100 дней плена (СИ) - Гутовская Ирина Страница 29

— Прикройся одеялом. Наверное, вещи привезли, — сам накинул халат, выйдя из спальни.

Андрей. С целой кучей пакетов. Зачем столько? Я не планировал надолго задерживаться в его доме.

— Врач приехал.

— Спасибо, — забрал одежду. — Приведем себя в порядок вначале…

— Остался только сутенер… — говорит друг, не поясняя, что история со Стасиком завершилась. Дальше его ждет медленная заслуженная смерть в местах не столь отдаленных…

— Дай нам минут десять.

— Схожу за доком. Дверь откроешь, как будете готовы.

— Хорошо.

Разложил содержимое пакетов на небольшом диване, рассматривая… Если для меня нормальные вещи подобрали, то для Насти полную безвкусицу. Помню, как сам выбирал гардероб, когда еще не видел ее вживую, но очень ярко представлял тот или иной наряд — подойдет ли, как будет выглядеть. Хотя нечего кому-то мысленно примерять на нее разные образы. И уж тем более думать, как смотрится обнаженной.

— Выбери что-нибудь из этого сама… Даже не знаю, какое приличное слово подобрать, не обидев тех, кто покупал…

— Я сказала Андрею, мне без разницы, он не уточнял… — она подошла, быстро оглядела одежду. — Главное, что-нибудь уже надеть. Халат надоел до тошноты… А вот про белье никто не подумал. Сразу видно, мужчин отправили по магазинам, — громко выдохнула.

— Не обобщай. Лично я первым делом подумал бы о кружеве на женском теле. И хорошо, что не купили, ведь тогда в этой роли выступила ты. Меньше всего хочу смотреть на выбранное для тебя белье чужими пристрастиями.

— А перед врачом мне в костюме «Евы» предстать?

— Об этом не подумал… Но в прошлый раз он осматривал тебя, не раздевая.

— Пожалуй, это подойдет.

Настя надела джинсы, которые оказались немного велики, и футболку — она наоборот откровенно обтягивала, выставляя напоказ полную грудь. Мне не нравились эти вещи, но оставшиеся не лучше. Опять буду беситься от брошенных взглядов в ее сторону…

Я открыл дверь, приглашая врача. Мое состояние его удовлетворило, а вот Настю захотел осмотреть всю: есть ли гематомы на теле, и требуется ли дополнительное обследование.

— Давайте, обойдемся без этого? — вмешиваюсь. Все понимаю, профессия такая, но не хочу, чтобы ее трогали посторонние мужские руки.

— Молодой человек, — обращается он, а я не скрываю недовольства. — Сколько, по-вашему, мне лет?

— Ну… — не нашелся, что сказать. Мои заявления как минимум глупы.

— Правильно, это не имеет значения, хотя в отцы гожусь вам обоим, — продолжает док. — И не забывайте, я — врач. Выберите что важнее: ваше эго или самочувствие жены?

— Конечно, самочувствие… жены…

Встретился глазами с Настей, которая тоже не против такого обращения. Кивнул ей. Она сделала, как просил врач: приспустила джинсы, позволив осмотреть живот, потом сняла футболку — его руки внимательно прошлись по спине и груди… С трудом терпел…

— Точно боли не беспокоят? — еще раз уточняет врач, расспрашивая зачем-то о здоровье по женской части.

— Нет, — отвечает уверенно Настя, поправляя одежду.

— Для полноты картины следует обратиться к гинекологу.

— Что-то не так? — интересуемся вместе с ней.

— УЗИ малого таза не помешает сделать. Не нравится мне ваш живот… — настойчиво отвечает.

— Я не беременна, если вы об этом, — тут же вставляет она, а глаза взволнованно бегают.

Док неопределенно качает головой. Не понимаю этого жеста.

— Как синяки сойдут, жду у себя в клинике. Сейчас продолжайте выполнять рекомендации. Если что — зовите. Всего доброго.

— Спасибо, — протянул ему руку, он пожал на прощание и ушел.

Весь оставшийся день думал о возможной беременности, как поселившаяся навязчивая мысль, что приятно грела душу. Раньше, до Насти, ужаснулся бы, услышав от любовницы подобное… Хотя в этих вещах всегда был крайне осторожным. А тут, когда дело коснулось любимое девушки, мечтаю, чтобы это свершилось.

Андрей тоже заметил мою задумчивость, в ответ я лишь пожал плечами. Мы еще что-то долго обсуждали, хотя план, составленный с учетом корректировок Вадима — кажется, идеальным в своем исполнении. Пожелав всем спокойной ночи, поднялся наверх, где сопит моя уставшая Конфетка.

Скинул одежду. Залез под одеяло, прижимаясь к ней. Накатило нестерпимое желание, когда ощутил ее — такую тепленькую, сладенькую, голенькую… Но тревожить сон не хотелось, а не потрогать не могу — это выше всяких сил.

Целую изгиб шеи, спинку… Касаюсь груди, обводя пальцем соски… Глажу животик, попку… Пробираюсь рукой между ножек… Настя вздыхает и шевелится. Обхватив мой затылок, притягивает к себе ближе.

— Ты пришел…

— Не хотел будить, — шепчу в ее ухо, — но ты такая вкусная, не могу остановиться.

— Не останавливайся… — трется об меня. И лежа на боку, приподнимает ногу, позволив войти в нее.

— Какая ты влажная… — заполняю собой, проникая всей длиной.

Как же это мучительно приятно. Двигаюсь медленно, под ее сладкие вздохи, желая оттянуть финал, доставить больше удовольствия.

— Матвей, не сдерживайся… — голос нетерпеливо дрожит.

— Скажи, когда… — чувствую приближение, но сначала она.

— Немного… еще чуть-чуть… сейчас… сейчас… да… да… да!

Настя протяжно стонет, интенсивно содрогается, это ускоряет меня, и, вспомнив об отсутствии презерватива, успеваю покинуть разгоряченное тело, изливаясь на ее бедро. Она сжимает рукой мою плоть, выдавливая все до последней капли, а потом размазывает по своей коже…

— Теперь спи, мой зверь, мой ласковый зверь… — хрипло говорит, устраиваясь у меня на груди.

«Ласковый зверь? Ммм…» — он тоже блаженно прикрывает глаза.

Глава 18. Компромисс

Настя

Сто дней… Они плавно подошли к концу. Так странно, но где-то в глубине я продолжала отсчитывать приближение этой даты. Не знаю — зачем? Ведь для нас с Матвеем все изменилось настолько, что условный день ничего не значит, жизнь и так повернулась на триста шестьдесят градусов.

Возможно, хочу закрыть невидимую дверь в прошлое, оставив там неприятные моменты и события. Но обязательно сохранить приобретенные чувства, отношения и будущее с любимым человеком, чего оба одинаково хотим. На такой исход изначально никто не рассчитывал.

Проблемы остались позади, о чем мне было озвучено пару недель назад, простым словом: «всё!». Сразу вернулись в квартиру. Эта ситуация вымотала Матвея. Он ходил нервным и раздраженным, рабочие дела тоже временно забросил, скинув все на заместителя и согласовывая вопросы-задачи по телефону. Единственное, что помогало ему отвлечься и успокоиться — моя ласка. Об этом неустанно повторял, когда оставались наедине.

Мы жили в доме Андрея, пока с сутенером не разобрались. Какие меры и способы воздействия к нему применили? — не в курсе. Меня не посвящали, сама никуда не лезла и не пыталась выведать подробности. Хватило одной неаккуратно брошенной фразы Вадимом, на тему моего незнания, кто есть близкий друг Матвея, чем известен в определенных кругах и почему среди его людей — наемники для самых грязных дел. Интересоваться, вникать и уточнять еще что-то — всякое желание отпало, и так ясно. Хотя внешне не скажешь, что Андрей такой опасный человек… Всегда улыбчивый и приятный в общении, а по сути — бандит, решающий вопросы полулегальными и не очень методами… Организацией подпольных боев, в которых когда-то участвовал Матвей, так же он занимался, имея деловую хватку с юных лет. Зная все это, смотрела теперь настороженно на него.

Впрочем, уже можно забыть, расслабиться, налаживать жизнь и строить планы, которых немало. Правда, кое-кто свои обещания сдерживать не собирается. Спорим не первый день по поводу моей работы и не только, каждый раз оказываясь в постели после таких эмоциональных выплесков, готовые порвать друг друга, не в состоянии совладать с бушующим внутри ураганом.

Устала… Не от фееричного завершения ссор, конечно, когда растворяюсь в любимых объятиях. Просто уже не жду компромиссов. Матвей снова включил собственника и тотальный контроль, не позволяя ступить шагу без разрешения. Такой подход не устраивает, это нужно менять, кардинально.