Айлин (СИ) - Авонадив Анель Страница 3

Вздыхаю, не хочу давать обещания, не люблю я эти протекции, Руслан Ибрагимович, видя мое замешательство, хлопает по плечу:

— Линка толковая, — слышу имя, думаю, больше на кличку похоже, — сложно ей тут и в плане общения и культура другая, но ничего остался год, брат просил присмотреть за девчонкой, упрямая, вместо замужества захотела учиться, — краем глаза замечаю, что в гостиную возвращается Оксана. Разговор поддерживаю фоном, если быть откровенным, присутствие этой женщины напрягает.

Злит, что за короткое время успела выскочить замуж, разрушив еще и семью того мудака, в то время как я, второй раз обжегшись людским предательством, так и не смог устроить свою жизнь.

Складывается впечатление, что Оксана, словно коршун, атаковала мать, насколько я успел заметить она не отходит от неё ни на шаг. Уверен, что это была идея матери пригласить мою бывшую, она ее обожает до сих, не скрывая это от общественности.

Возвращаясь к разговору, цепляю отдельные фразы:

— Брат отпустил девчонку под мою ответственность, она скромная, город для нее не привычно большой, вернется в родные края, отец отдаст замуж, — про себя думаю, зря отпустил отец дочку в столицу, в этом городе полно разврата, лучше бы дома сидела, там по традициям, как я понял, учиться не обязательно. Едва стукнуло восемнадцать, сразу свадьба, семья, дети. И нормально, нет возможности вникнуть в тусовки, сравнивать мужиков, перескакивая с члена на член. Чем мне нравятся традиции кавказских народов так это тем, что там мораль и совесть присутствует, не припомню, чтобы там разводились, в принципе.

Оказавшись за праздничным столом почти не притрагиваюсь к еде, отсчитываю положенное время, краем глаза замечаю, что Оксана сидит с прямой спиной, выставляя идеальные округлости напоказ.

А она не меняется, всегда умела себя подать правильно, умело манипулировала мной все то время, что мы встречались, не забывая при этом раздвигать ноги перед другими. Теперь думаю, что я мог многого и не знать: может там было огромное количество мужиков, а я идиот, все верил этой сучке. Хорошо, что Бог отвел от такого «сокровища»

Произношу тост, поздравляю маму официально в присутствии гостей с днем рождения, желаю долгих лет жизни, все как обычно, затем прощаясь, ссылаясь на занятость, выхожу из-за стола, оба родителя меня провожают.

Отец напоминает:

— Завтра позвони, как документы будут готовы, я пришлю курьера, — он торопит меня, имея в виду сделку, которую нужно оформить срочно

— Думаю до трех сделаем, — обозначаю максимальные сроки.

Откровенно пропускаю момент, когда в коридоре появляется Оксана, быстро берет сумочку, уточняет ангельским голосом:

— Егор, а ты в город? Знаешь, я без машины, подвезешь? — если бы не было родителей, послал бы сразу, но вижу взволнованный взгляд матери, соглашаюсь

— До ближайшего метро, — не собираюсь работать частным извозчиком, обозначаю границы.

— Ой, спасибо, — Оксана быстро обувается, актриса больших и малых театров быстро вживается в роль, так все обыграла, будто ей в город срочно надо, хорошо, что я вижу ее насквозь, учитывая, что можно вызывать такси, расцениваю ее поведение как откровенную провокацию с ее стороны. Хорошо, что спектакль «одного актера» на меня больше не действует.

Выезжаем за территорию коттеджного поселка, Оксана поворачивается ко мне, начиная:

— Егор, наши родители считают, мы достаточно страдали друг без друга, ты по-прежнему один, нам пора забыть прошлые недопонимания, — она сидит в пол оборота, стараясь меня убедить в том, чего не было.

Только я спокоен, потому что ее речи меня не трогают, даже если бы это была последняя женщина на этой планете, я бы предпочел остаться при своем.

В одиночестве.

— Я не страдал, Оксана, — лучше сдохну чем признаюсь, как мне было плохо без нее первое время, — ты замужем, я желаю тебе счастья

— Егор, я развелась, — крепче сжимаю руль, это хоть и новость для меня, только теперь мне все равно, сухо отвечаю:

— Тоже ему изменила? — наигранно улыбаюсь, все так закономерно.

Оксана начинает нервничать, но мне плевать, меня уже понесло:

— В очередной раз убеждаюсь, что ты не изменяешь себе, по-прежнему, с радостью готова раздвигать ноги, — делаю паузу, — только передо мной не нужно, я не оценю такой шикарный подарок, — с радостью бы расщедрился на аплодисменты, но я за рулем.

— Отбрось свой сарказм, те отношения были ошибкой, сейчас мы сможем справиться с прошлыми обидами, я уверена у нас получится, мы любим друг друга, — перестраиваюсь на скоростную линию шоссе, смотрю по зеркалам, замечаю, что Оксана начинает теребить цепочку с огромным камнем. Мой подарок, хотя, на моей памяти, я дарил ей украшения и покрасивее, не понимаю почему она надела именно этот вариант.

— Оксана, а кто тебе сказал, что у меня есть желание как — то справляться с твоей изменой? — мне хоть и не хватает воздуха, но я стараюсь держать себя в руках. Хотя по итогу не выдерживаю повышаю тональность голоса:

— Я никогда не забуду твою измену, поняла? Никогда! Я тебя тогда не простил, а сейчас тем более, живи как знаешь, но без меня!

— То, что я тебе изменила не дает тебе права вести себя как незрелая личность и психовать, — про себя думаю, я вообще имею право себя вести так как считаю нужным.

Становится легче, прихожу в себя, стараюсь не вступать в полемику, чтобы не сорваться вновь.

Только Оксана не унимается:

— Егор! Родители хотят внуков, мы можем, наконец-то, породниться семьями, стать счастливыми, — выдаю ей одну из своих самых циничных усмешек, как я понял, ключевое слово тут "породниться" и "хотят внуков".

Не со мной «девочка», не со мной.

Теперь уже пусть другие живут с тобой, закрывают глаза на измены. Только это буду уже не я.

Второй раз на крючок она меня не поймает.

Я так решил не потому, что внутри ничего на Оксану не поднимается. Разумеется, поднимается, все как и раньше: она также красива, также волнует мое воображение, думается, что по-прежнему является искусной любовницей, по крайней мере, меня в ней всегда все устраивало. Только все это осталось в прошлом.

— Оксана, теперь у меня, наконец-то, складывается два плюс два, — чувствую себя странно. Получается мои родители ее позвали для того, чтобы соединить наши семьи. Отлично, ничего не скажешь, сводничество еще никого не красило, становится противно.

— Егор, меня не задевает твое безразличие, — хочу ей ответить, что рад за нее, потому что меня еще как задевает, что она сидит в моей машине и я вынужден везти ее до столицы.

Смотрю в навигатор, благо двадцать километров не такое уж большое расстояние. Увеличиваю скорость: чем быстрее доеду до ближайшего метро, тем лучше. Плевать на штрафы.

Разговаривать с Оксаной не имею ни малейшего желания, она для меня как была шлюхой, так ею и осталась.

— Тебе почти сорок лет, пора уже подумать о семье и детях, — смотрю на спидометр, давлю на газ.

— Подумай, Оксан, уверен, обязательно найдется какой-нибудь мужичок, который утешит потасканную девку и будет пищать от удовольствия

— Ты сейчас сам себя унижаешь, мы любили друг друга, у нас были настоящие чувства!

— Ключевое слово "были", Оксана! — вижу значок «М» московского метрополитена.

Выдыхаю.

Включаю подворотник, паркую машину около буквы метро, включаю аварийку, заранее предчувствуя то облегчение, которое настанет, когда я избавлюсь от присутствия и запаха этой женщины в своем пространстве.

Объявляю четко и резко:

— Мы приехали, метро, — поворачиваю корпус тела, жду что Оксана покинет салон автомобиля, только она не торопится.

Вместо того, чтобы уйти, она сидит и смотрит мне в глаза.

Может быть я люблю эту красивую женщину до сих пор, потому что этот самый момент, когда мы смотрим друг на друга, я с надеждой жду, что она сама покинет салон автомобиля, понимая м каждой минутой, что, оказывается, в ее присутствии внутри болит настолько сильно, будто кто-то очень щедро посыпал, в мою вновь вскрывшуюся рану, острым перцем.