Коди Кеплингер - Простушка Страница 3

– Давайте-ка завалимся еще на другую вечеринку, раз ушли так рано, – предложила Кейси. – Вроде в Оак-Хилл что-то намечалось? Анджела сегодня говорила. Один парень из колледжа приехал домой на рождественские каникулы и закатил пирушку. Хотите пойти?

– Да! – Джессика встрепенулась, стряхнув одеяло. – Да, пойдем! Раз вечеринку устраивает парень из колледжа, там будут и другие парни из колледжа! Правда, круто, Бьянка?

Я вздохнула.

– Нет. Не круто.

– Да брось. – Кейси потянулась и сжала мою руку. – Танцевать не обязательно, слышишь? И мы с Джесс обещаем не подпускать к тебе симпатичных парней, раз ты их ненавидишь. – Она ухмыльнулась, видимо, решив, что ее слова поднимут мне настроение.

– Я не всех симпатичных парней ненавижу, – буркнула я. – А только одного. – Но потом вздохнула, повернула на шоссе и направилась в сторону съезда на окружную дорогу. – Ладно, поехали. Но с вас мороженое. Два шарика.

– Идет!

2

Субботняя ночь или раннее утро воскресенья – самое тихое время. По коридору разносился глухой папин храп, но когда я вернулась домой примерно после часа ночи, это был единственный звук, нарушавший тишину. А может, я просто оглохла от басов на вечеринке в Оак-Хилл? Если честно, потеря слуха казалась не такой уж печальной перспективой. Ведь тогда мне бы никогда больше не пришлось бы слушать техно. Пожалуй, я была даже двумя руками «за».

Заперев входную дверь, я вошла в темную пустую гостиную. В глаза бросилась открытка на кофейном столике – мама прислала ее из какого-то очередного города, куда ее забросило. Я даже не стала ее читать. До утра с ней ничего не случится, а сейчас я слишком устала. Еле переставляя ноги, я поднялась в свою комнату.

Сдерживая зевок, повесила пальто на спинку стула и шагнула к кровати. Головная боль вроде утихла, я сбросила кеды и зашвырнула их в угол. Я ужасно устала, но увидев гору чистой одежды и белья на полу у кровати, не смогла перебороть свою любовь к порядку. Упаду, но сложу белье, прежде чем лягу спать!

Я бережно поднимала вещи и складывала их по одной – так аккуратно, что если бы кто-то смотрел на меня, мне стало бы неловко. Джинсы в одну стопку, рубашки в другую, белье – в третью. Я расправляла складочки, и отчего-то это действовало успокаивающе. Идеальные стопки росли, а мой ум освобождался от лишних мыслей, тело расслаблялось, а злость на предыдущий вечер, громкую музыку и приставучих озабоченных кабанов утихала. С каждой ровной складочкой я рождалась заново.

Сложив всю одежду, я встала, оставив стопки на полу. Сняла свитер и джинсы, провонявшие в душном баре и на вечеринке, и бросила в корзину, стоявшую в углу комнаты. Душ можно и утром принять. Сейчас я слишком устала.

Но прежде чем забраться под одеяло, я посмотрела на себя в большое зеркало на противоположной стене. Изучила свое отражение новым взглядом, воспринимая себя иначе. Непослушные рыжеватые волосы торчат во все стороны. Большой нос. Широкие бедра. Маленькая грудь. Ну да. Жупа. И как я раньше не замечала?

Вообще-то, я никогда не считала себя особо привлекательной и хорошо понимала, кто в нашей троице настоящие красотки: Кейси и Джессика, худосочные блондинки. Но раньше мне не приходило в голову, что своей невзрачностью я оттеняла эту великолепную парочку. А теперь благодаря Уэсли Рашу я это увидела.

Правильно говорят: меньше знаешь – крепче спишь.

Я запахнулась в одеяло, пряча свое обнаженное тело от всевидящего зеркала. Уэсли – живое доказательство того, что внешняя красота обманчива, так почему же его слова так меня ранили? Я же умная. И добрая. Кому какое дело до того, как я выгляжу? Была бы красоткой, приходилось бы мириться с приставаниями таких дятлов, как Уэсли. Боже упаси! Значит, в том, чтобы быть жупой, есть свои преимущества. Не так уж это и плохо, в конце концов.

Чертов Уэсли Раш! Поверить не могу, что он заставил меня переживать из-за такой ерунды.

Я закрыла глаза. Утром обо всем забуду. И больше не буду думать ни о каких жупах.

Воскресенье прошло прекрасно: тихо, никто не мешает – восторг. Вообще-то, без мамы в доме всегда было тихо. Вот когда она возвращалась, дом наполнялся шумом. Постоянно звучала музыка, смех, что-то происходило, повсюду хаос. Но она никогда не задерживалась больше, чем на пару месяцев, а когда уезжала, все замирало и останавливалось. Папа, как и я, был не слишком общительным. Он или работал, закопавшись с головой в бумаги, или смотрел телевизор. Без мамы в доме Пайперов обычно царила тишина.

А уж наутро после того, как я вынужденно подверглась клубно-вечериночному натиску, тишина в доме казалась раем.

Но понедельник… понедельник выдался ужасным.

Понедельники, разумеется, всегда ужасны, но этот… этот побил все рекорды. Все началось еще перед первым уроком, когда Джессика ввалилась на испанский с заплаканными глазами и потекшей тушью.

– Что с тобой, Джесс? – заволновалась я. – Что стряслось? Все нормально?

Должна признаться, в тех редких случаях, когда Джессика приходила в класс не в настроении, я действительно начинала волноваться. Ведь обычно она была такой жизнерадостной, что чуть не прыгала на месте, и хихикала, не переставая. Поэтому когда она вошла с таким понурым видом, я не на шутку испугалась.

Джессика грустно покачала головой и упала на свое место.

– Все в порядке, но… я не смогу пойти на школьный бал! – Из ее шоколадно-карих глаз брызнула новая порция слез. – Меня мама не пускает!

И это все? Она из-за какого-то бала так меня напугала?

– Почему? – спросила я, пытаясь сделать вид, что мне не все равно.

– Я под домашним арестом, – всхлипнула Джессика. – Утром мать увидела в комнате мой дневник, узнала, что я завалила химию, и слетела с катушек! Но это же несправедливо! Бал в честь баскетбольного чемпионата! Мой любимый бал в году… не считая выпускного, и бала Сэйди Хокинс,[3] и танцев в честь футбольного чемпионата!

Я саркастически взглянула на нее.

– Ну надо же, как у тебя много любимых балов.

Джессика не ответила. И не засмеялась.

– Прости, Джесс. Понимаю, как это обидно… но я, например, тоже на бал не пойду. – Я не стала уточнять, что считаю традицию школьных балов отсталой и убеждена, что это напрасная трата времени и денег. Джессика и так знала мое мнение по этому вопросу, и едва ли стоило сейчас напоминать ей об этом. Но я обрадовалась, что кто-то еще не пойдет на бал, кроме меня. – А что если я приду к тебе, и мы весь вечер будем смотреть в кино? Мама разрешит?

Джессика кивнула и утерла слезы рукавом.

– Да, – ответила она. – Тебя мама любит. Считает, что ты хорошо на меня влияешь. Конечно, она разрешит. Спасибо, Бьянка! А давай посмотрим «Искупление»?[4] Еще разок, а? Тебя еще от него не тошнит?