Перикулюм - Натали Беннетт Страница 28

Его руки мяли мне задницу, толкаясь в меня все сильнее и сильнее, пока он не вернул себе контроль. Схватив меня за волосы, Киаран рывком запрокинул назад мою голову, и от боли у меня на глазах выступили слезы.

Он сомкнул губы на моей левой груди, и так сильно ее прикусил, что поранил кожу.

Вскрикнув, я кончила… очень сильно. Киаран не дал мне возможности собраться с мыслями. Он встал и положил меня на спину, подтянув вверх мои колени, пока не заболели мышцы ног.

— Никто и никогда больше не получит эту часть тебя, — выдавил он, снова вонзаясь в меня своим членом и задавая изнурительный темп.

Он трахался так, словно его главной целью было разорвать меня пополам. И мне еще никогда так сильно не хотелось, чтобы меня растерзали.

Когда он наконец отпустил мои ноги, то обхватил обеими руками за горло и стал вколачиваться в меня с удвоенной силой, поскольку его хватка становилась все крепче. Киаран спокойно мог при желании лишить меня жизни — он был достаточно чокнутым, чтобы это сделать. Осознание этого факта вызвало во мне еще один прилив возбуждения, увлажнивший его член.

Я кричала, умоляла его не останавливаться. Наши влажные от пота тела скользили друг по другу. Я впилась ногтями в его мускулистую спину, пытаясь оставить на нем свою метку.

Кончать с членом внутри меня было такой редкостью, что я не могла угнаться за частотой, с которой он дарил мне все новое и новое удовольствие. И, если таков был его обычный стиль, то он был прав: где-то в глубине души мне уже хотелось большего.

Мое тело сотрясалось и дрожало, по венам бежал адский огонь. Его хватка стала болезненной, из груди вырвалось низкое рычание. Киаран перекрыл мне приток кислорода, и у меня в глазах заплясали темные точки.

Когда мне уже начало казаться, что я вот-вот отключусь, он полностью отстранился и, перевернув меня на живот, зарылся пальцами мне в волосы. Затем снова вошел в меня и впился зубами мне в плечо.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я проснулась оттого, что Киаран нежно провел костяшками пальцев по моей щеке. Он до самых плеч накрыл меня шелковой простыней. Открыв глаза, я взглянула на него, гадая, о чем он думает.

Мое тело болело — везде — в самом лучшем смысле этого слова.

— Нам не следовало этого делать.

«Ауч».

— И все же, — быстро добавил он. — Не пойми меня неправильно, находиться внутри твоей киски теперь станет моим любимым хобби, но это едва ли половина того, что я хотел с тобой сделать.

— Мне показалось, что ты неплохо справился, но если есть что-то еще…

Киаран самоуверенно ухмыльнулся.

— Я не собирался трахать тебя абы как. Ты, как минимум должна, была возносить хвалу богам.

— Ладно, беру свои слова обратно.

— Слишком поздно. Я совсем недавно слышал, как ты распевала мое имя, словно молитву. В самое ближайшее время я сделаю так, что ты вообще не сможешь говорить. Ты будешь кончать, рыдая в кровавом месиве.

Не стоит отрицать, что, услышав такое заявление, я окончательно на него запала. Мне хотелось этого не меньше, чем выбраться из этого адского города, но я не могла предаваться фантазиям из-за хорошего секса…

Из-за сумасшедших флюидов, исходящих от этого ослепительного психопата.

— Слишком громкие слова для одного раза, — сказала я, ничем не выдав свои мысли.

— Ты ведь знаешь, что мой член будет возвращаться в тебя еще столько раз, что мы оба собьемся со счета, — он переключился с моей щеки на плечо.

Я еще глубже зарылась лицом в подушку, глядя, как Киаран ко мне прикасается. У него было такое сосредоточенное выражение лица, будто он запоминал свои ощущения.

Наверное, так оно и было, и от этого у меня закружилась голова… и стало грустно. Мне никогда не удастся найти ему достойной замены. Киаран станет еще одной потерей, которую я буду пытаться восполнить всю оставшуюся жизнь.

Его невероятного цвета глаза скользнули по моему лицу, и он уловил мое замешательство, прежде чем я успела его скрыть.

— Что случилось, куколка?

— Почему так ты меня называешь?

— Потому что ты — моя идеальная кукла.

— Не знаю, как мне относиться к тому, что меня сравнивают с неодушевленной куклой.

— В том-то и дело. Когда я дергаю тебя за ниточки, ты оживаешь.

Киаран так добродушно это сказал, что я вскинула брови.

— Этот разговор принял какой-то странный оборот.

— Этому разговору никогда не охватить всех аспектов того, чем мы с тобой будем заниматься.

Я не знала, как объяснить ему то, что имею в виду, но, если бы Киаран и впрямь был отпрыском одной из семей Основателей, то наверняка бы понимал, что по окончании нашего маленького приключения вероятность того, что мы станем друг для друга чем-то большим, ничтожно мала.

В этом аду или в том, в котором я жила до сих пор, нам с ним не могло обломиться ничего, кроме украденных, запретных моментов. Уж моя семья бы об этом позаботилась.

Даже если бы у нас с ним что-то получилось, сомневаюсь, что нам было бы хорошо вместе, после того, как эта животная похоть рассеется.

Он был слишком тронутым. Я — сущей катастрофой. Рано или поздно один из нас отравил бы другого. Вот в чем была главная неприятность всего этого фарса. Я провела пальцами по его идеальной линии подбородка.

— Моя жизнь не так проста. И я не так проста, несмотря на то, что ты думаешь, будто знаешь обо мне все.

Киаран пробежал рукой по моей спине, затем медленно вернул ее обратно.

— Ты просто еще не поняла.

— Не поняла, чего?

Киаран молчал, не желая ничего объяснять. На пару минут мне показалось, что он немного сомкнул воздвигнутые вокруг него стены. Теперь я видела, как они возвышаются у меня перед глазами, заслоняя его истинную сущность.

Мне в глаза бросилось вытатуированное у него на руке слово. Теперь оно было практически у меня перед носом.

«Periculum». Это вроде латынь?

— Ты мне скажешь, кто ты такой?

— Я могу сказать тебе, что моя любимая еда — мясной пирог. Любимый напиток — ром. У меня есть три добермана-пинчера, и, при желании, я могу быть маменькиным сынком,