Ты мое наваждение (СИ) - Мари Са Страница 29

— Рус, какой же ты идиот, — не с того, конечно, начинаю, но слова сами рвутся наружу, — небось и надумал себе, что я с любовником сбежала?

Смотрю прямо в лицо. Истерика миновала. Но кажется опять накатывает сонливость. А может температура снова скачет. Не разберешь.

— А что я должен был думать? Да и мама твоя…

— Мою маму сюда не приплетай. Надеюсь, ты ничего ей не сделал?

Конечно ничего. Я итак знаю. Мама ехать с нами отказалась. И, вообще, посчитала, что я чокнутая, раз так поступаю. Даже первое время общаться отказывалась. Но потом из-за внука сменила гнев на милость. Мы переписывались только через интернет. Иногда общались по видео звонку. К нам она не приезжала. Я строго настрого запретила. И адрес свой не говорила. Даже город. Все ждала, когда уляжется вся эта ситуация с моим побегом. Когда про меня забудут. А он, похоже, не забывал.

— Конечно, я ничего не сделал твоей маме, — даже возмущается, — за кого ты меня принимаешь? Она, кстати, на моей стороне. Думаю, если бы знала твой настоящий адрес — обязательно бы сказала.

— Вот ведь предательница, — ворчу.

— Люба, твоя мама тебе добра хочет, — касается своей рукой моих волос. Гладит нежно и мягко. Почти невесомо. До безумия приятно. Хочется жадно мурчать изголодавшейся до ласки кошкой, — как и я. Зачем ты убежала, если дело не в мужике?

В его голове словно что-то щелкает. Поглаживание из мягкого и приятного превращается в жесткий захват. Даже болезненный.

— Только не говори, что ребенок…

— Хорошо. Не буду, — вырваться пытаюсь, — мне больно. Пусти!

Он ослабляет хватку, но совсем руку не убирает. Спускается к шее, касается плеч, замирает. Лицо его слегка бледнеет, а скулы напряжены до предела. Даже страшно немного становится. Как он отреагирует на новость о ребенке? Вдруг она ему не понравится?

— Кто будет?

— Девочка.

— Дочка значит, — произносит глухим ровным голосом, — как я и хотел. А ты скрыть ее решила? От меня? Я настолько сильно тебе противен?

Не успеваю за ходом его мыслей. Еще говорят, что женщины не логичны. У мужчин в голове не меньшая каша.

— Все не так, Руслан. Дело не в моих чувствах к тебе. И ты мне не противен.

К чему врать. Он здесь. Я пыталась его оттолкнуть, пыталась уйти, не разрушив ничью жизнь. Я проиграла. Руслан нашел меня, как бы хорошо я ни пряталась. А это что-то да значит. Значит ведь?

— Руслан, а я тебе противна?

В голубых глазах столько вопросов. А еще больше изумления.

— Люб, ты головой где-то треснулась? — снова по волосам гладить начинает, — ты откуда вообще такие выводы делаешь? Я так-то жениться на тебе собирался! Ты хоть понимаешь, что я пережил, когда ты пропала? Что я за эти месяцы испытал?! Тебе в самых ужасных кошмарах такие вещи не снились!!

Голос почти до крика повышает. В какой-то момент к нам заглядывает медсестра, но Рус прогоняет ее одним движением. А я только сейчас понимаю, что лежу, скорее всего, в палатной палате. Может и клиника платная, раз персонал настолько услужливый.

— Прости, — только и могу сказать.

Накатывает безумная усталость. Откидываюсь на подушку. Но в последний момент, когда дремота уже почти одолевает, распахиваю глаза.

— А что со Славиком?! — как я могла забыть о сыне? — Который сейчас час? У него занятия в школе закончились? Если он придет и увидит, что меня нет дома…

— Слава с твоей мамой, — Руслан укладывает ладонь на мой лоб, заставляя лечь обратно на подушку, — хватит паниковать. Лучше поспи. А потом мы обязательно поговорим.

— Ты привез сюда маму? — удивляюсь.

— Да. Она сама захотела съездить и проведать непутевую дочку, а еще я подумал, что с ней тебе будет не так… страшно принять.

— Принять что?

— То, что я тебя больше никуда не отпущу.

Наклоняется и целует в губы. Словно печать ставит в договоре, который мы только что подписали. Пытаюсь понять, что сама при этом испытываю. Малышка внутри ведет себя подозрительно тихо. Словно тоже прислушивается к нашему разговору. Словно понимает, сейчас решается ее судьба.

— У тебя Люба удивительная способность, убегать от собственного счастья.

— А мое счастье это ты? — даже улыбаюсь слегка, — но я от тебя только один раз убежала. Так что неправильно называть это…

— Нет. Не один, — головой качает, — помнишь, в школе?

— А что в школе? Ты был самым популярным парнем. Я это отлично помню.

— А ты от меня всегда бегала.

Пару раз даже повторяю про себя его фразу. Может не так поняла?

— Что значит, я от тебя бегала?

Его рука медленно и осторожно скользит вниз. Замирает на моем животе. И я тоже замираю. А потом чувствую четкий удар прямо в раскрытую теплую ладонь. Дочь, похоже, решила поздороваться с папой.

— То и значит.

— Ерунду говоришь, — возражаю, — ты был таким красивым, а я толстой и с кучей комплексов.

— Ни одного не замечал. Зато, если бы ты знала, в каких позах являешься ко мне по ночам, все твои комплексы вмиг бы испарились.

Сама не замечаю, как краснею.

— Почему я должна тебе верить? Ты даже слова мне не сказал? Если бы ты меня действительно любил, то…

Язык прикусываю. Так хочется спросить, почему не боролся за меня, но звучит слишком уж наивно. Прямо как в романах, где мужчина обязательно собственник и эгоист. Закрывает свою даму сердца на четыре замка и плевать ему, что она сама при этом чувствует. Но ведь такие женщинам и нравятся.

— Хочешь знать, почему не отбил тебя у твоего мужа? — мысли мои читает. Экстрасенс, блин! — Дурака свалял. Признаюсь. Думал, ты любишь этого ушлепка, — ладонь на моем животе сжимается, — а помнишь, он тогда весь побитый пришел?

— Ты? — даже рот округляю, — но зачем?

— Этот гад заделал тебе ребенка, а жениться не собирался. Я взбесился тогда. Дел наворотил. Чуть в тюрьму не попал. Но сестра как-то это дело замяла. Через Андрея, наверно.

Пару секунд он смотрит в окно. А потом переводит взгляд своих невозможно голубых глаз на меня. В них столько боли и столько… нежности. Утонуть можно. И я тону.

— Не надо было мне его тогда бить. Он бы бросил тебя, а я подобрал. Я тогда дураком был. Наивным благородным идиотом. Думал, так тебе лучше будет. Ошибся. Тебе, Люба, только со мной лучше будет. Поняла?

Его слова