Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса Страница 28

Я шла смотреть съемную квартиру. Уже давно надо было переезжать. Хозяйка на первой встрече показалась мне странной, но уж очень привлекательными были условия.

Вот я собираюсь идти к ней в квартиру и вдруг начинаю слышать оркестр, которой играет какую-то приятную, но очень тревожною мелодию. И чем я ближе к выходу из дома, тем громче и тревожнее музыка. Скоро я стала уже так явственно различать партии разных инструментов, что даже проверила радио – не включено ли. На улице тоже не было таких звуков – большой симфонический оркестр в полном составе не гуляет по Щелковскому шоссе. Это просто звук изнутри.

К моменту, когда я поворачивала к месту встречи, оркестр просто сбесился. Он играл так, что меня продирали ледяные мурашки. Я плюнула и быстро пошла обратно – оркестр умолк и больше никогда не возвращался.

Интересно, что через полчаса после моего возвращения, примчался мой первый муж, который до сих пор считает себя совершенно не чувствительным ко «всяким этим твоим», и сказал, что он отпросился с работы, бежал, торопился, лишь бы меня туда не пустить. У нег было страшные предчувствия.

Много позже мы узнали, что в этой квартире был притон, и еще не известно, вышла бы я оттуда на своих ногах.

Итак, ты либо отрицаешь – но в какой-то момент тебе придется столкнуться лицом к лицу с самой собой.

Либо развиваешь. И тогда тебе придется заниматься этими способностями, развивать так же, как другие «качают» мышцы тела или мозги для решения задач.

Интуиция – тоже мышца, ее тоже можно «накачать», постоянно прислушиваясь к ней.

И тогда ее тихий голос будет говорить все четче и яснее.

Ну а если отпустить способности на волю – они собьют и закружат тебя. Все видеть и слышать опасно во всех смыслах.

30.

Из мировой литературы и всемирного женского опыта я знала, что срок годности «башни из слоновой кости» слишком краток. Я, конечно, не верила, что наше счастье когда-нибудь кончится, но все же старалась использовать его на всю катушку – растягивала удовольствие от жизни как жвачку и надувала его пузырями.

Особенно оценила я это после одного сокрушительного опыта медитаций, одного из тех, после которого в мозгах такая тишина, что, кажется, сейчас лопнут барабанные перепонки. И ты еще пару дней или недель живешь совершенно без мозгов, потому что чувствуешь: то, что составляло основу твоих представлений о себе и мире, было, мягко говоря, не совсем истинным.

Несколько раз подряд за один месяц мне пришлось увидеть людей в предсмертном состоянии или только что умерших – в авариях, в метро, в больнице. Совершенно автоматически у меня включалось «внутреннее» зрение, получалось, что я как бы сопровождаю этого человека «отсюда – туда», причем происходило это без моего желания, просто будто бы кто-то должен быть проводником, а тут я подвернулась.

Не знаю, как это описать, потому что на уровне личного духовного опыта это как раз очень понятно, но понятно где-то в районе спинного мозга ближе к копчику. А вот словами – ну что-то вроде того, что уходящая душа как бы подводила итоги своей жизни. Как в египетской книге мертвых об этом говорится: Анубис проводил душу к богам и Озирис взвешивал добрые и злые дела ее на специальных весах.

Так вот. Маленький кусочек почти-не-материи, который отделяется от нашего тела в момент смерти, сам подводит итоги прожитого. И оценивает время, проведенное здесь, среди человеков. В первый раз меня что-то сильно зацепило – настолько сильно, что я даже не с первого раза поняла, что именно.

На второй или третий такой случай я обратила внимание (точнее, налетела, как водитель на знак «СТОП!» перед постом ГИБДД) на то, что идет информация о каких-то слишком малых цифрах. Что-то вроде того, то этот пожилой дяденька прожил 18 дней 35 часов, 42 минуты, 12 секунд. Как это? – ударила я по тормозам. 18 часов прожил дяденька, которому на вид за 60 лет?

Я решила, что это у меня «настройки сбились». Но в следующий раз мне попалась женщина в коме лет 40 с небольшим, которая прожила чуть больше двух с половиной лет – и это уже считалось хорошим результатом! Оценка 4 с плюсом, хорошо с хвостиком, как мы говорили в школе.

Я еще довольно долго пыталась разобраться, пока с окончательной, останавливающей кровь отчетливостью не поняла, что прожитыми считаются не календарные годы, а лишь время, которое человек был счастлив. Не просто доволен – как кошка с сытым брюхом, как ребенок, получивший конфетку, которую выпрашивал. Не как взрослый, который идет в пятницу с работы и тихо радуется двухдневной передышке. Это время тоже НЕ ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ как человеческое.

Засчитывается только то время, которое человек пребывает в состоянии творения , то есть в состоянии Богоподобия. Когда человек испытывал то же, что и Творец. Как же это состояние передать?! В жизни больше всего к нему приближается состояние матери, чей ребенок болел долго и тяжело, у него была очень высокая температура и несколько ночей она боролась за его жизнь. Теперь кризис прошел, температура спала, и ребенок спокойно спит. А мама просто сидит рядом, готовая в любую секунду снова начать бороться, собранная и бдительная, но бесконечно счастливая от того, что они это пережили. И счастлива она не за себя, а за малыша.

В бескризисной ситуации ближе всего к этому состоянию люди творческие. Для художников и музыкантов это время вдохновения, когда мелодия льется из человека наружу, сама собой, ей просто надо указывать дорогу, дать пространство, выход. Как реке, подобравшейся к водопаду. Или когда кисть сама идет по холсту, а пальцы писателя несутся по клавиатуре так, что он даже не успевает думать о том, что пишет. Творец – это садовод на своем участке, который видит, как поднялись ростки. И при этом он ощущает своей кожей и мышцами, как хорошо растениям, которые пробились к свету. И он счастлив не за себя, а за них, готов помогать им дальше бесконечно и, лучше сказать, безвозмездно . Счастье – это дарение .

Так обрушились все мои прежние представления о счастье. Оказалось, что счастье – абсолютно деятельное состояние, оно не имеет ничего общего с пустым созерцанием. Это не просто закат, на который мы смотрим, это закат, на который мы смотрим и как бы рисуем его внутри себя, делаем его оттиск. Это не просто гладить спящего под боком малыша – это плести, ткать, создавать реальность для ребенка, его мир, который будет ему помогать, его растить, его лечить еще много лет, даже когда он станет совсем большим и будет жить без вас.

И сколько бы слов я не написала, я все равно не смогу передать красоту, силу и … вечность этого состояния – творения .