Тест на измену (СИ) - Инфинити Инна Страница 29

Глава 32. Прогулка

Четыре часа до Питера пролетают, как четыре минуты. Я неотрывно гляжу в окно, но не вижу там ничего. Голова занята другим. Такое ощущение, что в груди дыру пробили. А если точнее, Арина пробила.

Она лгала мне. Нагло, гнусно, глядя прямо в глаза. Не просто утаила, кто ее новый начальник, а именно обманула. Я же слышал их телефонный разговор, слышал, как она называла его «Павел Александрович». Кстати, почему по имени-отчеству? Да плевать. Главное, что Павлом Александровичем оказался именно тот Павел, которого я больше всех ненавижу.

Я не дурак и не слепой, поэтому знаю, что Арина не забыла его. Особенно часто она стала вспоминать бывшего жениха после второго выкидыша. Вообще, вся наша жизнь пошла под откос после второго выкидыша, вдруг выясняется. Арина периодически, разговаривая во сне, произносит его имя, хранит платье, предназначенное для свадьбы с ним, а когда мы ссоримся, сравнивает нас.

И зачем бросала его, зачем выходила за меня замуж, если не смогла забыть своего Павла? Я уверен: в глубине души Арина даже себе не может ответить на эти вопросы.

И вот теперь она с ним работает. И с ним же поехала в командировку.

Я чувствую себя не просто обманутым, а преданным. Настроение ниже плинтуса, появляется желание позвонить Арине, заявить, что мне все известно. А потом думаю: что это изменит? Только усугубит все.

— Ребят, вы как хотите, а я спать, — зарегистрировавшись на ресепшене в отеле, Костя зевает.

— Слабак! — стебет его Рената.

— Вот будут у тебя орущие дети, поймёшь меня.

Костя устремляется к лифту, оставляя нас с Ренатой вдвоём.

— Какие планы? — спрашивает.

Пожимаю плечами.

— Никаких.

— Тогда прогуляемся?

Снова пожимаю плечами.

— Давай. Только сначала я бы немного отдохнул после дороги.

— Тогда встретимся здесь через два часа?

— Хорошо.

Мы идём к лифту. Рената выходит на своем третьем этаже, а я еду выше, на пятый. Костя раскошелился на очень хороший отель. Сразу видно, что хотел нормально отдохнуть от орущих детей. Упав на огромную мягкую кровать, я все же звоню Арине.

— Алло, — произносит взволнованно после пятого гудка.

— Привет.

— Привет, Ром.

Пауза. Я не знаю, что сказать дальше. Арина тоже молчит.

— Как дела? — прерываю затянувшуюся тишину. — Ты уже в Ростове?

— Да, вот только в отель заселилась. А ты?

— Я тоже только заселился.

Снова молчим. Зачем я вообще звоню? В надежде, что Арина скажет мне, кто ее начальник? Она не скажет.

— С кем у тебя командировка? — все-таки задаю вопрос на проверку.

— С генеральным директором, я же тебе говорила.

С ним… Зажмуриваю глаза и сглатываю тугой ком. Она поехала с ним…

— А у тебя? — спрашивает.

— С Костей и еще с коллегой. Я же тоже говорил тебе.

— С вашей новой сотрудницей Ренатой? — чувствую, как хмыкнула.

— Да, с ней.

— Сколько она у вас работает? Два месяца?

— Да.

— Ну что ж, я думаю, в командировке ты сможешь узнать ее получше.

Тон Арины ядовитый и обиженный. Вздыхаю.

— Я не собираюсь узнавать ее здесь получше.

Потому что я уже знаю ее лучше некуда, мысленно добавляю, но Арине, естественно, не говорю.

— Ладно, — первым решаю прекратить разговор. То, что мне нужно было, я услышал. Вернее, НЕ услышал. А именно, что новый генеральный директор моей жены — это ее бывший жених. — Пока, Арина.

— Пока, Ром.

Арина кладёт трубку быстрее меня. Как будто наш разговор ей был неприятен, и она поскорее хотела его закончить. Я так и лежу на кровати два часа, глядя в потолок, пока не приходит сообщение от Ренаты:

«Ты там уснул, что ли?»

Ее прямолинейность вперемешку с легкой грубостью вызывают улыбку. Через пять минут я спускаюсь в холл первого этажа, где меня ждет Рената.

— Давай прогуляемся по Невскому, сходим на Дворцовую. Потом, может, еще куда-нибудь.

— Давай, — безразлично соглашаюсь.

Мне все равно, куда идти и где убивать время. Даже хорошо, что Рената позвала на прогулку. Хоть немного отвлекусь от мыслей о вранье Арины. А Рената — прекрасный человек, чтобы сбежать от реальности. Она легка в общении и у нее отличный юмор.

У нас отель в центре Питера, поэтому до Невского проспекта мы доходим очень быстро. Сейчас три часа дня, на удивление ясное небо без туч и малейшего намека на дождь.

— Когда ты последний раз был в Питере? — спрашивает Рената.

— Когда мы ездили после третьего курса.

— Оооо, — тянет с ностальгией. — Классная была поездка.

Да, классная, мысленно соглашаюсь. После летней сессии мы почти всей группой отправились в Питер праздновать завершение третьего курса. Сняли на несколько суток огромную квартиру и тусили, не просыхая.

— А ты когда была здесь последний раз?

— Два года назад.

— Не так давно.

— У меня был долгий период, когда я приезжала сюда каждые несколько месяцев.

Интересно, что за период, но вопрос не задаю. Мне ничего неизвестно о Ренате после того, как мы перестали общаться из-за того, что, по ее словам, я «женился на первой встречной». Я не спрашивал у Ренаты личное, хотя мне любопытно. Была ли она в серьезных отношениях, чем вообще занималась эти годы? Сейчас у нее никого нет, это сто процентов. Но не была же она одна семь лет.

Вообще, Рената немного сложный для меня человек. В том смысле, что у меня есть ощущение, будто мы с ней что-то упустили. Последние два месяца, с тех пор, как она пришла работать к нам в фирму, я периодически задаю себе вопрос: что бы было, если бы мы с Ренатой все-таки замутили в студенчестве? Она никогда не была для меня всего лишь одной из девушек, с которыми можно легко провести время. Наверное, поэтому я так и не протянул к ней руку. Понимал: просто замутить, переспать не получится. А на что-то серьезное, наверное, я тогда не был готов.

Не менее любопытен и тот факт, что Рената тоже не делала ко мне поползновений. Она даже о своей симпатии мне не заявляла. Я понимал это сам. Может, я подсознательно ждал шага от нее? Но так за четыре года учебы и не дождался. Интересно, почему Рената ничего не предприняла, раз я ей всегда нравился?

Помню, у нее был парень на втором курсе и немножко на третьем. Он учился на факультете лечебного дела. Понятия не имею, где Рената познакомилась с врачом, но их отношения были довольно серьёзными. Рената тогда намного меньше стала с нами зависать. Я иногда даже обижался, что она динамит мероприятия группы. А потом они из-за чего-то расстались и до конца универа у Ренаты больше никого не было.

Она как хорошее вино. Мой мужской глаз не может не замечать, что Рената стала краше, женственнее. В универе она была худощавой студенткой в бесформенном оверсайзе. Теперь на ней вся одежда по фигуре, хорошо подчеркивающая округлые формы. У Ренаты определенно есть, за что подержаться, вдруг возникает мысль, и я сам удивляюсь, что думаю о таком.

— Помнишь, как мы в ту поездку тусили по барам на Рубинштейна? — ее голос перебивает пошлые мысли в моей голове.

— Помню.

— А теперь кто-то другой и моложе тусит там ночи напролёт вместо нас, — замечает с грустью.

Смеюсь.

— Нам уже тридцатник.

— И что? До пенсии еще далеко.

— Я уже не помню, когда последний раз тусил ночь напролёт. Совершенно точно до женитьбы. Сейчас я максимум могу вырваться в бар с друзьями на вечер.

Недавно ходил, вспоминаю. И писал Вере, которая оказалась Ариной. Я, безусловно, виноват. В свое оправдание могу лишь сказать, что, протрезвев, устыдился своих сообщений и точно понял, что не хочу изменять жене. Хотя Вера меня зацепила. Не внешностью, а общением, чувством юмора. Почему я не замечал этого в Арине, живя с ней под одной крышей?

Мы просто сильно запутались…

— Звучит тоскливо. Вообще, семья — это, конечно, те еще оковы. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Особенно влево.