Жена для генерального - Мария Сергеевна Коваленко Страница 3

– О, еще один Ромео нарисовался! – указала она на высокий, широкоплечий «отвлекающий фактор» с букетом ромашек в руках и тяжелой сумкой на плече.

– Илья?..  – Я посмотрела на букет роз в своих руках, на ромашки и нервно сглотнула.

– Ишь, явился! – Зоя Фёдоровна так ударила по клаксону, что от гудка педиатр моей малютки подпрыгнул на месте. – У-у! Совсем мужик нынче бракованный пошел. Благо, этот хоть в обморок не грохнулся. А так я бы посмотрела на его «Врач, исцели себя сам».

Нехорошо было смеяться, когда на тебя сквозь стекло смотрят с таким восторгом, но я не смогла удержаться. Губы сами расползлись в улыбку, и пришлось прикрывать их рукой, чтобы не было видно смеха.

– Ладно, девонька моя. Иди уже, пока я вашего доктора и правда не прибила случайно, – соседка перегнулась через мои колени и сама открыла дверь. – Завтра я у вас с самого утра. Заберу Сашку в поля. Будем свежим воздухом дышать. Ей для аппетита полезно, а демон мой хоть выбегается.

Не тратя время на долгое прощание, она подала сумочку с документами и помахала рукой. Так быстро, словно не физкультуру раньше в школе преподавала, а какое-нибудь единоборство в военной академии.

Я даже розы на сиденье к Берти перекинуть не успела. Как держала их в левой руке, так и выплыла из Фронтеры к Илье. На каблуках, в пальто, подчеркивающем талию, и с цветами, стоившими половину зарплаты врача.

Наверное, если бы ударила его этими розами по лицу, результат был бы менее печальным. Но возвращаться в машину было поздно.

– Привет, я, похоже, не вовремя... – Рука с ромашками опустилась, и цветы повисли, будто веник.

– Это... Работа.

Я сама забрала букет и объединила розы с ромашками. Более ужасное сочетание и представить было сложно. Богатые розы, на которые дышать, казалось, страшно. Нежные ромашки, которые я безумно любила в полях, а на срезанные не могла смотреть без боли.

Два совершенно разных чувства, и ни одно хотя бы отдаленно не напоминало радость.

– Я тут недалеко от вас был, – Илья замялся.

– На приеме?

– Да. Подумал, что стоит зайти... Узнать, как Саша. Как ты...

– У нас все хорошо. 

– Но тогда... Может, на чай пригласишь?

У меня в горле словно ком застрял.

– Илья, а нужно?

– Аглай, да мне хотя бы только чай...

От взгляда синих глаз напротив букеты стали адски тяжелыми. Даже Берти не смотрел на меня с таким обожанием. Мудрый пес делал умильную морду, чтобы получить свое почесывание, а потом быстро превращался в избалованного любимца. Илья же...

Я в нем словно себя видела. Влюбленную и ненужную. И ведь, в отличие от Марата, не сделала ничего, чтобы заставить любить. Скорее наоборот – обрадовала грязным подгузником во время первой встречи. И была единственной, кто не прихорашивался в коридоре поликлиники перед приемом у красавца-педиатра.

Все тот же парадокс. Впервые в жизни мне не нужен был никакой мужчина. С Маратом нас не связывало больше ни одной ниточки. Даже черно-белое фото мальчика, похожего на него, я умудрилась потерять во время переездов. А что Илья, что Платонов, что другие – они тянулись ко мне. Хотели каждый своего. Смотрели кто с восхищением, кто с интересом, кто с похотью.

И только у меня внутри ничего не откликалось. Будто какая-то часть, ответственная за этот самый «отклик», потерялась, а, как у ящерицы, новая отрасти не могла.

Глава 2. Приветы из прошлого

Аглая.

О том, с кем у меня сегодня были встречи, тетка узнала по букетам. Словно я с фронта вернулась, а не с деловой встречи, ругать или о чем-то спрашивать она не стала. Без вопросов забрала цветы, поставила в две одинаковые вазы на подоконнике, а потом уткнулась в документы.

За такое понимание ее хотелось обнять. Не представляю, как бы сейчас рассказывала о встрече с Ильей. Он ведь почти уговорил меня на чай. Почти поцеловал.

Отвернулась в самый последний момент. Не смогла. Даже ради Сашки, которая боготворила своего доктора. Даже ради того, чтобы узнать, насколько со мной все плохо. Прохрипела: «Прости» – и убежала, словно кто-то гнался позади.  

– Кстати, забыла сказать, – тетка отвлеклась от договора. – На домашний телефон час назад профессор один звонил. Роберт Вяземский... Вроде бы так он представился. Твоей мамаше хватило ума не сообщать ему номер мобильного, но наш городской она дала.

От упоминания своего первого мужчины я чуть не споткнулась на ровном месте. Больше четырех лет от Роберта не было никаких вестей. Как я ушла от него, оставив записку, так он и вычеркнул меня из жизни. Без звонков, попыток вернуть или хотя бы пообщаться.

– И что ему нужно?

Мужского внимания мне на сегодня уже хватило. С избытком! Улыбаться, как Платонову, не было желания. Бороться с чужими чувствами не осталось сил. А прошлое даже вспоминать не хотелось.

– Аглаш, – тетка развела руками, – того же, что и всем, – поговорить. Ты у меня нынче девушка нарасхват. Правда, этот, Вяземский, мне не понравился. Заносчивый. По голосу слышно, что корона на мозг давит.

– А о чем говорить, он не сказал?

– Я спросила, но не настолько я важная птица, чтобы мне докладывать. – Лариса Аркадьевна протянула бумажный листок. – Тут его номер. Сказал, что сейчас в наших краях. Ждет-с.

От теткиного отчета я даже усмехнулась. Это было так в стиле Роберта! Найти меня в другом городе, раздать задания незнакомым людям и ждать, что прибегу по первому зову. Даже то, что я уже давно не его ручная собачонка, не останавливало.

– Ясно, – я забрала листок и не глядя положила на комод.

– И ты не будешь