Айдар Павлов - Русалочка Страница 3

Лицо русалочки нахмурилось:

- Я вовсе не дитя, - ответила она. И я вообще-то принцесса, не просто так, погулять пришла.

- Принцесса?! – наигранно воскликнула колдунья. – Та самая, в ком души не чает великий царь морской, храни его Творец от напасти?

Русалочка впервые улыбнулась. Да, ей нравилось быть любимой папиной дочкой, к чему ложная скромность? Польщено опустив глаза, она пропела:

- Да, да, да.

- «Гос-по-жа», - передразнила старуха. – По-русски что ли?

- Ага, - кивнула принцесса.

- Э, куда тебя занесло! - проворчала волшебница. - Не сыскала местечка потеплее, покультурнее? Непутевый народец, эти русские. Что скажет твой отец, что скажет бабка, если прознают, с кем ты связалась?! Любимая дочка! Папенькина радость! Он ведь свихнется, когда ты ему сообщишь, что решила стать человеком, да еще в России!

- Я этого не говорила, - удивилась русалочка.

- Ты много чего не говорила. Ты еще рта не открыла, а я уже слышу. Все твои мечты на моей ладони. – Старуха подняла древнюю руку и попыталась разогнуть скрюченные пальцы, чтобы показать ладонь. Увы, ей это не удалось, пальцы были слишком старыми. Колдунья громко выругалась. - Представь, что тут начнется, когда обнаружат твое исчезновение: репрессии, облавы, охота на ведьм, дурная твоя голова! Твой батюшка в этом силен.

- Возьмите у меня, что угодно, только сделайте мне ножки, бессмертную душу и научите дышать. Я отдам все, что бы вы ни попросили! – взмолилась русалочка, припомнив, как это звучит в книжке Ганса Кристиана Андерсена.

- А на кой мне твое "все", глупышка? Посмотри на меня, я стара как часовня Атлантиды. Что мне надо? Ничего! Если я о чем-то и мечтаю, то лишь об одном...

- Все, что угодно, госпожа!

- Спокойно и незаметно помереть, вот о чем я мечтаю, - это ты мне собираешься дать? Я пожила достаточно: девятьсот лет меня хранила бездна. Кто-то почитает меня за исчадие ада, кто-то за фею, но никто - слышишь? - ни одна живая душа не желает знать, что я всего-навсего старая баба, которой необходим покой. Девятьсот лет! Я устала от дел, малышка. Последние триста лет волшебство пребывало в упадке, я давно не практиковала, я разучилась, я...

- Госпожа!

- Чего тебе?

- Не волнуйтесь. Все получится.

Колдунья поднесла к лицу руку и предприняла очередную попытку разогнуть скрюченные пальцы. Как ни странно, ей это удалось. Древнее лицо впервые озарила улыбка. И эта улыбка показалась русалочке прекрасной.

- Не знаю, получится ли у меня даже перемешать в жбане волшебное зелье...

- Получится! - убежденно поддержала русалочка. – Все будет о’кей!

- Болтает - не запнется, как русскому научилась! Кой бес тебя занес в Россию? Нет, чтобы полюбить республику цивилизованную, порядочную - там тебе и люди сытые, ухоженные, там и жить приятно. А ты вон с кем повязалась, эй, какая дурочка!

- Там классно, - уперлась принцесса.

- Классно? А ну-ка расскажи, как там классно? - старинное лицо волшебницы продолжало излучать неземную улыбку.

- Если вы все знаете наперед, зачем спрашиваете?

- Ну, я не все знаю наперед. Самое главное знаю, а по-мелочам… На кой мне перегружать старую голову?

- В Петербурге живет датский принц Гамлет… - начала русалочка.

- О! – изумилась колдунья (так взрослые подыгрывают байке трехлетнего ребенка). - Вот этого я не знала. В Петербурге живет настоящий принц?

- Да, - подтвердила русалочка. - Его зовут Вова. Вова встречается с Кристиной. Но у Кристины мама – акула. Если я их не спасу, мама съест датского принца, а Кристина покончит с собой.

- О!!! – Колдунья театрально всплеснула руками. – Откуда тебе все это известно?

- Так написано! – отчаянно воскликнула русалочка. От нее, конечно, не укрылось это снисходительное «сю-сю» в тоне старухи. - Вы что, не верите Вильяму Шекспиру и Гансу Кристиану Андерсену?

Колдунья озадаченно почесала репу.

- Если им не верить, кому вообще верить? – спросила принцесса.

- Действительно… - Колдунья была сражена.

- Чтобы спасти их любовь, я стану Кристиной, госпожа.

- ... Слушай, я, пожалуй, отказываюсь иметь с тобой дело. – Подумав, решила колдунья. - Да, да! Ступай-ка поумней, научись отличать жизнь от сказок, а годиков через пятнадцать заходи, посмотрим.

- Пятнадцать годиков! О чем вы говорите? Тут каждый день на счету. Каждое мгновение может случиться непоправимое. Не хотите помочь - не надо. Значит, я сама, со своим хвостом - смеху-то будет! - выползу на берег и через пять минут задохнусь, - пригрозила русалочка. – Зато я буду знать, что сделала всё возможное. А вот вы про себя этого сказать не сможете, вы палец о палец не ударили, чтобы спасти любовь русалки и принца. Тоже мне волшебница…

- Ты меня шантажируешь что ли?

- А как мне еще вас убедить?

Колдунья беспомощно скрипнула последними зубами и глубоко задумалась. Так глубоко, как глубоко было спрятано ее логово. Странная перепала ей профессия, приходилось вечно повторять одно и то же: клиенты, доходившие в своих грезах до исступления, на разумные доводы не реагировали, - может, поэтому ее ворчание с годами выродилось в чистую формальность.

- Один вопрос я себе задаю, - в конце концов, произнесла колдунья: - почему влюбилась самая младшая и хилая, самая бледная и тощая, самая нежная и прозрачная? Почему ко мне не заплывают те, кого не жалко: толстокожие и тупые, злые и вонючие? Почему в ад кидаются русалки и ангелы? А грех-то опять на мне! Все на мне!

- Какой же на вас грех, госпожа, если я сама решила?

- Папенькина дочка! В море ей скучно! Холодно ей! Одиноко! Зажралась ты, вот что я скажу, перелюбили тебя.

- Ладно ворчать, госпожа. Все равно, ничего не изменится.

- А какая красавица! Какая красавица!

- Была б уродиной, мы бы не встретились.

- С тобой невозможно, дитя...

- Я не дитя, сколько вам повторять. Мне пятнадцать лет. Лучше, зелье варите и не отвлекайтесь.

- Зимой вода у них покроется коркой льда. Ты не сможешь вернуться, - мрачно предупредила колдунья.

- Я и не собираюсь возвращаться.

- Это сейчас не собираешься. Большинство русалок на земле превращались в калек и каялись в том, что посмели изменить судьбу без ведома того, имени которого я тебе не могу назвать, - сакральным тоном изрекла колдунья. – Теперь-то они рады бы вернуться, да никак.

- А вы уверены, что я меняю судьбу без ведома Того, имени которого вы не можете назвать? Папа говорит, что никто не в силах даже пальцем пошевелить без ведома Того, имени которого он тоже не мог назвать.

- Ишь, мудреная подросла! Если такая умная, подумай, что чудеса сверху не падают и снизу не растут - всюду необходима жертва. Ничто не бывает даром. Я не могу гарантировать, что у нас все склеится гладко, что ты не станешь глухой, немой, слепой или безногой.