Рейчел Пайн - Вверх по лестнице в Голливуд Страница 28

Однако обозреватели «Нью-Йорк таймс» прилагали все усилия, чтобы остаться непроницаемыми. Они научились сидеть со сверхъестественным спокойствием, как будто отправили на просмотр своих восковых двойников. Если бы мы взялись наблюдать за ними, то они ничем не выдали бы своих чувств. Их не поколебал бы даже зал, битком набитый орущей ребятней. Это были ребята из железа. А потому, как правило, никто из посторонних понятия не имел о содержании критики «Таймс» до ее публикации. Когда они звонили, чтобы что-нибудь проверить, мы с Дагни силились вывести какой-то смысл из их вопросов, но обычно они уточняли лишь правильность написания имен героев и места действия.

Аллегра умоляюще шептала: «Но как, как они попросили продиктовать «Боб Андерсон»?»

Дагни отвечала:

— По-моему, он хотел узнать, как написать правильно — через «о» или через «е».

— А тебе не показалось, что ему нравится Боб Андерсон?

— Мне показалось, что он всего лишь хотел узнать, как пишется имя. — Дагни наслаждалась нечастыми мрачными предчувствиями Аллегры.

С самого первого четверга, когда я прочла Филу рецензию на «Воробья на оливковом дереве», Дагни постановила, что моим делом так и останутся вечерние обзоры. Обычно такие обзоры подразумевали нечто большее, чем просто чтение Филу, и я разработала систему для повышения эффективности процесса. Около одиннадцати я приезжаю на лимузине в Куинс. На первый взгляд кажется, что в типографии темно и безлюдно, но вдруг открываются целые ряды гаражей и улицу заполняют десятки грузовиков, принадлежащих «Нью-Йорк таймс» и нагруженных завтрашними газетами. Я лечу к автомату, покупаю два номера, запрыгиваю обратно в машину, немедленно звоню Аллегре и читаю ей статью, пока шофер мчится к ближайшему «Кинко», откуда я смогу переслать эту статью Аллегре, Филу и Тони по факсу. Даже при наличии факса Аллегра частенько заставляла меня звонить Филу, чтобы зачитать статью непосредственно. Иногда Фил велел мне перечитывать какую-то фразу или параграф. Его также интересовали отзывы о конкурирующих фильмах, премьера которых имела место в тот же день. Двумя неделями раньше я прочла Филу половину раздела «Уик-энд» и некоторые рейтинги NBA.

Полный успех и полный разгром означали, что я быстро окажусь дома, но все, что оказывалось посередине, вынуждало меня чуть ли не всю ночь напролет соединять Фила и Аллегру, пока они пытались вывести точный процент позитива и строили планы по сглаживанию менее благоприятных отрывков. В «Таймс» в отличие от других газет не бывает «звездных» рейтингов, а потому они силились представить, сколько звезд получил бы фильм, появись подобная рецензия в издании, где подобные рейтинги публикуются. Я оставалась в машине близ «Кинко», так как меня могли попросить переслать рецензию и другим людям, участвовавшим в создании фильма. Я никогда не знала, кого пригласят на такой поздний саммит и как долго он продлится. Эти ночные бдения были блестящей иллюстрацией необыкновенной готовности администраторов «Глориос» потрудиться, чтобы сплести историю.

В прошедшую пятницу Аллегра бросила мимоходом:

— Фил сказал, что ты хорошо читаешь.

Раньше я не сочла бы это особенным комплиментом, так как читала на протяжении последних двадцати пяти лет, но теперь втайне была довольна, что Фил меня отметил. Чего, однако, нельзя было сказать о Дагни. Сегодня, после моего обычного звонка Сабрине, помощнице Фила, которая ведала его расписанием, Дагни заворковала:

— Сегодня, Карен, обзорами займусь я. Ты занималась ими четыре недели подряд.

— Разве ты не идешь вечером к Феликсу?

— Я поменялась с мамой, она ходит к нему много лет.

— Дагни, поеду я. Это не обсуждается.

Дагни была в ярости:

— Мы должны меняться.

— Должны. Но ты не менялась. И ты не можешь передумать лишь потому, что Фил меня похвалил.

— Отлично. Располагайся как дома, — бросила она злобно. — Похоже, только это тебе и остается. — Она резко отвернулась.

Следующее утро началось хорошо: ассистент, отвечавший за участие Шона в рекламе фильма, уведомил нас, что билет наконец-то прибыл. По его словам, посыльный три часа ехал, а последние двадцать километров прошел пешком. Шон отплатил отказом расписаться в получении, пока его массажистка не закончит работу и не покинет трейлер.

Я занесла сообщение в список Аллегры, и вскоре она попросила меня зайти к ней в офис. Она сидела за столом в окружении папок и писала ответы на распечатках писем.

— Фил думает, что ты неплохо справишься с объявлением знаменитостей на вечеринке, — прошептала Аллегра, обращаясь к своей ручке и не утруждаясь посмотреть мне в глаза. — Ты вылетаешь в среду утром.

Ее взгляд переключился со стола на окно, сигнализируя о конце разговора, но я была настолько возбуждена, что не обиделась. Сев на свое место, я позвонила Роберту, а после него — Кларку, чтобы сообщить им новость. Дагни подслушала и, стоило мне положить трубку, спросила:

— Ты летишь с нами в Лос-Анджелес? Ты же только начала работать!

— Аллегра сказала, что Фил специально попросил, чтобы я была там, — ответила я, наслаждаясь каждым слогом.

Кларк пришел сразу. Он объявил:

— Это заслуживает похода в «Баббл-Лондж» сегодня вечером. Тебе понравится.

Я названивала как сумасшедшая — родителям, Эллен, Абби — и всюду оставляла сообщение: меня номинировали на «Оскар», я отправляюсь в Лос-Анджелес, я лечу в Голливуд! Что с того, что со мной отправятся Марлен, Вивьен, Аллегра и Дагни?

Тем вечером, когда мы с Кларком и Робертом подошли к выдержанному в строгом стиле навесу «Баббл-Лондж» на Западном Бродвее, я была настолько поглощена вещами, которые мне предстояло уладить, что прошла мимо входа. Кларк выбежал и вернул меня.

— Золушка, бал не продлится полторы недели! — сказал он, встряхивая меня и смеясь.

Внимательно изучив интерьер — обитые диваны, старинного вида гнездышки для влюбленных и несколько оттоманок с бахромой, — мы выбрали место подальше, на ложе, застланном бархатом и заваленном подушками. Подошла официантка и подала Кларку лист шампанских вин — их было более трехсот. Кларк быстро выбрал и вернул меню. Я развалилась в подушках, ободряемая мыслью о путешествии вместе со всеми в Лос-Анджелес. С первых дней работы в «Глориос» у меня накопилось много вопросов — теперь мне наконец хватало смелости их задать.

— Почему у Фила такой офис? — Мне всегда казалось, что его кабинет должен быть огромным и пустынным, как у Гордона Гекко из «Уолл-стрит».