Лето. Деревня. Любовь (СИ) - Зоя Марецкая Страница 29

— Дядь Юр, а у тебя есть своя машина?

— Есть, но я ее оставил в Питере.

— А почему не взял с собой в деревню?

— Да потому что это не джип, а обычный городской седан. Для деревенского бездорожья он не подходит. Самая лучшая машина для деревни — это УАЗик, ну, на худой конец, «Нива». Но ваша «Калина» тоже не самый плохой вариант, потому что она модификации «кросс», то есть имеет увеличенный клиренс.

— А у тебя машина какой марки?

— «Ауди».

— Круто! А какого она цвета?

Маша сидела на пассажирском кресле. В разговоре она не участвовала, но иногда Юрий перехватывал ее быстрые взгляды. И каждый раз его сердце наполнялось странным и необычным для него чувством — нежностью.

Они остановились на обочине дороги. Вокруг высокой стеной стоял густой смешанный лес.

— Дальше пешком, — скомандовал Макаров. — Маш, сажай Ваню в коляску, там хорошие тропинки, коляска легкая, она пройдет.

— Мы не заблудимся? — с опаской спросила она.

— Обижаешь. Я этот лес как свои пять пальцев знаю. Да мы далеко и не пойдем, максимум на пару километров углубимся. Здесь неподалеку есть красивое лесное озеро, я его тебе покажу. А вокруг черничник. Ну что, товарищи грибники, готовы к лесным приключениям?

— Дааа! — весело завопил Лука. — Всегда готовы! Уррра!

Они действительно довольно быстро вышли к небольшому озерцу. Редкие солнечные лучи золотыми нитями пробивались сквозь кроны осин и берез, склонившихся над водной гладью, и опускались в воду. От этого весь пейзаж переливался и казался сказочным.

— Какая красота! — ахнула Маша. — Как будто мы в заколдованном царстве очутились! Тут точно не водятся русалки?

— Русалок не встречал, а вот очарованные царевны за черникой сюда иногда заглядывают, — Юрий подмигнул ей.

Ягод было очень много. Маша с Лукой залипли на небольших холмиках, на которых вперемешку густо росли невысокие кустики черники и брусники. Собирали сначала себе в рот, и лишь потом, вдоволь наевшись и измазавшись в фиолетовом соке, начали наполнять небольшой бидончик. Юрий в это время вытащил Ваню из коляски и бродил с ним за ручку по тропинкам, впрочем, не уходя далеко. Пару раз он звал Луку к себе и показывал ему на очередной гриб, притаившийся где-нибудь под деревом и укрывшийся для маскировки листочком.

— Доволен я буквально всем!

На животе лежу и ем

Бруснику, спелую бруснику!

Пугаю ящериц на пне,

Потом валяюсь на спине,

Внимая жалобному крику

Болотной птицы…

Надо мной

Между березой и сосной

В своей печали бесконечной

Плывут, как мысли, облака,

Внизу волнуется река,

Как чувство радости беспечной…

Маша сидела на траве, прислонившись спиной к узловатой березе, и с абсолютно счастливым и безмятежным видом смотрела в небо. Лучик тут же подбежал к ней и плюхнулся рядом, подставив свою кудрявую макушку под мамину руку.

— Автор — Николай Рубцов, — Маша с любовью погладила своего мальчика по голове.

— Блин, а мы, а нас? Мы, разве, не заслужили? — полушутя-полусерьезно воскликнул Юрий и опустился с другой стороны, посадив Ваню себе на колени. И она, смущенно улыбнувшись, робко провела рукой по его седой голове. И потом еще раз, уже смелее.

— Маш, я так скучал без твоих стихов, — пробормотал он, закрыв глаза и мурлыча от удовольствия. — Ты перевоспитала закоренелого стихоненавистника. Не дай мне погибнуть от поэтического голода…

Лука смотрел на них и весело смеялся.

Нагулявшись, наевшись и заодно набрав небольшую корзинку грибов, они, наконец, начали собираться домой.

— Сфоткай меня с детьми, пожалуйста, на фоне озера, — попросила Маша Юрия, вручая ему свой телефон. — Здесь потрясающе.

Она начала пятиться к самому краю озера.

— Маш, осторожно, не подходи ближе, там вязко, — предостерег ее Макаров. И в тот же момент нога женщины провалилась в ил почти по колено. Она споткнулась и вскрикнула громко и отчаянно.

— Твою ж мать, Маша!!! — Юра мгновенно рванул к ней и вытащил из грязи. Резиновый сапог остался в озере. Маша закусила губу и сильно побледнела.

— Юра, я, кажется, ногу распорола… Там было что-то острое…

Рана оказалась неглубокой, но очень болезненной. Юрий снял с дрожащей женщины порванный носок и осторожно обтер испачканную кровью ступню.

— Мама!!! — у Луки задрожали губы.

— Тихо! Отставить истерику! — шикнул на него Юрий. — Машенька, маленькая, потерпи немного, ничего страшного. У тебя в машине аптечка есть?

Она кивнула головой.

— Сейчас доберемся до машины, и обработаем тебе ножку. Подожди минутку, — он посадил ее на траву, а сам быстро пристегнул Ивана в коляске. — Лука, ты как, сможешь повезти брата?

Тот без лишних слов взялся за ручки.

— Юра, я не могу на ногу наступать, мне больно… — тихонько простонала Маша.

Он наклонился и одним резким движением подхватил раненую на руки. Она вскрикнула от неожиданности.

— Не надо никуда наступать, тут недалеко, я тебя донесу. Лука, я буду дорогу показывать, кати коляску следом. Будешь отставать, кричи — я тебя подожду, — командовал он коротко и уверенно.

Маша испуганно обхватила Юру за шею руками.

— Я тяжелая, — в панике забормотала она.

— Шутишь? Маленькая и легкая как Дюймовочка. Хочешь, подброшу тебя и поймаю? Хочешь?

И, действительно, несколько раз слегка подбросил на ходу, перехватывая поудобней. Маша испуганно взвизгнула и вцепилась ему в плечи.

— Не надо, пожалуйста! Юрочка! Ай, не надо!

Он довольно засмеялся. Шепнул ей на ухо:

— Будешь от меня и дальше бегать — буду поднимать тебя, как неразумную девчонку, на руки и подбрасывать, пока не вытрясу из твоей головы всякие глупости. Быстро назови меня еще раз Юрочкой, а то сейчас в муравейник тебя кину.

Она засмущалась, заулыбалась, уткнулась носом ему в грудь и глухо зашептала:

— Юрочка. Юрочка. Юрочка.

Он оглянулся — Лука, пытаясь не отстать, бодро и ловко катил коляску с Ваней в нескольких метрах позади него.

— Маш, а я только что вспомнил еще один стих про лес. Хочешь, расскажу? Эй, ты там уснула, что ли? — Юрий опять легко встряхнул ее.

Маша отлепилась от его камуфляжной куртки и глянула блестящими от слез глазами снизу вверх.

— Маленькая, сильно больно? — встревожился он.

— Нет, — она покачала головой. — Сильно хорошо…

И он, не удержавшись, расплылся в счастливой идиотской улыбке.

— Так как насчет стиха? Хочешь послушать? Вот прям совсем в тему.

— Хочу…

— Буду сильно разочарован, если не узнаешь автора, — и зашептал ей на ухо:

— Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,

Пусть дождем опадают сирени –

Все равно