Марина Елькина - Задачи из учебника Страница 28

С глазу на глаз она по-прежнему говорила ему «ты», но это «ты» было знакомо равнодушным и даже несколько унизительным. Александром Родионовичем в эти минуты она его тоже не называла.

– Алик, ты слишком часто отпрашиваешь Веревкина. С его поведением заняться общественно полезным делом было бы совсем неплохо.

– Общественно полезное дело – это поднимать пыль по всему лагерю? – насмешливо интересовался Алик, имея в виду уборку территории, которая все-таки еще существовала.

– Не стоит издеваться, – замечала Татьяна.

– Я не издеваюсь, но считаю, что спортом полезно заниматься с любым поведением. Тем более Веревкин – лучший вратарь, а через два дня в лагере ответственная встреча, – как можно вежливее сообщал Алик.

– Ладно. Бери этого лучшего вратаря, – вздыхала Татьяна и даже старалась весело улыбнуться.

– Спасибо, Татьяна Евгеньевна, – по всем правилам приличия откланивался Алик.

Как всегда, у воспитателей была своя компания, у вожатых – своя. Воспитатели считали несолидным участвовать в вечерних и ночных увеселениях студентов, а вожатые были уверены, что учителя, умудренные жизненной скукой, только испортят досуг.

Роман и Алик за молодостью лет, естественно, причислялись к студентам-вожатым. Тем более что Роман студентом и был. Алик развеселой вожатской компанией поначалу здорово тяготился. И настроение не то, и вообще… Но Роман настойчиво тянул его каждый вечер с собой, и Алик привык, познакомился со всеми и полюбил ночные походы на озеро.

Во всем этом времяпрепровождении, правда, была загвоздка – Роман был влюблен в Катю, вожатую пятого отряда, и каждый вечер заходить за ней вместе с Романом стало для Алика сущим мучением, потому что еще чаще приходилось сталкиваться с Татьяной.

– Алька, ты что, совершенно равнодушен к женскому полу? – поинтересовался однажды Роман, когда они были одни в своей комнате.

Алик посмотрел на Романа. Тот лениво бренчал на гитаре и ждал ответа.

– Неравнодушен, – улыбнулся Алик. – У меня девчонка есть… В Москве…

– И ты хранишь ей верность?

– Стараюсь.

– Жаль. А то Солнышко на тебя глаз положила, вздыхает, сохнет. Но видно, напрасно. – Роман шутливо развел руками и запел какую-то веселую песенку.

Вздохи Солнышка Алик заметил и сам. Другое дело, что на вздохи эти ему было глубоко наплевать. Нет, Солнышко, конечно, хорошая девчонка, веселая, смешливая, большеглазая. Вообще-то ее звали Зиночкой, но она откликалась только на свое ласковое прозвище. Никто толком не знал, откуда это прозвище взялось. То ли от того, что Зиночка всегда и всем лучисто улыбалась, то ли потому, что у нее была круглая мордашка. Но скорее всего из-за цвета волос. Волосы у Зиночки были нежно-рыжие, огромной копной и действительно напоминали то ли гриву львицы, то ли солнышко.

Алик девчонку не обнадеживал – пудрить мозги он не любил и не умел, но после разговора с Романом стал относиться к ней по-братски ласково и внимательно.

Не ускользнула Солнышко и от внимания Татьяны. Ее настойчивое кокетство с Аликом было заметно за версту, об этом знал весь лагерь. Татьяна сделала вид, что ничего не слышит, не видит и вообще ей абсолютно все равно. Но все равно было только перед другими, а вечером, закрывшись в своей воспитательской, она с какой-то отчаянной болью вслушивалась в голоса Алика, Романа и Солнышка, когда они втроем заходили в корпус за вечной копушей Катей. Иногда Татьяна переживала их разговоры молча, иногда тихонько поскуливала, глотая слезы, а иногда верх брал праведный гнев, и тогда, громко хлопнув дверью, она сообщала «молодым бездельникам», что дети уже спят и нечего нарушать режим. «Молодые бездельники» тотчас умолкали и старались ретироваться побыстрее.

Нервы Татьяны были на пределе. Из-за всего: из-за Алика, из-за Солнышка, из-за Кати, из-за дурацкой работы, которая заключалась в исполнении роли цербера и в соблюдении всех «общественно полезных» правил. Она с каждым днем все больше и больше жалела о своем бегстве в этот проклятый лагерь и все чаще и чаще думала о том, что с нее достаточно одной смены. На вторую ее просто не хватит.

В конце июля вернулся с вахты Игорь, и Татьяна вечером пошла в здание администрации, где был телефон. Она так хотела, чтобы Игорь сказал: «Приезжай, мне без тебя скучно. Мне нужна твоя помощь». Да что угодно, лишь бы у нее появилась еще одна причина прервать контракт и уехать домой. Но разговор получился совсем другим.

– Как дела? – весело поинтересовался Игорь. – Как твои пионеры?

– Нормально. Ты очень устал?

– Как собака! Я тебе так завидую, Танька!

– Почему?

– У тебя два месяца отдыха! На берегу озера! С детьми! Зря ты все-таки не взяла с собой Женьку!

Какой уж тут отдых!

– Женьке лучше в деревне, – сказала она. – Там бабушка и дедушка, а здесь ей было бы неинтересно… Я соскучилась, Игорь, – с отчаянием произнесла она, чтобы натолкнуть его на правильные мысли.

– Я тоже соскучился, – с готовностью ответил Игорь и тут же добавил: – Но я готов потерпеть, лишь бы ты отдохнула как следует.

– Отдыхаю, – вздохнула Татьяна. – Ну ладно, пока, целую…

Татьяна возвращалась к корпусу злая и какая-то уставшая.

– Алечка, приходи побыстрее! – услышала она в темноте голос Солнышка.

– Я только захвачу полотенце, – весело откликнулся Алик и побежал Татьяне навстречу.

Когда он заметил ее и остановился, сделать вид, что идешь в другую сторону, было уже невозможно. Они медленно и как-то обреченно приблизились друг к другу.

– Добрый вечер, – поздоровался Алик.

– Добрый вечер. – Татьяна скользнула по нему взглядом и не выдержала: – Ну, что же ты не бежишь? Тебя же просили побыстрее!

Она выплескивала на него все свое бешенство, всю свою злость и уже чувствовала, что не может остановиться. Алик не ожидал от нее такого яростного нападения, удивленно замолчал, но потом насмешливо-спокойно ответил:

– Побегу. Меня же не связывают ни с кем крепкие семейные узы. В отличие от вас.

Его слова были как пощечина. В памяти Татьяны мгновенно прокрутился недавний разговор с Игорем.

– С некоторых пор у тебя испортился вкус, – в отместку на его слова заметила она и постаралась уколоть побольнее: – Никогда бы не подумала, что ты можешь влюбиться в эту рыжую дуру!

Алик хотел было рассмеяться, но сдержался и ответил:

– Ну зачем же оскорблять человека? Зиночка вовсе не дура.

– Ах, Зиночка! – вспыхнула Татьяна. – Значит, я не ошиблась – это твоя новая пассия.

– А вы что-то имеете против, Татьяна Евгеньевна? – невозмутимо поинтересовался Алик.