Сын губернатора - Ольга Рузанова Страница 29

Остаток пути я перевариваю полученную информацию. И если с виду я спокойно поглядываю в окно, то внутри у меня бушует стихия. Порывистый ветер и переменчивая облачность. Меня то сотрясает от страха, то топит радостью.

Потому что, если отбросить все сомнения в словах Германа, я безумно счастлива.

Он мне нравится. Сильно.

Но есть один нюанс. Я не до конца ему верю. Все в его поведении говорит о том, что симпатия есть, а логика твердит, что это не возможно.

Спустя два часа, когда часы на приборной панели показывают почти десять, машина Греховцева въезжает во двор моего общежития.

Герман гасит фары, отстегивает ремень безопасности и тянется ко мне. От неожиданности я отшатываюсь, вжимаюсь спиной в сидение и распахиваю глаза.

- Боишься меня? – заломив бровь, спрашивает тихо.

- Н-нет…

Не боюсь. Это все мои комплексы.

- Это правильно, - усмехается одним уголком губ, - ты должна меня любить, а не бояться.

Я собираюсь улыбнуться его шутке, но не успеваю. В следующее мгновение его губы впечатываются в мои. Наглый язык врывается в мой рот и, как всегда, действуя нахрапом, принимается исследовать каждый его закуток.

Я стараюсь не теряться и смело отвечаю на поцелуй. Попав в ритм, облизываю его язык.

Вкусно. Боже, как мне вкусно.

По телу теплой волной прокатывается сладкая дрожь.

- Обними меня, - немного отстранившись, просит Герман и снова целует.

Я закидываю руки ему на шею и погружаю пальцы к короткостриженные волосы на затылке.

Ммм… как хорошо… голова кружится, а внизу живота нарастает неясное томление. Подаюсь телом вперед и чувствую, как в плечи врезается ремень безопасности.

Блин.

- Ра-я… - шепчет Герман, - хватит… остановись.

Я тут же замираю. Одергиваю руки и отстраняюсь.

- Прости…

Неправильно себя вела? Позволила себе лишнее?

- Маленькая ты еще для всего этого, - бормочет, ведя губами вдоль линии скул.

- Мне скоро девятнадцать.

- Маленькая…

Выдыхает через нос и откидывается на спинку своего сидения. Делает несколько глубоких вдохов и растирает лицо руками.

- Иди.

В грудь колит разочарование. Я не хочу уходить. Мне мало, я хочу целоваться и трогать его. Хочу затягиваться его запахом и слышать его грубоватый голос.

Но сказать об этом у меня сейчас язык не поворачивается.

- Пока, - бросаю тихое.

Перегнувшись, подцепляю рукой лежащий на заднем сидении свой рюкзак и дергаю рычажок двери.

- Подожди, - вдруг просит он, а у меня в груди екает надежда.

- Что?..

- Я не хочу, чтобы ты кому-нибудь обо мне рассказывала.

- Я и не собиралась.

Это чистая правда. Нет у меня настолько близких друзей или подруг, с кем можно было бы поделиться подобным, но внутри все равно противно царапает. Мое недоверие вспыхивает с новой силой.

- Почему? – спрашиваю как бы между прочим.

- В целях твоей же безопасности.

- При чем тут моя безопасность?

- Короткова, просто делай, как я прошу, - протягивает руку и накрывает ею мою, лежащую на коленях, ладонь, - не болтай, что бываешь в моей квартире, ни про похороны, ни про наше с тобой общение.

По венам растекается горечь. Желая скрыть свое состояние, я потупляю взгляд и осторожно забираю свою руку из его ладони.

- Хорошо, как скажешь…

- Это для твоего же блага.

- Да, я поняла, - открываю дверь и выхожу из машины, - спасибо тебе огромное еще раз.

- Не за что, - летит в ответ.

- Правда, спасибо…

- Иди, не мерзни, - говорит он, очевидно намекая на валящий на мою непокрытую голову снег.

- Пока, - хлопаю дверью и быстрым шагом иду к общежитию.

В душе сумбур и замешательство. С этим Греховцевым иначе не бывает. Умеет он испортить момент!

Ничего я не поняла про мои интересы и безопасность, зато вновь ожили подозрения, что он меня попросту стыдится. Меня не представить друзьям, не познакомить с родителями, и в свет не вывести. Зачем же тогда я ему нужна?

Пропущенные мной лекции не такие важные, по ним экзаменов не будет, но совесть не дает спокойно жить дальше. Мне во что бы то ни стало, нужно эти лекции переписать.

У Инги их не оказывается, потому что сама она в последнее время ходит через день, поэтому просить я их решаю у старосты. После третьей пары выхожу за ней в коридор, но меня некстати окликает Лилия Андреевна.

- Короткова, у тебя почерк красивый?

- Обычный… в смысле, нормальный, - замешкав, отвечаю я, - а что?

- Завтра после занятий зайди в деканат, поможешь Светлане зачетки заполнить.

- Хорошо, - бросаю, не выпуская из вида удаляющуюся спину старосты Ольги, - я пойду?

Получив разрешение, бегу по коридору, спускаюсь по лестнице на первый этаж, получаю привычное «сука» от Нечаевой, и вылетаю на улицу.

- Оля!

Девушка оборачивается и ждет, когда я ее догоню.

- Ты чего раздетая?

- Я хотела лекции по истории и введению в профессию попросить, - выпаливаю, запыхавшись, и в какой-то момент замечаю на стоянке напротив входа в универ толпу уже знакомых мне старшекурсников.

Три девицы, Рома, парень, который все время с ним ходит и… Греховцев.

Сердце, ухнув в живот, отпружинивает и подскакивает к горлу. Мне даже, несмотря на ледяной ветер, жарко становится.

Он меня не видит. Смотрит на двух девчонок, что-то эмоционально рассказывающих. Фифочки громко смеются и активно жестикулируют, а на лице Германа, как обычно, ни одной эмоции. Хотя, судя по всему, миниатюра разыгрывается специально для него.

- … я тогда завтра их принесу… - проникает в