Инга Берристер - Яблоко Евы Страница 3

В дверях Рик столкнулся с Артуром: тот выходил от отца и, увидев его, смущенно улыбнулся. Хотя дверь в кабинет была открыта, Рик вежливо постучал и остановился на пороге.

— А вот и он! — Микеле широким жестом пригласил его войти.

Кабинет Террачини-старшего был на удивление хорошо убран. Бумаги на столе лежали ровными стопками, даже в ящике с почтой царил идеальный порядок. А со стены, за спиной у босса, исчезла картина с обнаженной женщиной.

Заметив это, Рик с трудом подавил смешок: картина была дорогая и выполнена с большим вкусом. Наверное, эта Моника та еще лицемерка!

И тут он ее увидел. Она сидела в углу за столом для переговоров в мешковатом кашемировом пальто песочного цвета и вязаной шапочке. Бедолага! И как она только не сварилась в таком наряде! — посочувствовал ей Рик.

— Познакомься, моя племянница Моника. — Микеле снова пригласил Рика войти. — А это Ричард, наш директор по реализации.

— Очень приятно, — ответила она сочным низким голосом с чуть заметным акцентом и, округлив большие карие глаза, сказала дяде: — А я думала, реализацией занимается Артуро.

Ее замечание немало удивило и Рика, и Микеле.

— Они оба занимаются реализацией. Только Рик выполняет львиную долю всей работы.

Моника снова перевела взгляд на Рика, но тот еще не пришел в себя от изумления, вызванного наблюдательностью Микеле. Кто бы мог подумать, что старик настолько хорошо владеет ситуацией на фирме!..

— А теперь вам придется заниматься мной, — заметила Моника с легкой гримаской и протянула Рику руку. — Хотя я всем пыталась втолковать, что мне нянька не нужна.

— Пойми, детка, Нью-Йорк — большой город, — с терпеливой улыбкой заметил Микеле. — Мне будет спокойнее, если ты будешь не одна.

— Хорошо, дядя, — послушно ответила она, глядя прямо в глаза Рику.

А тот взял ее руку в свою ладонь. Рука была маленькая. И очень нежная.

— Я с удовольствием покажу вам город, Знаете, у нас тут прекрасная библиотека.

В глазах у Моники промелькнула досада, и она, вытянув руку из его ладони, сказала:

— Спасибо. Я составила список мест, которые хочу посмотреть.

— Вот как?! Очень хорошо.

— Моника, ты обедала? — спросил Микеле, потирая мясистые ладони. — А ты, Рик? — И не дожидаясь ответа, предложил: — А не махнуть ли нам в бар Анджело? Посидим, поболтаем за бутылочкой славного винца с бретонскими устрицами.

Моника чуть поморщилась, но потом согласилась:

— Пойдемте, дядя.

Рик отошел в сторонку, и она вышла из-за стола. Хрупкая, маленькая, в черных закрытых туфлях со шнурками.

Точь-в-точь такие носила бабушка, припомнил Рик.

Микеле поднялся и, жестом направляя их к двери, продолжил:

— После обеда Рик отвезет тебя ко мне домой. Ты распакуешь вещи, передохнешь… Ну а потом, если не устанешь, мы с тобой вместе поужинаем. Договорились?

— Как скажете, дядя Микеле.

— И сними наконец пальто! А то еще перегреешься и заболеешь, а мне потом отвечай перед твоей матушкой!

Моника подняла руку и не спеша расстегнула верхнюю пуговицу. Когда она дошла до третьей, Рик внезапно почувствовал такое волнение, что у него закружилась голова.

Какого черта? Что с ним происходит? Разобраться со своими ощущениями он так и не успел. — Моника расстегнула последнюю пуговицу. Распахнула пальто и, сбросив его с плеч, осталась в невзрачном бесформенном черном платье и слишком плотных для августа колготках.

Рик перевел дыхание и, с трудом скрывая разочарование, взял у нее из рук пальто. Она благодарно улыбнулась, и у него снова перехватило дыхание. Ну и глазищи у нее — бездонные, бархатные, лилово-карие, — прямо как анютины глазки… И губы — полные, сочные… Хорошо, что Моника не его тип. Хотя, учитывая продолжительный срок воздержания, вряд ли у него есть свой тип.

Они вышли из кабинета, и Микеле гаркнул на весь холл:

— Артуро, мы идем в бар Анджело!

Вот вам и двухсторонняя оперативная связь! — усмехнулся про себя Рик.

Артур не заставил себя ждать и очень скоро присоединился к ним.

В это время дня бар был забит, но Микеле зарезервировал столик, и их быстро обслужили. Все, кроме Моники, заказали традиционную пасту. Она же выбрала чизбургер и жареный картофель.

Как только она, извинившись, вышла в дамскую комнату, Микеле с ухмылкой заметил:

— Скажите на милость, чизбургер! Да, сестра права: девочка начала своевольничать!

Артур покачал головой и, глядя вслед Монике, сказал:

— А мне ее даже жалко! Бедняжке двадцать три, а одета, словно ей все сорок. Рик, может, для начала повозишь ее по магазинам?

— Повожу, — согласился он и хмыкнул. Микеле оторвал ломоть белого хлеба и покосился на Рика с нескрываемым интересом.

— А ты что, в этом разбираешься?

— Отец! — Артур бросил на Микеле укоризненный взгляд.

— Что вы имеете в виду? — удивился Рик.

Микеле пожал плечами и принялся намазывать хлеб таким жирным слоем масла, что холестерина с лихвой хватило бы на липидную бляху для целой артерии.

— Понимаешь, я не хочу ее баловать, но платье понаряднее ей не помешает. Скажем, розовое… А то черное слишком уж старомодно.

Рик и Артуро переглянулись и чуть не прыснули со смеха.

— Это все Стефания. Можно подумать, сестрица живет в девятнадцатом веке. Черный это цвет траура. — Микеле поднял глаза и кивнул Рику. — Помоги купить ей нарядное розовое платье. Только не слишком короткое. Ладно?

Рик сунул в рот ломтик хлеба и принялся сосредоточенно жевать: лучше жевать, а то еще ляпнет что-нибудь лишнее, а потом будет жалеть. Хорошо, если Артур окажется прав и Моника предпочтет распродажам библиотеку и компьютер! Потому что если эта скромница возжелает окучивать магазины, придется ей поискать себе другого провожатого.

Артур подозвал официанта и заказал себе еще пива.

— Моника провела чуть ли не всю жизнь в интернате при католическом монастыре. Думаю, это не могло не сказаться на стиле ее одежды.

— Она возвращается. Меняйте тему! — Микеле потянулся за вторым куском хлеба, а Артур ловким движением отодвинул от него подальше масло.

— Хватит, отец! Тебе нельзя есть столько жирного.

— И это говоришь мне ты? Тоже мне диетолог нашелся! Мы только-только пришли, а ты уже заказал себе вторую кружку пива!

Рик краем уха слушал извечные дебаты, а сам смотрел на Монику.

Несмотря на консервативный наряд, она обращала на себя внимание: и походкой, и осанкой. А безликая прическа только подчеркивала необычную форму глаз и яркость губ. Во всяком случае, когда она проходила мимо соседнего столика, за которым обедали четверо мужчин, двое с живейшим интересом подняли головы.

Моника подошла к столу. Микеле поднялся и покосился недобрым глазом на Артуро и Рика, пока они не последовали его примеру. Моника села на свое место, поджав губы — явно хотела спрятать улыбку.