Ты не в моем вкусе (СИ) - Бокарева Мария Страница 3

Даже не верится, что у меня почти получилось. Отработаю месяц в этом клубе, даже если график сменный, за такую зарплату можно пожертвовать и учёбой, не отчислят же хорошистку за одну проваленную сессию. Впереди целое лето, если что, будет время, и подготовиться, и пересдать.

На такой приятной ноте у меня даже разыгрался зверский аппетит и я отправилась в буфет, чуть ли не вприпрыжку, в котором сегодня должны быть мои любимые эклеры. Я ещё не зашла, а их запах уже доносится до моих вкусовых рецепторов, отчего у меня появился избыток слюны, предвкушая гастрономическое удовольствие.

Забегаю в буфет, занимаю очередь, не вижу перед собой никого и весело приветствую за кассой, улыбающуюся доброй улыбкой женщину:

— Аглая Семёновна, здравствуйте. Мои любимые эклеры ещё остались?

— Конечно, Валя, целый противень, — смеётся женщина, зная, как я обожаю этот десерт с варёной сгущёнкой.

Но радоваться я, видимо, поспешила. Впереди меня стоит высокий парень и, услышав меня, тут же поворачивается, чтобы мазнуть по мне хитрыми и чёрными, как ночь, глазами.

— Я бы на твоём месте, Лопушок, слюну бы подобрал, впереди тебя ещё есть очередь, — ехидно улыбается, подмигивает мне и отворачивается обратно.

Что он несёт, какая очередь? Всего два человека, а эклеров целый противень. Хм, и откуда знает мою фамилию?

Я достаточно долго смотрю на широкую, обтянутую светлым джемпером спину, и запоздало вспоминаю знакомый взгляд.

На какое-то мгновение страх сковывает меня тонким льдом по рукам и ногам, когда понимаю, что это Рафальский! Тот самый, который вчера напал на Генку, тот, который после того, как я ударила его сумкой, смотрел на меня злым прищуром, изучая и оценивая, тот, который пообещал запомнить. Запомнил.

— Аглая Семёновна, сколько там эклеров осталось? Мне все, пожалуйста, — говорит брюнет, сразу, как только до него доходит очередь

Женщина смотрит на меня растеряно, а потом пожимает плечами, будто извиняясь, и собирает эклеры в пакет.

Рафальский расплачивается и смотрит на меня с довольной насмешкой, будто ждёт моей реакции, пока я глупо хлопаю глазами и не понимаю, что происходит.

Ярость и раздражение переплетаются в моей душе и вытесняют из меня весь мимолетный страх. Да, какие-то эклеры, но он сумел меня вывести из себя, какого черта ему понадобился целый пакет? Что-то мне подсказывает, что он сделал это намерено, чтобы меня позлить.

Возможно, глупо устраивать разборки из-за булочных изделий, но в силу своего характера, не могу проигнорировать такой отчетливый плевок в мою сторону.

Черноглазый отходит от кассы и я иду за ним, разворачиваю наглеца за локоть и настойчиво спрашиваю:

— Что это сейчас было?

— Полегче, малышка, — выставляет перед собой ладони, — я просто купил эклеры в буфете

— Зачем тебе целый пакет, чтобы мне не досталось? Специально хотел позлить меня?

— Лопушок, ты себя накручиваешь, — спокойно отвечает, а с лица так и не сползает противная ухмылка, — зачем мне понадобилось тебя злить? А эклеры я купил для благотворительности, вот хочу голодных первокурсников накормить

Откуда он знает мою фамилию — уточнять не стала и что он делает в нашем учебном корпусе, если сам учиться на экономическом — тоже. Одно его присутствие рядом, уже раздражало, особенно эти, смеющиеся глаза, поэтому разговор мне быстро наскучил:

— Детский сад какой-то, — прошипела, развернулась и пошла

— Смелая, не обижайся, хочешь угощу? На, возьми парочку! — Слышу в след, как парень открыто надо мной смеётся и я, не разворачиваясь, бросаю на ходу:

— Да пошёл ты!

Одной резкой фразой сразу привлекаю к себе внимание студентов в буфете, которые косыми взглядами смотрят на меня, как-то обалдело, будто я сейчас подписала себе смертный приговор. Да и плевать, не убьёт же он меня.

Глава 3

— Привет, ба! — Как вошла в палату и увидела ее, улыбка сразу расползлась по моему лицу, — ну как ты себя чувствуешь? Я, вон, — указала на пакет и поцеловала ее в седую макушку, — фруктов тебе принесла, может тебе ещё что-то хочется?

— Да зачем, Валюш, сама бы лучше поела, посмотри какая ты бледная у меня, витаминов, наверное, не хватает, — в ее голосе, как всегда, чувствовалась забота и любовь, от этого мне только сильнее захотелось ее обнять, — а меня тут хорошо кормят, мне всего хватает, поэтому даже не придумывай, ничего не нужно, — замахала руками в протестующем жесте.

— Бабуль, я хотела с тобой поговорить, — взяла ее морщинистую, как печеное яблоко, ладонь в свои руки и настроилась, — тебе нужна операция, несложная, — последнее слово выделила, — эта процедура платная, поэтому, я должна буду выйти на работу. Прости, но по этой причине, я буду реже тебя навещать

— Дочка, — так всегда называла меня бабушка, — ты чего, какая операция? В моем возраста операция на сердце? Нет, я лучше таблетки попью, буду делать все, что скажет врач, но только не операция, тем более — платная.

— Бабуль, не капризничай и не волнуйся так, там сердце даже не тронут, установят какой-то аппарат для стимуляции, да и в каком-таком возрасте? Тебе всего-то 63, ягодка совсем, — широко улыбнулась, чтобы как-то разрядить обстановку, — а на счёт оплаты не переживай, не такая уж и большая сумма, во всяком случае, если дело касается твоего здоровья…

— Да какое уж у меня здоровье, — ворчит и машет на меня рукой, а я упрямо продолжаю:

— Не перебивай, впереди лето, я устроюсь на работу и нам будет полегче, давно уже собиралась, поэтому даже не хочу слушать возражений

Про то, что операцию нужно делать как можно скорее — умолчала и про то, что собираюсь работать в ночном клубе — тоже. До осени я ждать точно не собираюсь, а поэтому, деньги нужно заработать прямо сейчас и единственное место, где я их смогу быстро заработать — это ресторан- клуб «Бродвей», в который я иду на собеседование уже сегодня.

— Какая ты у меня упрямая, вся в отца, — улыбнулась сухими, тонкими губами и вновь взглянула на меня своими добрыми, серыми, как облако дыма, глазами.

После, мы разговаривали на разные темы, про учебу, про больницу, про цветы, которые остались дома без бабушкиного контроля, я, положа руку на сердце, пообещала за ними старательно ухаживать. Время шло, а я уже украдкой поглядывала на часы, чтобы не опоздать на собеседование и, как мне дала понять Светка, если меня примут, то я уже сегодня останусь на ночную смену. С бабушкой хотелось побыть подольше, но прикинула время, пока доберусь до дома, переоденусь, соберусь и найду нужный адрес, поняла, что нужно выдвигаться.

Дома вывернула весь свой скудный гардероб и пыталась выбрать из всего этого, как сказала однокурсница — «что-то поинтересней». Что может быть интересного в шкафу у Вали Лопушок, которая все время ходит в джинсах и кроссовках?

Я посмотрела на все своё скучное шмотьё, с отчаянием выдохнула, но потом взгляд упал на красивую пыльно-розовую блузку, с глубоким квадратным вырезом и рукавами буфами. Кажется, эта вещь была единственная в моем гардеробе, которую я могла бы надеть на сегодняшнюю встречу. Я несмело взяла вещь в руки и неохотно вспомнила, откуда она у меня появилась.

Мне ее прислала мать, в качестве подарка на Новый год. Я сначала очень обрадовалась тому, что она наконец-то вспомнила обо мне и была по-настоящему рада красивому подарку, особенно, было приятно, что она угадала размер. Вещь была дорогая, я заметила это по ярлыку и по качеству ткани, но потом, когда я позвонила ей, чтобы поблагодарить, выяснилось, что изначально, она купила ее для себя, просто потом немного поправилась и решила отправить ее мне, раз уж не подошла. Тогда было очень обидно слышать, как она просто об этом говорит. Впервые в жизни, я почувствовала, что мать хотела сделать для меня что-то приятное и тут же эта иллюзия растворилась в ее словах, оставляя лишь осадок разочарования.

Я до сих пор ее так и не надевала. Когда узнала, почему она прислала ее мне, со злостью запихнула в самую глубину шкафа и больше не вспоминала.