Юлия Климова - Принцев много не бывает Страница 28

– Добро пожаловать к нам, Кэри, – произнесла графиня с легким, еле уловимым акцентом. – Я – Джульетта Дмитриевна, твоя замечательная тетя. Если хочешь, можешь меня называть – тетушка Джульетта. – Она засмеялась искренне и звонко, точно ребенок, который понятия не имеет о каких-то там скучных правилах приличия.

– Добрый день...

– Как зовут твою горничную?

– Люсинда. Люси.

– Отлично.

Что было в этом отличного, Кэри не поняла, зато услышала, как сзади охнула Люси (наверное, она наконец-то поверила в то, что они находятся не в замке вампиров и издала вот такой радостный вздох облегчения). «Графиня назвала меня коротко, по-домашнему, а ее собственное имя – чудное. Ну да, она же из России...»

– Полагаю, вы устали с дороги и голодны. Марселина проводит вас в комнату, а затем в столовую.

– Спасибо. Вы... – Кэри осеклась, потому что и сама толком не знала, что хотела сказать. Вопросы теснились в ее голове, но задавать их казалось совершенно бестактным. Строки письма по-прежнему не давали покоя.

– Да, это я, – усмехнулась Джульетта Дмитриевна, явно наслаждаясь удивлением гостей. – Мне сорок два года, я совершенно здорова и в ближайшее время не собираюсь умирать.

– Но тогда... – Кэри увидела Марселину, появившуюся из комнаты расположенной справа. О! Уйти вот так, не узнав хоть что-то... Невозможно!

– Если тебя волнует завещание...

– Нет, нет, не волнует, – торопливо заверила Кэри, искренне боясь, что ее сейчас отправят домой к Дафне.

– Я составлю его, как и обещала, – твердо произнесла Джульетта Дмитриевна. – Ребекка Ларсон приехала вчера. Вы встретитесь за обедом.

Кивнув Марселине, задержав взгляд на гостях, она развернулась и неторопливо направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Зеленый бархат юбки покачивался, изумрудный камень перстня несколько раз блеснул.

Все сказанное было невероятным, начиная от той прямолинейности, с которой Джульетта Дмитриевна озвучила свой возраст, и заканчивая темой завещания. И это могло вызвать только восхищение.

«Она обвела вокруг пальца Дафну, – с детским восторгом подумала Кэри. – Но зачем? Почему?.. Графиня обвела вокруг пальца Дафну, – повторила она более медленно, впитывая каждое слово. Этот факт оказался удивительно приятным, шкодливое настроение защекотало в носу, и осторожная улыбка коснулась губ. – Джульетта Фрезер, графиня Бенфорд... Вот она какая!»

– Пройдемте в ваши комнаты, – произнесла экономка. – Вещи уже принесли.

Кэри впервые почувствовала острую потребность взять в руки дневник и описать все происходящее. Не желание, а именно острую потребность.

– Мы здесь останемся? – прошептала Люси, когда они поднимались по ступенькам вслед за Марсельной.

– Да, – ответила Кэри.

– Вы говорили, она старая...

– Я ошибалась.

– А кто такая Ребекка Ларсон?

– Моя родственница.

– Графиня собирается составить завещание? Странно, не слишком ли рано?..

– Я понятия не имею, что она собирается делать, – искренне ответила Кэри. – Но я склонна ей верить.

Люси приподняла юбки, преодолевая последнюю ступеньку, и деловито прошипела:

– Но вы же не позволите этой надменной Марселине командовать мной?

– Ни за что на свете, – сдержала смешок Кэри, устремляясь вслед за экономкой. «Добро пожаловать к нам... Если хочешь, можешь меня называть – тетушка Джульетта», – звенели в ушах слова графини Бенфорд.

Глава 11

Хозяин дома выдал Насте полотенце, чтобы она могла подсушить волосы, колючий свитер, пахнущий костром, большущую кружку горячего сладкого чая и щедрый бутерброд с сыром. Сыр был нарезан удивительно тонко, имел много аккуратных дырочек и чуть сладковатый вкус.

– Останешься на ночь, – произнес «медведь» резко и достал из хлипкого шкафа одеяло, подушку, простынку и наволочку. – Ты откуда?

– Меня Настей зовут, – радостно напомнила она и откусила бутерброд.

– Вот счастье-то привалило! – Он посмотрел на нее, отвернулся, собрал на столе бумаги стопкой и добавил: – Я спросил, откуда ты?

– Из Москвы, – честно ответила Настя, внимательно изучая мебель, стены и пол. Ремонт здесь, конечно, никто не делал – обстановка осталась от прежних хозяев, а значит, есть шанс отыскать сундук на чердаке. – А вас как зовут?

– Глеб Алексеевич.

– Понятно...

– Какого черта ты ходишь одна так поздно и в такую погоду? Тебе сколько лет?

– Шестнадцать, – соврала она. – Я заблудилась немного, но теперь-то уже знаю куда идти, просто дождь и стемнело...

– Ты даже не представляешь, как я рад, что ты знаешь, куда тебе идти. Потому что обычно женщины, переступающие порог этого дома, искренне считают, что на этом их путешествие заканчивается, – прорычал «медведь», взял тряпку и принялся вытирать со стола. – Родным и близким позвонить не забудь, а то вам такое обычно и в голову не приходит.

Жесткое «вам», видимо, переводилось как «ни о чем не думающим детишкам, слоняющимся по округе».

Уфимцев перевел на Настю тяжелый, полный недовольства взгляд. Посмотрел немного и сдвинул брови. Она, проигнорировав настроение «медведя», увидела седину на его висках и стала гадать, сколько ему лет. Сорок два? Сорок три? Интересно, он быстро засыпает или бродит по дому часов до двух? Похлопав немного ресницами, привычно входя в роль ангела, она с чувством произнесла:

– Спасибо вам огромное за гостеприимство. Если бы не вы, я бы замерзла и подхватила воспаление легких.

«А так, благодаря вам, я залезу на чердак и найду нужную книгу. И стащу ее. Обязательно стащу, не сомневайтесь, Глеб Алексеевич», – мысленно продолжила Настя.

– Туалет на улице видела? – хрипло спросил он.

– Ага, – кивнула она.

– Значит, если что, то ночью не потеряешься. Правильно я понимаю?

– Я вообще никогда не теряюсь. Только один разочек – сегодня... А туалеты – это вообще моя слабость, то есть... – Настя проглотила смешок, выпрямилась и серьезно закончила: – Не волнуйтесь, Глеб Алексеевич, никакого беспокойства я вам не доставлю.

– Очень этому рад, – подчеркнуто ответил Уфимцев, явно предполагая, что она будет ему мешать до утра. – Ложись спать, а у меня еще есть некоторые дела... Не греми тут ничем, не мешай... Мне работать надо.

«У меня тут тоже есть некоторые дела. – Настя покосилась налево, затем направо, а потом бросила короткий взгляд на потертую лестницу. – И вы мне тоже, пожалуйста, не мешайте».

Уфимцев оставил ее в маленькой комнатенке, смежной с кухней, а сам сначала вышел на улицу и выкурил сигарету, затем сварил кофе в турке, перелил его в черную чашку и ушел в комнату напротив. Дверь плотно закрылась, громыхнул стул, а затем воцарилась тишина.