Пепел прошлого (СИ) - Медведева Евсения Страница 3

— Да… — выдохнула я, пытаясь скрыть щенячью радость.

— Лизавета Сергеевна, у нас тут срочные роды. Двойня! — взвизгнула акушерка приемного отделения и часто задышала, словно пыталась успокоить саму себя. — Привезли по скорой, авария на трассе.

— Да, Машенька, скоро буду, — сделала глоток и, закусив пирожок, помчалась наверх, замедлившись лишь проходя мимо дверей сына и бабули.

Скинув пижаму, влезла в трикотажное платье, провела рукой по длинным волосам, собрав их в пучок на затылке, выскользнула.

— Опять? — тихий шепот бабули пригвоздил меня к полу, заставив опустить голову, как нашкодивший ребенок. Прямо там я чувствовала себя пойманной за плохим делом. Будто меня застукали с сигаретой с соседским мальчишкой или чего еще хуже!

— Там двойня, — слабое оправдание, конечно, но попробовать стоило.

— Да, хоть тройня. Ты посмотри на себя? Работаешь сутками, не вылезаешь из своей больницы! — бабуля выскользнула в коридор и щелкнула выключателем. Ее длинные седые волосы были заплетены в слабую косу. Она поджала губы, увидев у меня во рту так и не доеденный пирожок/

— Эх… Вся в родителей. Мы сначала талдычили, чтобы они учились, а потом за уши вытаскивали из научных институтов. Медицина… Спасаете других, губя собственную молодость, семью, ну и здоровье. На тебя же без слез не взглянешь! Посмотри на лицо? Серые впалые глаза, морщины от того, что ты постоянно трешь лоб! Да ты же никогда не выйдешь замуж!

— Ага… Если мой жених успеет в меня влюбиться, пока я заполняю карточки или перебегаю из одной родовой в другую, то welcome! А я, так и быть, исключительно, чтобы не расстраивать тебя, бабуль, пойду за первого встречного!

— Лизавета! — шепотом прикрикнула бабуля и снова поджала губы. — Тебя никто не заставлял бросать мужа. Жила бы там в свое удовольствие, зато при муже!

— Ба, ну прекрати, мне и, правда, надо ехать. Я перевезла вас сюда, чтобы тебе было легче. Школа через дорогу. Кира в соседнем доме, магазины близко. Ну, я не могу просто взять и бросить работу, чтобы сидеть дома.

— Папа твой однажды забыл тебя в детском саду! — бабуля вытащила свой козырный аргумент и победно вскинула подбородок.

— Ба… Я слышу эту историю раз в неделю, — застегивая платье, подошла и чмокнула бабульку в щеку. — Не сердись, детям скажи, что завтра, вернее уже сегодня, мы идем в гости. А в понедельник у меня выходной. Сутки!

— Иван опять получил два! Тебя вызывают к директору. Он подрался.

— Я не видела синяков.

— На нем ничего нет, а вот трое парнишек…

— Бабуль, я сегодня заеду в школу, не переживай, — не понятно, кому я больше это сказала, то ли себе, то ли бабуле.

— Ох… — бабушка опустила голову, затем подняла руку и перекрестила меня. — Езжай с Богом!

Получив неохотное позволение старушки, я выскочила в гараж. Бабуля, хоть и сердилась на мое постоянное отсутствие, но понимала, что трачу я его не на маникюр и новую укладку. Понимала важность моей работы, но беспокойство это не отменяло. Порой она просто не ложилась спать, пока я не вернусь домой. Так и сидела в кресле качалке на веранде, укутав ноги в дедовский полушубок. Сама она долго работала медсестрой, но потом осела дома, потому что мои родители с головой ушли в медицину. И на семейном совете, но дед назвал это разнопрофильным медицинским консилиумом, было принято решение, что бабушка остается растить внучку.

— И не дай боже, если вырастет врач… — сказал дед.

Но кто может вырастить в доме, где медицинской литературы больше, чем художественной. У Достоевского что-то не было картинок. А в учебнике анатомии — хоть отбавляй.

Ба долго смеялась, что ее списали только потому, что являлась младшим медперсоналом. Она шутила, приклоняя голову перед дедулей, а по выходным перебирала его награды и полировала значки и медали, причем делала она это публично. Вся это процедура была больше похожа на театр абсурда, но дед не сердился и подыгрывал ей, позволяя вымещать свою обиду в подобной форме.

Ближе к одиннадцатому классу, уже просто не оставалось никаких сомнений, что как бы бабуля ни старалась, но у нее не получилось воспитать журналиста, учителя или инженера-конструктора. Поэтому родители и, так сказать, прародители горько вздохнули, когда я сказала, что пойду в медицинский. А когда я окончила школу, родители улетели работать в Америку, подписав контракт на десять лет с исследовательским институтом Нью-Йорка. Я стала метаться, не понимая, что делать, но отец помог, ненавязчиво подкинув брошюру медицинского университета Вены. Так и случилось…

***

— Черт! Ну, что за скотины? — Я резко нажала на педаль тормоза, потому что слишком сильно погрузилась в обрывочные картинки воспоминаний, не заметив, что посреди узкой дороги вдоль озера черный джип. Машина стояла, освещая темноту яркими вспышками авариек. Я попыталась проехать по довольно крутому склону обочины, но недавно выпавший снег, еще некрепко сцепившейся с почвой, не внушал доверия, и моя "малышка" стала медленно соскальзывать прямо к черному джипу.

Выскочила из машины и стала крутить головой. Джип стоял прямо на въезде в переулок, где жили Никита и Мирослава. Я не могла сдать назад, потому что и так остановилась в сантиметре от "черного монстра". Открыв металлическую калитку, увидела машины милиции, окружившие их дом.

— Да что, черт подери, тут происходит? — закрыв машину, помчалась по переулку, проскальзывая на неубранном снеге. Массивная деревянная дверь была распахнута, а из дома доносились довольно громкие голоса. — Мира?

— Лиза! Ты как тут оказалась? — Никита стоял в женском халате, стараясь прикрыться.

— Это у вас тут что? Вас ограбили?

— Да лучше бы нас ограбили! — взвыла Мира, выскакивая в коридор. — Я убью его завтра.

— Хм…Хм… Я бы посоветовал Вам не разбрасываться своими замыслами, — полицейский, все это время заполнявший какие-то бумажки, лениво оторвал голову, чтобы окинуть Мирославу строгим взглядом.

— Простите, сеньор полицейский, — Мирослава сдунула с лица прядь волос. — А можно организовать для друга экскурсию в изолятор с бомжами, суток на пятнадцать! — с последними словом она начала топать ногой, заполняя внезапную тишину дома звонкими шлепками.

— О! Лиззи!

До боли знакомый голос раздался у меня за спиной. Я не слышала его так долго, уже расслабилась, выдохнула. Успокоилась и перестала думать о нем. А теперь, спустя несколько месяцев, он появляется вновь, заставляя мое сердце снова останавливаться.

— Товарищ командир, — Макс встал сзади, почти вплотную. Затылком ощущала обжигающее дыхание. В нос ударил сладкий аромат его парфюма. — А вы можете обыскать эту барышню?

— Макс, осади, — Никита взял под локоть полицейского и подтолкнул к дверям своего кабинета, помаячив кулаком за спиной.

— А чего? Ты больше не прячешь косячок в трусиках?

— Это твоя машина? — я не могла повернуться, так и застыв в неестественной позе. Мирослава поджала губы и сложила руки на груди.

— Да, а чего?

— А тебя не учили парковаться? Потому что нормальные и трезвые люди не могут проехать!

— Лиза, не связывайся с ним, я сейчас отгоню его танк. Корф, ты завтра весь день будешь искать свое авто, а найдешь на дне озера! — крикнул Никита, поняв, что температура повышается. Я не сводила глаз с Мирославы. Казалось, что именно она меня удерживает в реальности. Только она поможет не сорваться и не разбить его лицо, ну или не поцеловать…

Глава 2.

— Мам! Ты скоро? — Мила визжала с первого этажа так, что я спиной ощущала вибрацию двери, к которой прижималась уже минут двадцать. Тянула время, пытаясь придумать, почему мне сегодня не стоит покидать свою комнату. В голове рисовала картину, что время — жевательная резинка, которую я постоянно отдираю по всему дому.

Каким объяснить, что я не могу просто взять и пойти? Может, просто топнуть ногой и сказать (возможно даже добавить строгости в голосе), что мать устала и вечерний раут по поводу дня рождения дяди Владлена отменяется? Боже! За что? Я обернулась в сторону балконной двери. Снег кружился, ударяя в стекло грозди льдинок так громко, что я жмурилась от каждого звука. Голова болела. Нет, это была не боль. Это стон, который замер где-то внутри. Он вибрировал, пуская нервные импульсы по всему телу.