Сердце пацана (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" Страница 29

— Дай зажигалку.

Недоуменно на него покосилась.

Откуда у меня спрашивается зажигалка? Я сроду не курила.

— В бардачке, — подсказал.

Открыв бардачок, покрылась румянцем.

За исключением зажигалки там были…эм… средства контрацепции, пару тряпок для стекол и салфетки. Неуклюже достала из-под пачки зажигалку, но в последний момент в кончиками пальцев зацепилась за контрацептивы и те приземлились на мои колени.

Можно ли было ощущать такой жар при таком холоде? Я знала наверняка. Можно! Еще какой! Даже мои уши горели. Стыд-то какой!

Прикрыв пачку рукой, другой отдала зажигалку, с независимым видом пялясь в окно. Смешок Германа раздался в машине. Забрав зажигалку, он прикурил сигарету. Вдохнул и выдохнул.

— Если тебя так нужны, могла бы просто попросить, — по-мальчишески игриво поддел он меня.

Пальцы нервно сжали пачку, отчего та смялась, но тут же разжались. Господи! Бобрич! Что ты как маленькая?!

Молниеносно закинула презервативы обратно в бардачок, захлопнула его и пробурчала:

— Мне не нужны.

— Да ты рискованная, Бобриха! — хохотнув, затянулся. — Кто бы знал…

Мне совсем не по годам так краснеть, совсем не по годам так яро прятать глаза, вжимать голову в плечи, но, так или иначе, дать деру в неизвестном направлении было единственным желанием. Однако Белов остановился во время. Сперва замолчал, затем прекратились смешки, а после его голос приобрел стальные нотки.

— Кто он тебе?

— Кто?

— Дохляк, — раздраженно рявкнул, — из кафе.

— Двоюродный брат.

Кажется, он был доволен моим ответом, судя по мелькающей полуулыбке-полуухмылке. Выкинув сигарету через окно, он достал из кармана джинс купюру, протянул мне.

— Держи. Ей богу, мышь, ты как ребенок. Тебя развести нефиг делать. Ты хоть знаешь зачем нужны были ему эти бабки?

— С него кто-то требовал, — неуверенно пискнула, прикусив губу.

— На шмаль ему эти бабки нужны были. Торчок конченный, — зло выплюнул парень.

Машина резко выехала с парковки, но прежде чем нажать на педаль газа, Белов со всей серьезностью изрек:

— Не доверяй так слепо людям, даже если они твои родственники. Это сегодня он у тебя пару тыщ «занял», — произнес слово «занял» сарказмом, — уж будь уверена, отдавать он их тебе не собирался. Сегодня он у тебя занял, а завтра хату твою обнесет. И не вылупляйся на меня так, Бобр! Я не всегда буду рядом.

— Я и не прошу, — задели меня его последние слова.

— И очень зря, — отчеканил.

Что означали последние слова, не поняла. Ну, а Белов… Белов не намеревался распинаться и объясняться. Однако, в груди что-то расцвело. Легкое, воздушное и почти незаметное, но оно там было. Надежда. Маленький огонек надежды.

А что было бы, если я бы попросила?

Украдкой покосилась на непреклонный точеный профиль.

Нет. Мне не набраться смелости попросить…

Всего несколько минут и мы на месте под подъездом Германа. Когда-то я много времени проводила в этом дворе, нынче часто проходила мимо, а сейчас сканировала глазами место, на котором очень давно росло дерево, то самое дерево, на которое однажды залез непослушный рыжик.

— Три года назад срезали, — словно прочитав мои мысли, произнес Белов.

Три года назад… Рыжик тоже сбежал уже как три года. Зачем? Полагаю, объяснений не нужно.

Сбросив наваждение и внезапную грусть, посмотрела на Германа. На секунду показалось, что его глаза отражение моих собственных. Там застыла та же грусть. Однако, откуда он мог знать про Рыжика? Ересь…Вот прознал бы Белов про мои сентиментальные мыслишки, точно бы на смех поднял!

— Пошли, Бобриха. У нас времени в обрез, — нахмурившись пробурчал, как только заметил, что я не сводила с него глаз.

Из машины мы вышли одновременно, поднялись на третий этаж, остановились около двери. Шустро справившись с замком, Белов распахнул дверь.

— Заходи.

И только я сделала шаг, как Герман рукой прижал меня к себе, наклонился к уху и проворковал:

— Не страшно?

Страшно не было, а непривычно. Непривычно от узла разворачивающегося внизу живота, приятной тяжести руки, что плотно прижимала к себе. Волоски на шее встали дыбом. Захотелось повернуться. Узнать каковы губы на вкус, но Белов тут же меня отпустил. Хриплый тихий беззлобный смех звучал около затылка, а рука больше не прижимала меня к себе столь интимно и пикантно.

— Дурак, — все, на что хватило моего красноречия.

Смех зазвучал еще громче.

В коридоре я и не заметила, как с меня стянули шапку и куртку.

Любопытно… Он так ловко справлялся только с верхней одеждой или…?

Поразившись своим думам, что явно сегодня были под влиянием разбушевавшихся гормонов, я постаралась выкинуть эти глупости из головы.

Стянула сапоги и застыла столбом посередине коридора. Белов разделся, а после пошлепал в кухню. Пару секунд грохота и вернулся в коридор.

— Чего стоим? — вскинул бровь. — Проходим, не стесняемся!

Неуверенно ступила, но Герман, закатив глаза, зачем-то наклонился и мир вдруг перевернулся.

— Белов! — крикнула. — Отпусти меня! — стукнула его по спине. — Немедленно!

— Не-а!

Моя пятая точка вызывающе торчала на его плече. Вот, что значит называлось каком к верху…

— Белов!

Но наглец меня не слышал. Пер как танк, несколько шагов и все стало на места. Я мягко приземлилась на подушки, успев лишь изумленно ахнуть.

— Что, мышь, будем учиться? — озорно он блеснул омутами.

Его лицо находилось в считанных сантиметрах от моего. Локти упирались по обе стороны от головы, а парфюм въедался в нос. Я оказалась в засаде. Этот дьявол окружил меня, со всех сторон.

— Д-да…

Никогда прежде он не смотрел на меня так, словно хотел испить до дна, словно не мог насытиться. Воздух покинул мои легкие, голова закружилась. Покорно я лежала под ним. Впервые так интимно, так близко к кому-то. Его палец накрыл мой пульс на шее, нежно поглаживая. В этот момент я бы позволила ему все. Даже те неприличные вещи, что часто не давали мне покоя по ночам, о которых стыдно было вспоминать по утру. Сейчас это не было постыдным. Это было необходимостью. Химия между нами парила в воздухе. Дышали мы часто и прерывисто, ни на секунду не отрывая жадных глаз от друг друга. Истома подняла жар в моем теле, заставляя проснуться женщину и уснуть девчонку.

Сейчас.

Еще только мгновение и наши губы соприкоснуться.

Ресницы затрепетали, опустились на щеки, но вместо заветного поцелуя Герман резко отстранился. Слетел ураганом с кровати и вылетел из комнаты. Тихонько выдохнув, приложила руку к пробивающемуся наружу сердцу.

Что.Это. Было?

Приподнявшись, пригладила волосы, нервно усмехнулась и оглянулась на распахнутые двери. Вновь что-то грохотало на кухне. Казалось, что это был глюк, а когда Белов с кухни крикнул:

— Тебе в чай сколько сахара?

Я засомневалась в своем адекватном восприятии реальности.

— Два, — дрожащим голосом крикнула в ответ.

Так, Дуня, вдох и выдох. Ничего не было. Тебе показалось.

Поднявшись, подошла к столу. Похоже, Белов заделался примерным учеником. Несколько открытых учебников лежали на столе, как раз на тех страницах, где я отметила главные термины. Облокотившись на стол, я включила настольную лампу.

— Когда в следующий раз будешь нагибаться, убедись, что я не стою у тебя за спиной, — насмешливо и, вместе с тем, напряженно прозвучало позади.

Испугавшись, я подскочила. Ударилась коленкой об стол и зашипела рассерженной кошкой.

— Белов!

Поставив чашки с чаем на стол, он присел, потрогал мое колено и с искренним сожалением поинтересовался:

— Больно? Извини, я не хотел…

— Ничего, — от его прикосновений к коленке дернулась. Слишком… Слишком много прикосновений.

Герман еще раз нежно провел ладонью по коленке, сам себе кивнул и, выпрямившись, отодвинул стул.

— Садись.

Сам он сел рядом. Взял в руки тетрадь, ручку и как примерный мальчик, коим он никогда не был, навострил ушки.