Джудит Макнот - Что я без тебя… Страница 29

Она протянула ему обе руки, чего никогда не позволила бы себе чопорная англичанка, если бы знала доктора совсем недавно, как Шеридан. Однако Хью были по душе ее простота и непосредственность, ради такой девушки он готов был послать к дьяволу все правила этикета.

– Вы чудесно выглядите, – прочувствованно сказал он, отступив на несколько шагов, чтобы хорошенько рассмотреть ее наряд, и, помолчав, добавил: – Настоящий лютик!

Комплимент – хуже не придумаешь.

Шеридан так нервничала перед свиданием с женихом, что никак не решалась взглянуть на него и продолжала беседовать с врачом.

– Но ведь я выгляжу так же, как несколько минут назад, когда вы заходили ко мне. Правда, тогда на мне не было одежды, – добавила она и готова была провалиться сквозь землю, когда услышала приглушенный смешок графа. – Я хотела сказать, – быстро проговорила она, бросив взгляд на прекрасное, улыбающееся лицо Уэстморленда, – что на мне не было этой одежды.

– Я понял, что вы имели в виду, – ответил Стивен, зачарованно глядя на ее порозовевшие щеки и нежную, как фарфор, кожу, видневшуюся в вырезе каре.

– Не знаю, как вас благодарить за чудесные наряды, – сказала девушка, и ей показалось, что она тонет в глубине его голубых глаз. – Признаться, я испытала огромное облегчение, когда увидела эти платья.

– Облегчение? – Стивен усмехнулся, сам не зная почему. Быть может, обрадовался ее приходу… или же ее восторженному взгляду, которым она наградила его в благодарность за какие-то сшитые на скорую руку простенькие платья? – Почему же вы испытали облегчение? – спросил он, отметив про себя, что ему она не протянула обе руки, как доктору.

– В самом деле, почему? – поинтересовался, в свою очередь, доктор, и Шеридан смущенно отвела глаза от гипнотизирующего взгляда лорда Уэстморленда.

– Потому что очень боялась, что они похожи на то, которое я надевала позапрошлой ночью, – объяснила она доктору. – Оно прелестное, честное слово, но… как бы это сказать… воздушное.

– Воздушное? – не понял доктор.

– Ну да. Видите ли… оно даже не похоже на платье, скорее на бледно-лиловую накидку из кисеи и едва держалось на мне. Стоило развязаться хотя бы одной серебристой ленточке, и я оказалась бы… – Она осеклась, поскольку в этот момент доктор пристально посмотрел на графа.

– Значит, бледно-лиловое, да? – переспросил Уайткомб, продолжая сверлить взглядом жениха. – И почти прозрачное?

Заметив в глазах доктора укор, адресованный графу, Шеридан быстро добавила:

– Да, но в Англии принято такое носить.

– Кто вам это сказал, дорогая?

– Служанка Констанция. – Шеридан готова была на все, только бы выгородить жениха, который прятал улыбку, несмотря на осуждающий взгляд доктора. – Горничная заверила меня, что его носят на первый обеденный звонок. Именно так она и сказала: «Первый обеденный звонок!» – решительно заявила Шеридан.

Тут доктор и граф словно по команде уставились на девушку.

– Что? – в один голос спросили они.

Проклиная себя за то, что затеяла этот разговор, Шеридан набрала в легкие воздух и терпеливо пояснила ошеломленным мужчинам:

– Она сказала, что бледно-лиловое платье годится только на первый обеденный звонок. Я не знала, что вы звонили в колокольчик, но была уверена, что иду на ужин, а не на обед, однако другого платья у меня не было, кроме того, я не надевала его ни на первый, ни на какой-либо другой обеденный звонок, и поэтому не… – Она умолкла, заметив по выражению лица графа, что он о чем-то догадывается и едва сдерживает смех. – Разве я сказала что-то смешное?

Устремив взгляд на Стивена, доктор Уайткомб настойчиво спросил:

– Что она имеет в виду?

– Она имеет в виду «en deshabille»[5]. Горничная исказила французское слово.

Доктор Уайткомб понимающе кивнул, но не счел это хоть сколько-нибудь смешным.

– Как я сразу не догадался. Впрочем, бледно-лиловое платье сразу навело меня на подозрение. Надеюсь, вы в самое ближайшее время найдете для мисс Ланкастер опытную камеристку во избежание подобных недоразумений?

Доктор выпил вино и, передав бокал лакею, который вырос словно из-под земли, держа наготове серебряный поднос, только сейчас сообразил, что граф никак не отреагировал на его вопрос. Однако, повернувшись к нему, увидел, что граф забыл не только о его вопросе, но и о самом его присутствии. Его внимание было приковано к Чариз Ланкастер.

– Вы еще не поздоровались со мной, мадемуазель, это для меня настоящий удар.

– О да, понимаю, – рассмеялась она, польщенная его словами, невольно залюбовавшись им.

Он стоял, облокотившись о каминную полку, устремив на нее взгляд своих голубых глаз, с томной улыбкой на прекрасном лице, являя собой образец уверенного в себе сильного мужчины. В то же время его поистине рыцарская галантность и излучавший тепло взгляд странным образом возбуждали Шеридан, и ее собственная улыбка тоже стала теплой, когда она обратилась к нему:

– Я хотела поприветствовать вас, как только вошла, но забыла, как это делается, и собиралась спросить у вас.

– О чем именно вы собирались спросить?

– Надо ли делать книксен? – пояснила она с усмешкой, поразившей Стивена в самое сердце. Никакие проблемы ее не страшили, она умела решать их легко и шутя. Ни перед чем не пасовала, и именно эта смелость так привлекала в ней графа. Что же касается приветственного книксена, то лучше бы она протянула ему обе руки, как доктору, или же, что было бы совсем замечательно, подставила губы для поцелуя, которого он в этот момент страстно желал. Но об этом он мог только мечтать, а потому на ее вопрос равнодушно ответил:

– Да, принято делать книксен.

– Так я и думала, – сказала она и удивительно легко и грациозно присела. – Ну что, получилось? – спросила девушка, выпрямившись, и протянула руку навстречу его руке.

– Еще как! – усмехнулся он. – Хорошо провели день?

От Хью Уайткомба не ускользнуло, как ласково смотрит на девушку граф, с каким нетерпением ждет ответа на свой вопрос, как близко, почти вплотную подошел к ней в нарушение всяких норм приличия. То ли его так увлекла роль жениха, то ли…

Доктор Уайткомб решил выяснить все до конца и своим обычным шутливым тоном обратился к обоим:

– Я могу остаться на ужин, если, разумеется, буду приглашен…

Чариз Ланкастер повернулась к доктору, но Стивен не удостоил его даже взглядом.

– Это невозможно, – сухо произнес граф. – Уезжайте!

– Намек услышан и понят.

Уайткомб пришел в такой восторг от всего, чему только что стал свидетелем, в том числе и от беспрецедентного отказа в гостеприимстве, что едва не пожал руку дворецкому, протянувшему ему шляпу и трость. Но вместо этого лишь попросил: