комнату врывается Франческа. Она просит сына отнести меня в ванную комнату.

Прохладный мрамор приятно холодит лоб, когда меня усаживают в ванну. Организм потихоньку успокаивается и больше не пытается опустошить и без того пустой желудок. Сколько я уже не ела? Сутки? Я ведь даже тогда позавтракать не успела…

— Вот и все, — приговаривает Франческа, протирая мой лоб влажным полотенцем, — Сейчас тебе станет лучше.

Женщина включает прохладную воду и принимается поливать мою спину из душа. Просит согнуться, чтобы голова оказалась между согнутых в коленях ног. Исполняю все, что просит Франческа, и мне действительно становится легче. Звон в ушах отступает, в глазах проясняется, а судороги стихают.

— Данте, держи лейку вот так, — она передает сыну рукоятку и встает с пола, — Я сейчас вернусь.

Мы остаемся наедине, и я наконец-то могу взглянуть в глаза мужчине. Никогда не видела его таким обеспокоенным. Вечно непроницаемое лицо сейчас искажает гримаса отчаяния. Наши маски перед друг другом окончательно сброшены.

Нахожу руку Данте и крепко сжимаю его ладонь. В глазах вновь начинают плясать пятна, и я поспешно возвращаю голову на свои колени.

— Ты так меня напугала, — тяжело шепчет мужчина, поглаживая костяшки моих пальцев, — Такая бледная, моя сильная малышка.

Из-за его слов в глазах начинает щипать. Эмоции опять бьют через край, и я не могу их сдерживать. Укладываю голову на поребрик ванной и даю волю слезам, которые безмолвно стекают по щекам. Зажмуриваюсь, когда Данте целует меня в макушку.

— Я люблю тебя, — всхлипываю, — Я поняла это только вчера, когда мы были в библиотеке и твой отец начал говорить все эти гадости. Поняла это так ясно. Особенно когда ты ушел на всю ночь. Я не спала и думала, что если потеряю тебя, если с тобой что-то случится, то ни за что себя не прощу.

Данте сжимает мои пальцы. Его щека прижата к моему лбу, и я чувствую, как напрягается его челюсть. Он молчит и от этой тишины нестерпимо больно. Настолько, что я ощущаю это физически. Сердце сжимается и пропускает удар. Хоть он мне и сказал, что влюблен, но сейчас молчит. Он мог просто наврать, чтобы я успокоилась, а я, дурочка, уши развесила…

— Я слышу, как ты надумываешь небылицы в своей голове, — неожиданно произносит Данте с грустной усмешкой, — Я тоже тебя люблю, хоть мне и трудно в этом признаться даже себе. Не жди от меня высокопарных слов о своих чувствах, меня воспитывали не так. Я не буду говорить тебе о любви каждое утро, во время секса или услышав романтическую музыку. Я умею только действовать.

Мои тихие всхлипывания переходят в надрывные рыдания. Меня любят. Данте меня любит. Пожалуй, это самый лучший день с момента моего рождения. Раньше я считала, что это был день, когда Влад сделал мне официальное предложение у всех на глазах. Но теперь я понимаю, что нет ничего лучше разделенных искренних чувств. Пусть весь мир полетит в бездну, и я вместе с ним, но я все равно буду счастлива ощущать себя любимой этим человеком, пусть и на короткое мгновение.

— Кхм, — прокашливается Франческа, стоя в двери, — Не хочу вам мешать, но Алексии надо выпить это.

— Что это? — кривится Данте, когда его мама присаживается рядом и протягивает мне чашку.

— Это теплая вода с имбирем. Мне помогало.

— Вас тоже травили хлороформом? — спрашиваю, делая глоток напитка. Жидкость приятной теплотой спускается по пищеводу. А ведь и вправду вкусно, и легче становится.

Франческа смущенно опускает глаза, а потом смотрит на своего сына. Они обмениваются взглядами. Видимо какая-то очередная секретная история семьи ди Лауро. Не удивлюсь, если в этом был замешан отец Данте.

— Да, было дело, — с легким недовольством произносит Франческа, — Много не пей, может спровоцировать очередной приступ рвоты. Я приготовлю что-нибудь поесть. Лекси срочно надо подкрепиться.

Последнее она говорит Данте, хлопает его по плечу и выходит из ванной.

— Подожди минутку, я сейчас вернусь и помогу тебе сменить одежду, — говорит мужчина и поспешно выходит вслед за Франческой.

С наслаждением потягиваю имбирную воду. Кто бы знал, что она такая вкусная. Мама заставляла меня пить по утрам стакан воды с лимоном и имбирем. Раньше я отказывалась от этого корня, потому что мне не нравился его вкус. Но оказывается в одиночку он куда вкуснее.

— Так нельзя, Данте! — яростный шепот Франчески слышится через приоткрытую дверь.

Данте что-то ей отвечает, но я не могу разобрать ни слова. В очередной раз становлюсь свидетельницей чужого разговора. Надо закрыть уши, а то в прошлый раз это плохо закончилось.

— Я поеду с вами! У меня есть опыт, тебе понадобится моя помощь. Ты не справишься сам.

— Мама, послушай меня, это опасно!

— Я живу с твоим отцом уже не первый десяток лет, вот что по-настоящему опасно! — слышится тяжелый женский вздох, — Ладно. Обсудим это потом. Сейчас мне надо приготовить ужин для Лекси.

Громко хлопает дверь. Подслушивая, не замечаю, как выпила весь стакан и теперь желудок опять предательски сжимается от слишком большого объема жидкости. Мне вновь выворачивает наизнанку. Во второй раз любопытной варваре отрывают нос…