Неистовый - Дж. Б. Солсбери Страница 28

В тот момент, когда мои пальцы касаются задней части ее горла, я толкаю бедра вперед и полностью вхожу в неё. Прижавшись головой к моему бицепсу, Джордан сосет мои пальцы, пока я вхожу и выхожу из нее. Быстрее, сильнее. Вид ее губ, обернутых вокруг меня, полоса ее крови на моей коже, и безжалостная влажная хватка ее тела разрывает мой слабый контроль.

— Довольно. — Вынимаю пальцы из ее рта и перекатываюсь на нее сверху.

Ее колени ударяются о мои ребра, когда женщина полностью открывается для меня. Упираюсь ладонью в пол, чтобы удержать свой все от ее ушибленных ребер, и двигаю бедра вперед.

Джордан кричит и царапает мне спину. Удовольствие и боль заставляет меня балансировать на грани здравомыслия.

Я вырываюсь и снова врезаюсь в нее.

— Скажи, если это слишком.

— Еще… — Ее пятка впивается мне в спину, подталкивая меня вперед в безмолвной мольбе.

Вдавливаю ее в неумолимый деревянный пол. Моя голова кружится от эйфории, когда я высвобождаю самую жесткую сторону себя. Проклятия слетают с моих губ, и я становлюсь еще более возбужденным, когда мой грязный рот заводит ее. Она не только принимает меня, но и наслаждается моей самой уродливой стороной.

Ее внутренние мышцы сжимаются, а затем трепещут. Джордан прикусывает губу. Я готовлюсь к ощущению, которое, знаю, приближается, готовлюсь к тому, что оно отправит меня через край. Она кончает. Я зажмуриваюсь и замедляю темп. Изящная хватка ее тела заставляет мое сердце биться так быстро, что, боюсь, оно просто остановится.

Со вздохом ее ноги безвольно опускаются по бокам от меня. Ее ногти отпускают мою спину и бегут длинными, успокаивающими ласками вверх по позвоночнику.

— Ты в порядке? — удается мне выдохнуть.

Ее кривая улыбка и тихое гудение говорят мне все, что мне нужно знать.

Я зарываюсь лицом в ее горло и сосу, и медленно снова начинаю двигаться между ее бедер. Она такая мокрая и скользкая. Двигаюсь с длинными, протяжными толчками, и женщина снова задыхается подо мной и двигается вместе со мной, встречая каждый толчок движением бедер. Доставляя удовольствие, преследуя свое собственное, мы раскачиваемся в унисон, как волны, приливы и отливы, пока мое освобождение не закручивается у основания моего позвоночника.

В голове у меня становится светло, мышцы дрожат. Покалывание между ног усиливается. Я закрываю глаза, еще раз сильно толкаюсь, затем вырываюсь. Сжимаю в кулак свой стояк, когда мой оргазм пронзает меня насквозь. Звезды перед глазами, комната наклоняется, и я забываю дышать, когда удовольствие разрывает меня на части.

Я падаю рядом с ней, пытаясь отдышаться, и когда открываю глаза, вижу, что Джордан смотрит на меня с жаром, которого я никогда раньше не видел ни у одной женщины. С голодом, который говорит, что я показал ей то, что она хочет, а затем оставил ее ни с чем.

— Я еще не закончил с тобой, — говорю я и приподнимаюсь на локте.

Ее голый живот скользкий от моего освобождения. Я погружаю в него пальцы, вожу по ее коже, получая болезненное удовлетворение от этого зрелища.

— Я вся горю, — говорит она дрожащим шепотом.

Провожу влажными пальцами между ее ног, и мы оба стонем от соприкосновения моей влаги с ее.

Ее колени раскрываются, и я не торопясь дразню и потакаю ей, пока она мне позволяет. Снова и снова смачиваю пальцы, используя свое удовольствие, чтобы усилить ее.

Джордан извивается под моей рукой.

— Поцелуй меня, — выдыхает она.

— Нет. Я хочу посмотреть.

Ее руки сжаты в кулаки по бокам. Мышцы напряглись. Внутренние мышцы начинают пульсировать, и она закрывает глаза.

— Посмотри на меня.

Я удерживаю ее взгляд и ласкаю жестче. Ее глаза вспыхивают. Спина выгибается над полом, и Джордан шипит то ли от боли, то ли от удовольствия — не могу точно сказать. Женщина хватается за грудную клетку, и я прикусываю язык, чтобы не рявкнуть на нее, чтобы она не двигалась. Ее оргазм, кажется, длится несколько минут. Затем ее тело обмякает, ноги смыкаются, и Джордан прижимается ко мне.

Я лежу рядом с ней, мои веки тяжелеют и стараюсь не думать о том, что, черт возьми, только что произошло.

Липкость на моих пальцах напоминает мне, что нужно привести ее в порядок. Поднимаюсь, натягиваю джинсы, хватаю кусок ткани и смачиваю, затем поворачиваюсь и поражаюсь обнаженной женщине, лежащей на полу моей хижины.

Я ухмыляюсь, думая о том, что сказал бы мой дедушка, если бы узнал, что мы только что сделали в его любимой охотничьей хижине.

— Позволь мне, — говорю я и сажусь на корточки рядом с ней, перекатывая ее на спину, чтобы я мог очистить ее живот.

— Можно мне остаться с тобой на ночь? — Ее голос такой робкий, такой непохожий на нее, что я задаюсь вопросом, не сожалеет ли она о том, что мы сделали. Я чувствую, что она готовится к моему отказу.

Полагаю, одна ночь в объятиях друг друга не слишком опасна.

Я киваю.

— Только оденься. — Тем самым устраняя как можно больше искушений.

Поворачиваюсь к ней спиной, чтобы набить дровами печь, пока Джордан одевается. Когда понимаю, что она закончила, поворачиваюсь и ложусь рядом с ней на кровать из шкур. Женщина двигается ко мне, прижимаясь щекой к моей груди.

— Гризли?

— Хм.

— Спасибо, — говорит она, зевая. — Ну, знаешь, за все.

— А теперь спи.

Потому что, если она не перестанет быть милой, я могу снова трахнуть ее до восхода солнца.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

ДЖОРДАН

Я просыпаюсь в тусклом свете хижины, прижавшись щекой к широкой, твердой, теплой груди, и впервые за долгое время чувствую себя довольной. Если подумать, не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так хорошо. Расслабленной, отдохнувшей и болью во всех нужных местах.

Гризли, как оказалось, хорошо разбирается в женщинах. Одного его прикосновения было бы достаточно, чтобы зажечь меня, но в сочетании с его шепотом и тем, как мужчина оберегал мою голову от твердого пола и избегал моих ноющих ребер, это был афродизиак, которого я никогда не ожидала.

Испытывая жажду и потребность мочевого пузыря в уборной, я осторожно сажусь.

Его веки распахиваются, как будто он не спал все это время и только притворялся спящим.

— Ты в порядке?

У меня внутри все теплеет от его заботы. Пока мы с Линкольном были вместе, у меня никогда не возникало ощущения, что он заботится о моем благополучии. Если я болела, он спал на диване. Когда серьезно болела, он спал в доме друга,