Елена Лагутина - Песочные часы Страница 29

Алена молчала, широко раскрыв глаза, смотрела на собеседницу, а та продолжила:

— Сначала думали, пьяная, да только запаха вроде не было… Что с тобой случилось-то, дочка? Или, может… — Она опустила глаза, потом подняла и робко, неуверенно спросила: — Может, обидели тебя?

И тут же, не ожидая ее ответа, уверенная в том, что не ошиблась в своем предположении, продолжила суетливо:

— Так ты… в больницу, а потом уж в милицию… Так ведь лучше будет. Поймают, накажут, главное — в больницу.

Алена медленно покачала головой. Утренние события словно стерлись из ее памяти — в тот момент она чувствовала только боль, не помня ее причины, просто зная, что с ней случилось что-то ужасное. Мысли путались, и прежде чем ответить, она долго и мучительно пыталась сформулировать в сознании слова, которые нужно произнести.

— Не беспокойтесь. Меня никто не обидел. Со мной все в порядке… Мне как раз нужно было в Махачкалу, я собиралась… Спасибо, что довезли.

Ответ, похоже, не произвел нужного впечатления, и женщина снова принялась уговаривать ее, настаивая на своем:

— Да ты не бойся, не стесняйся, что же теперь сделаешь, если такое произошло, ведь без наказания-то нельзя оставлять таких людей… Ты бы лучше пошла в больницу, а потом уж в милицию, все расскажешь, а они уж…

— Я не больна, — резко и немного грубовато ответила Алена, — мне не нужно в больницу. Спасибо вам за заботу, но я в ней больше не нуждаюсь.

Резко надавив на ручку, она распахнула дверь и вышла из салона. Синяя «шестерка» приютилась на обочине оживленной дороги — мимо нее в обе стороны беспрерывным потоком мчались машины, и Алена быстро, не оглядываясь, пошла вперед вдоль тротуара, не обращая внимания на то, что ее звали, просили вернуться, остановиться… Она и не подумала остановиться, а догонять ее никто не стал — видимо, с ней уже и без того достаточно намучились. Несколько метров она прошла, глядя впереди себя стеклянными глазами, потом вдруг резко остановилась. Утренние события внезапно ярко и отчетливо встали у нее перед глазами. Улыбающееся лицо Максима, ее поспешные сборы, волнение, побег из дома и его записка… И вот теперь она оказалась одна посреди большого, почти незнакомого ей города. Впереди ее ничто не ждет, а обратной дороги нет.

У нее даже не возникало мысли о том, чтобы вернуться домой. Вчерашний день — последний, который она провела в доме Руслана, — показался ей настолько далеким, словно с тех пор, когда она покинула дом, прошла целая вечность. Она уже не чувствовала боли — всем ее существом овладело какое-то странное равнодушие, заторможенность. Было такое ощущение, что все произошло не с ней, а с каким-то другим, абсолютно чужим для нее человеком. Она все шла и шла вперед, не очень-то обращая внимание на машины, которые проезжали почти вплотную и часто сигналили. Шла по встречной полосе, глядя прямо перед собой и почти ничего не видя. Опомнилась она только в тот момент, когда оказалась посреди аллеи с растущими по обе стороны высокими каштановыми деревьями.

Удивленно оглядевшись по сторонам, Алена опустилась на скамейку, расправив платье на коленях. Напротив нее сидели двое — мужчина и женщина, которые, казалось, совсем ничего не замечали вокруг себя, поглощенные друг другом.

Максим… Сердце снова заныло, застучало громко и сильно при воспоминании о нем. Она попыталась отогнать от себя мысли, разрывающие душу на части, но у нее ничего не получалось. Снова и снова вспоминала она его глаза, минуту за минутой вырисовывались в сознании их встречи, его поцелуи. Жизнь, так сильно изменившаяся за это утро, ее жизнь, которая последние несколько недель казалась ей драгоценной, теперь полностью потеряла смысл. То, что было, вернуть невозможно, а впереди… Что ждет ее впереди? Разве есть для нее место в этой жизни — после всего, что случилось? И разве стоит надеяться на что-то хорошее, испытав такое?..

Почти весь день она бродила по улицам города, всматривалась в лица людей, казавшиеся ей счастливыми. Уже вечером, обессилев, она спустилась на городской пляж — туда, где были камни и совсем не было людей. Долго сидела, глядя на темную воду и вспоминая всю свою жизнь. Мать, отца, сестру и брата, Лилю и ее мальчишек. О Максиме она старалась не думать — как ни странно, это у нее получилось. Не думала даже в тот момент, когда теплая соленая вода легко и ласково коснулась ступней, коленей. И только лишь тогда, когда, задыхаясь, почувствовала шум в висках, когда сознание ее уже почти совсем погасло, она вспомнила…

Часть 2

Нежданное счастье

Где-то в черной пустоте приглушенно горел мягкий желтый свет, казавшийся недосягаемым. С каждой минутой он отдалялся, чернота поглощала его настойчиво и жадно; на миг он совсем исчез, не оставив после себя даже отблеска, но потом снова появился, робко и тревожно мелькнув где-то вдалеке. Внезапно желтая вспышка стала стремительно приближаться, разрастаясь, с каждой секундой увеличиваясь в размерах, пока наконец полностью не заслонила собой черноту и не вырвалась за пределы своих реальных границ… Алена открыла глаза и тут же зажмурила.

Желтый свет, возродивший ее к жизни, исчез в ту же секунду. Вокруг было темно, и эта темнота почему-то ослепляла. Сильный удар по щеке — уже не первый — заставил ее вздрогнуть и инстинктивно заслонить лицо руками. Шум в голове не утихал, виски, казалось, были сжаты железными тисками. Струя воздуха, проникшая в легкие, была холодной и влажной. Воздух обжег легкие, она закашлялась, все еще не понимая, что с ней происходит, чувствуя лишь одну потребность — дышать. Хриплые, свистящие звуки, вырывающиеся из легких, напоминали дыхание зверя, бьющегося в смертельной агонии. Перевернувшись на спину, она уперлась руками в твердую и влажную, холодную поверхность. В поисках опоры она сжала пальцы и вдруг с удивлением обнаружила, как что-то скрипит и рассыпается у нее в руках. Песок… В этот момент она все вспомнила.

Смятенное сознание, рвущееся между жизнью и смертью, наконец обрело покой. Открыв глаза, она увидела перед собой лицо. Еще одно незнакомое, чужое лицо, глаза — в темноте ночи они показались ей огромными, руки… Ей хотелось закричать, но она не смогла выдавить из себя ни звука.

— Ну вот, так-то лучше… Тебя в больницу или в сумасшедший дом?

Голос тоже был незнакомым, а едва уловимая ирония показалась неуместной. Она не ответила, продолжая с жадностью вдыхать воздух.

— Ну, что молчишь? Разговаривать не умеешь, немая? Язык проглотила? Или, может, русских слов не понимаешь? Тоже мне бедная Лиза…

Теперь она ясно и отчетливо различила в этом голосе злость. Возле нее, склонившись на колени, стоял мужчина. Мокрые взъерошенные волосы торчали в разные стороны, с лица стекала вода, тонкая мокрая рубашка с короткими рукавами облепляла рельефы выступающих мышц.