Лайза Браун - Внук Дьявола Страница 28

Что же так ненавистно в нем Джону Торну? Его ярко проявившаяся мужественность или же его привычка дичиться людей? Неряшливый вид? Независимый характер?

– Идем, – приказал мальчику Дьявол, и тогда Колли забрался в кузов грузовика.

Старик отъехал первым. Джип Торна следовал за его машиной. Джон напряженно молчал, и его молчание Лейни ощущала как густую, вязкую массу, наполнившую салон автомобиля.

И вдруг заговорила мама:

– Он – сын Броди. Это написано на нем. Когда-то поговаривали, что Броди влюбился в одну девушку с фермы, и она забеременела.

– Дебора, это же не любовь. Ролинсы не умеют любить, – жестко возразил Джон. – Альберт обращает на женщин так мало внимания, так мало их уважает, как никто другой. Он не любит женщин.

– Может быть, Броди любил ту девушку. Ты не знал его. Ты ведь приехал в Спрингс уже после его смерти. Тебе была поручена та работа на ферме, которую прежде выполнял Броди. Броди отличался от Альберта и Джеймса как ночь от дня. Я не знаю, что случилось с той девушкой, но, глядя на Колли, я понимаю, что кое-какие разговоры были, по крайней мере отчасти, справедливы.

– Теперь разговоров станет куда больше, – отрезал Джон. – Дебора, он же только наполовину человек, а наша дочь возится с ним, как с любимой игрушкой. Она встречалась с ним тайком.

Лейни похолодела, но мать тут же вступилась за нее:

– Она поступила неправильно, и ее нужно наказать за обман. Но она еще ребенок. Пожалуйста, не кори ее за то, чего она еще сама толком не понимает.

– Ей необходимо знать правду.

– Нет! – умоляюще воскликнула Дебора и испуганно взглянула на Лейни. – Я уже говорила тебе, ты видишь обитателей реки в неверном свете.

– У меня есть основания смотреть на них именно так. С какой стати ты его защищаешь? Ты же знаешь, кто он такой. Я не желаю, чтобы она пострадала.

– Джон, этот мальчик ничего плохого не сделал. Он попытался защитить Лейни, когда ему показалось, что Альберт вот-вот накажет ее. Однажды он спас ее, когда она тонула. Он – сын Броди. Ты понимаешь, что это означает? Некоторые мои друзья и родные сейчас живы только благодаря Броди Ролинсу. Он вытащил их из карьера. Этот город многим обязан ему, а значит, и его сыну.

– Не верю своим ушам, – зло бросил Джон. – Что ты несешь? Пусть он ничего не сделал. Моя дочь не должна стать жертвой дикаря.

– Так ты не разрешишь мне видеться с Колли? – решилась выговорить Лейни. – Но почему? Зачем я только нашла его? Чтобы его забрал этот старик? Почему мне нельзя его видеть?

Отец повернул голову.

– Неужели ты не понимаешь? Нельзя, потому что…

– Не надо, Джон. Ей еще рано это знать. Не перекладывай свою боль на плечи ребенка.

Теперь голос матери, к немалому удивлению Лейни, звучал решительно и гневно. Лейни не помнила, чтобы она когда-нибудь выходила из себя.

Ее тон подействовал на мужа. Когда Джон заговорил опять, Лейни почувствовала, что в его словах содержится какой-то потаенный смысл.

– Ты считаешь, что Колли – это мальчик, с которым можно играть на речке. Я знаю его с другой стороны. Однажды он на моих глазах в драке до полусмерти избил другого парнишку. Я своими глазами видел, как он выполняет на плантации работу, которая под силу разве что мужчинам вдвое его старше. Я наблюдал, как он объезжал лошадь. И я видел, что он сам наполовину зверь. Я хорошо знаю, о чем говорю. Он не годится тебе в друзья, Бет.

Наступившее молчание прервала Дебора. Она произнесла очень тихо и хладнокровно:

– Джон, нашу дочь зовут Элейна. Не Бет.

Часть II

ОДИНОКИЕ СЕРДЦА

Глава 6

В меньшей из двух гостиных нижнего этажа стоял орган, на котором в былые времена Лэнсинг Блэкберн с чувством играл каждую субботу для своих постояльцев и друзей. Протереть его тщательно отполированную поверхность от пыли было секундным делом, но в этот день Лейни, протирая орган, то и дело прерывала работу и бросала взгляды в висевшее над ним зеркало.

Вьющиеся темные, с легким каштановым отливом волосы обрамляют лицо.

Ярко-голубые глаза, огромные, с длинными ресницами. Они странно смотрятся на загорелом лице.

Небольшой нос. Полные губы.

Лицо матери. Правда, Дебора светит мягким светом, а Лейни сверкает.

В ней меньше спокойствия, больше энергии.

Жизнь несправедлива, в частности, и потому, что красивым женщинам легче добиваться своего, нежели всем прочим. Гены не должны играть в судьбе человека такую большую роль, однако факт остается фактом.

Совесть шептала ей: то, что ты намерена совершить, неправильно.

Бывают в жизни обстоятельства, мысленно возразила Лейни, когда совесть становится ненужной обузой. С ней уже случилось столько бед, что бог, несомненно, позволит ей воспользоваться своим главным преимуществом, чтобы получить то, что ей нужно.

– То, что ты видишь в зеркале, тебе, разумеется, нравится, – раздался за ее спиной голос матери. – Судя по тому, как ты долго собой любуешься.

Теперь Лейни увидела в зеркале и мать, которая неслышно подошла сзади.

– Мама, – вдруг заговорила Лейни, – как ты думаешь, я красивая?

Дебора была удивлена вопросом. Она медленно подняла руку и дотронулась до волос дочери.

– Насколько я понимаю, ответ тебе известен.

– Но ты никогда мне не говорила…

– А какой смысл? Настоящая красота – это красота поступков, а не лица. Важно, чтобы ты вела себя хорошо.

Лейни нетерпеливо отмахнулась, меньше всего она сейчас нуждалась в проповедях.

– Я думаю не о том.

Она наконец решилась пустить в ход женские чары, чтобы освободить единственного в Спрингсе богатого и нежадного человека, Престона Ролинса, от некоторой части его финансов. О боже, Ролинса. Наверное, в этом есть некая романтическая справедливость.

Лейни вздрогнула, отвернулась от зеркала и посмотрела матери в глаза. Какую цену должна она заплатить? Немыслимо высокую, но она обязана пойти на это.

Она обязана спасти «Магнолию». Она в долгу перед мамой, и только она, и никто другой, расплатится с кредиторами. Что бы ни говорила Дебора.

– Где телефон? – спросила она.

Надо звонить в плавучий дом. Не откладывая.

Большой плавучий дом Ллойда Тейта стоял у пристани в Бухте Ураганов на Срединном озере в нескольких милях от Куквилла. Его серебряные бока в этот ясный и жаркий субботний день сверкали так, что даже солнце в небе казалось маломощной лампочкой. Компакт-диск-плейер играл почти на полную мощь, и все-таки музыку время от времени перекрывали громкие голоса и смех.

– Малыш, иди-ка к папочке, – раздался голос Марка Грегори.

Стоявшая на верхней палубе яркая блондинка повиновалась весьма охотно. Она на цыпочках устремилась к Марку и удобно устроилась у него на коленях.