Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста Страница 29

Зато недавно узнал, что он – владелец водочного завода. Подонок, конечно. От водки сгорели и его, и мои родители. Не может мой народ перерабатывать этот продукт без последствий.

И ничего – трудится Иван на алкогольной ниве, невзирая на этнические особенности потребителя.

Вот поэтому, наверное, я о нем, гаденыше, и не вспоминал. А сейчас деваться некуда. Утопающий и соломинке рад. А Ваньке – возможность спасти душу перед главным судом.

А Ефиму я решил все-таки позвонить. Не знаю почему. Просто Шаман учил никогда не отбрасывать бездумно то, о чем думается.

Я набрал номер его мобильного, и Береславский немедленно ответил мне своим довольным жирным голосом:

– Здорово, Самурай.

– Привет, Ефим. Можно, к тебе заскочу вечерком? Посоветоваться надо. (Дольше я оставаться в Москве не собирался, нужно было мчаться в Сибирь.)

– Давай, – весело ответил он.

– А ты дома сейчас?

– Нет, за рулем.

– Где рулишь? – Слышимость была отличная.

– Проезжаю Барабинские степи. Ночью буду в Омске. Так что заскакивай.

– Ефим, я тоже лечу в Омск.

– А чего тебе там надо?

– Полтора миллиона баксов.

– Хорошая сумма, – одобрил Береславский.

– Только не знаю, где взять, – честно сознался я.

– Тоже неплохо, – одобрил и это Ефим.

– Посоветуешь?

– А как же. У нас же страна советов, – не стал отказываться мой старший друг.

Глава 13

Трасса Тюмень – Омск, 22 июля

Про женщин, обгоны и горячие позы

После Перми была Тюмень. Потом взяли курс на Омск.

Интересно, что в каком бы настроении Береславский ни выезжал из гостиницы утром, через пару часов пути оно становилось отменным.

Ефим Аркадьич даже обсудил этот феномен с Доком, и оба высокообразованных собеседника пришли к выводу, что это – физиология. Мол, смотрит человек не глазом – глаз всего лишь оптический датчик, – а мозгом. То бишь поставляет своему главному анализатору (здесь Береславский не удержался от гнусной шутки по поводу главного анализатора Дока, но тот благодушно простил) визуальную информацию об окружающей природе.

Далее все ясно: природа по определению не может быть никакой, кроме как прекрасной. А значит, анализатор волей-неволей получает кайф.

Конечно, все это можно было и не обсуждать, и так понятно. Или обсуждать гораздо короче. Но когда у тебя впереди двенадцать часов за рулем, отчего бы не поболтать? Да и выбор тем свободный, потому что Татьяна Валериановна Смагина этот этап – от Тюмени до Омска – ехала в четвертой машине, с женой одного из «туристов», прилетевшей на пару дней к мужу.

– Кстати, Док, – поинтересовался Береславский, – а как у вас на Северном полюсе с женщинами?

– Никак, – добродушно объяснил Док. – Там женщин не было. Да и не надо.

– Док, ты меня пугаешь, – ужаснулся Ефим Аркадьевич, гадко на что-то намекая.

– Нет баб – нет ссор и соблазнов, – не замечая подкола – или делая вид, что не замечая, – объяснил пассажир. – А я и в обычных командировках жене не изменяю.

– А где ж изменяешь? – оживился водитель. – В процедурной?

– Слушай, я же врач, – мягко, как психиатр пациенту, попытался втолковать ему Док. – Ты, кстати, веришь, что я хороший врач?

– Еще бы не верить, – усмехнулся Береславский. – Другого у нас все равно нет.

– Так вот. Я – хороший врач. Я все про них – женщин – знаю. Нет ни у одной другой того, чего не было бы у моей жены. Ответственно заявляю. Как профессионал. Тогда возникает вопрос – зачем мне другие? Маеты много, риск есть всегда. А смысла нет. Потому и не изменяю.

– Я тоже не изменяю, – сказал Береславский. Но как-то без обычной присущей ему убедительности.

А дорога вокруг действительно радовала. Они еще и трети пути не проехали, а уже как будто по десятку стран прокатились. Даже в Подмосковье пейзаж менялся каждые сто километров: то равнина, то холмы, то поля с перелесками, а то и серьезный сосновый бор.

Здесь же – вообще лепота. Гигантские открытые просторы Заволжья, расчеркнутые линиями ЛЭП. Покатые лесистые горы Урала с черными деревушками и огромными валунами на обочинах.

И вот теперь – совсем неожиданная Сибирь.

Ведь что обычно: скажешь «Сибирь» – и предстают леса, покуда глаз хватит. А здесь – степь да степь. Да изредка – водная гладь озер. Да, и еще стандартные летние «сибирские» плюс тридцать.

Колонна дружно летела по неширокой, но все же неплохой дороге, обгоняя по команде ведущего редко встречавшиеся грузовики.

Это была хорошо отработанная и уже описанная выше технология: ведущий, узрев достаточный разрыв до встречной машины, вылезал в левый ряд и не уходил оттуда до тех пор, пока последний экипаж не завершал маневр. Сначала Ефим напрягался – он привык всегда и за все отвечать самостоятельно. Но по прошествии некоторого времени научился доверять свою жизнь самому опытному – первому – экипажу без какого-либо напряжения.

Кстати, еще через несколько дней ситуация с доверием вообще станет эталонной. Колонна к тому времени доберется до Восточной Сибири и впервые столкнется с бездорожьем. Трасса-то еще была, даже щиты стояли с фамилией того, кто отвечал за состояние дорожного покрытия, – Сергеев Николай Иванович. А вот самого покрытия уже не было.

Конечно, проехать все это не составляло труда, тем более по такой сухой погоде, которая здесь прочно установилась. Настоящей проблемой были не ямы, а… пыль! Первый экипаж был зрячим и видел все. Второй – наблюдал лишь смутные очертания того, что скрывалось за облаком, поднятым колесами первого внедорожника. Ну а третий, четвертый и пятый не видели соответственно ничего, кроме правого края дороги.

Можно было, конечно, растянуться километра на два. Но тогда конец пробегу, как командному мероприятию. Так что держались слитной группой.

В таких обстоятельствах при обгонах – а куда деваться, если впереди, скажем, колесный трактор или местный грузовичок, – требовалось взять свою жизнь, положить ее на ладонь и молча передать водителю первого экипажа.

Ибо это именно он весело командовал по рации: «Так, парни! Дружненько – влево, обгоняем трейлер. Доводим скорость до ста. Только плавно. Как слышите?»

Честно говоря, хотелось бы никак не слышать, но куда деваться честному пробежнику, подписавшемуся на все правила игры?