Норма Бейшир - Драгоценный камень Страница 28

Джордан долго смотрел ему вслед, озабоченный тем, что тот сказал о Хиллере, но пока еще не понимал, почему это тревожит его.

– Думаешь, это была случайность? Хрена с два! – сердито прохрипел в трубку Айан Уэллс.

– Чем же еще это объяснить? – спросил Джордан.

– Не знаю, но в последнее время произошло слишком много так называемых случайностей, поэтому я уже не верю тем жалким объяснениям, которые постоянно слышу.

Джордан глухо рассмеялся:

– Но эти происшествия не следуют одно за другим…

– Какая разница, следуют или нет! – раздраженно прервал его Айан. – И по-моему, тут не обходится без участия твоего приятеля Уитни.

– Ему сейчас очень тяжело. – Джордан чувствовал себя обязанным защитить Ланса, хотя сам не одобрял его теперешнее поведение. – Пола подала на развод, и это на него очень подействовало.

– Перестань оправдывать Ланса.

– Ты же не думаешь, что Ланс делает все это намеренно? – спросил Джордан.

– Едва ли. Скорее всего он просто облегчает кому-то работу, – сухо пояснил Айан Уэллс.

Джордан и сам не раз задумывался над этим. В последнее время в команде «Уайт Тимберс» было слишком много несчастных случаев. Например, инцидент с Лансом в Аргентине, затем, две недели спустя, во время схватки за мяч у одного из игроков «Уайт Тимберс» неожиданно лопнула подпруга. Он упал и сильно расшибся, его доставили в больницу с сотрясением мозга и двумя сломанными ребрами. Есть серьезные подозрения, что подпруга была предварительно надрезана. Далее, в Чикаго упал еще один игрок и получил такие серьезные повреждения, что через несколько дней скончался в госпитале. Оказалось, что у него был поврежден шлем, и опять же пошли слухи, будто это кто-то специально подстроил. Джордан пока не знал, стоит ли верить слухам, поскольку в подобных случаях люди всегда склонны приписывать такие происшествия не случайному стечению обстоятельств, а хорошо спланированному злодейству.

Но раз об этом заговорил Айан Уэллс, человек, вовсе не склонный к преувеличениям, и если он так озабочен, то скорее всего тут действительно что-то не так.

– У тебя есть хоть какие-то соображения по поводу мотивов? – спросил Джордан.

– Полагаю, наиболее вероятный мотив здесь – месть.

– Кончай дрыхнуть, негодная, пора вставать!

Джордан сначала стащил одеяло, а затем, не обращая внимания на отчаянные протесты Слоун, ухватил ее за лодыжки и потащил с постели.

– Отпусти меня сейчас же! – кричала она. – Ты что, окончательно свихнулся?

– Пора вставать, – повторил он спокойно.

– Тебя не поймешь, – проворчала Слоун, поднимаясь. – Это же настоящее безобразие! Вечером ждешь не дождешься, когда утащишь меня в постель, а утром насильно поднимаешь! В чем дело?

– Ничего особенного. – Джордан широко улыбнулся. – Просто сейчас мне очень нужно, чтобы ты встала. Ведь если ты будешь и дальше валяться в постели, мне придется присоединиться к тебе. – Чтобы наглядно продемонстрировать свои намерения, он сделал вид, будто расстегивает брючный ремень.

Слоун соблазнительно улыбнулась:

– Так в чем же дело? Это прекрасная идея! – Она потянулась к нему, но Джордан предостерегающе поднял руку.

– Милая, я рад бы пойти тебе навстречу, но придется подождать до вечера. – Он скрестил руки на груди, согнул ногу в колене и прислонился к стене.

– Ну что ж, когда-нибудь это все равно произошло бы, – проговорила Слоун с притворной скорбью. – Джордан Филлипс говорит сексу решительное нет! Видимо, приближается конец света. Подумать только, ты отказался…

– Я очень высоко ценю твой сарказм. – Он взял с кресла халат и бросил ей. – А теперь одевайся, пока я не утратил решимости. Нас ждут дела.

– Если ты не любишь лошадей по-настоящему, в поло тебе просто нечего делать. – Джордан и Слоун шли вдоль конюшни. Каждое стойло в этом длинном ряду имело запертую низкую красную дверцу. Лошади, навострив уши, поднимали головы над этими дверцами, узнавали Джордана и тихо ржали. – У настоящего игрока эта любовь должна быть в крови. Он может быть последней скотиной по отношению к своей жене, к детям, может, как самый гнусный мерзавец, не заботиться о своей старой, прикованной к постели матери, но со своими лошадьми он должен быть олицетворением благородства.

Слоун улыбнулась:

– Ты имеешь в виду себя?

– Ну, что касается меня, то я еще хуже, – усмехнулся Джордан. – Тебе ли этого не знать.

– У меня-то как раз сложилось совершенно иное впечатление, – возразила она. – Но я, конечно, пристрастна.

– Вот и оставайся пристрастной как можно дольше.

Слоун наблюдала, как Джордан, останавливаясь у каждого стойла, ласково похлопывает лошадей по шее и гладит их. Ее тронула нежность, с какой он это делает. «У его детей будет замечательный отец», – подумала она, и от этой мысли ей вдруг стало почему-то грустно.

А вот клички лошадей, написанные на алюминиевых табличках, висевших на двери каждого стойла, показались Слоун забавными.

– Риф Ларго… Мальтийский Сокол… Касабланка.[19] – Слоун посмотрела на Джордана. – Кто у вас здесь поклонник Богарта?

Джордан широко улыбнулся:

– Каюсь, но это я. Боги – мой идеал настоящего мужчины. Люблю его фильмы.

– Но у тебя, оказывается, есть еще и Энни Холл?[20]

Он пожал плечами:

– Ну, эта кобыла всегда была немного с приветом.

Слоун подошла к следующему стойлу.

– Солитер – какое красивое имя. А его ты дал ей по какой причине?

– На игровом поле она была одной из лучших. – Джордан ласково погладил шею кобылы. – Отец купил мне ее, когда я еще учился играть. Тогда она была у меня единственной опытной игровой лошадью. Вначале я назвал ее Моя Единственная Надежда, но это было слишком длинно, поэтому вскоре кличка стала просто Единственная. А потом я как-то случайно услышал французское слово «солитер», и оно показалось мне очень красивым. Вот так эта кличка за ней и закрепилась. Кстати, Айан говорит, что кличка лошади не имеет никакого значения, но я так не думаю.

– Она красивая, – согласилась Слоун, гладя бархатную морду лошади. – А где выращивают лошадей для поло?

– Удивительно, но таких питомников вообще не существует. Все игровые лошади вначале пробуют себя на скачках. Если они не показывают там хороших результатов, мы их покупаем и тем самым спасаем им жизнь.

– Что это значит?

– Дело в том, что бракованных скаковых лошадей большей частью продают на бойню, где из них делают собачий корм.

– Собачий корм! – воскликнула ошеломленная Слоун.

Он кивнул:

– Это печально, но факт. Большинство лошадей, которых ты видишь на игровом поле поло, особенно в матчах клубного уровня, спасено от бойни игроками. – Джордан снова похлопал Солитер по шее. – Эта старушка уже на пенсии. Для профессиональных игр она уже не годится. Но ее ждет мирная и спокойная старость. Она никогда больше не покинет Мунстоун.