Семь мармеладных поцелуев (СИ) - Зарецкая Рацлава Страница 3

— Что говорит врач? Какой прогноз?

— Ничего хорошего. Недели две буду здесь лежать, потом на реабилитацию, а потом… — тетя замолчала и картинно вздохнула.

— А пото-ом? — протянула я, чуя недоброе.

— Пансионат. Буду жить в пансионате до конца своих дней под ежедневным наблюдением.

— Пансионат? — округлила глаза я. — Но зачем? Все так плохо? Тогда я найму вам сиделку.

— Сиделка мне не поможет, — поджала губы тетя Валя. — Доктор сказал, что мне нужно постоянное наблюдение медперсонала. Так что только пансионат. Или ты смерти моей хочешь?

— Нет, конечно, — замотала я головой и руками.

— А что тогда? Денег жалко? — сузила глаза моя родственница. — Заграницей поди заработала много, под мужиков нерусских ложась.

Начинается…

Спорить с ней не хотелось совершенно, да и просто разговаривать тоже. По сути, пансионат — неплохой вариант. Тетя Валя будет далеко и не одна, а мы с близнецами наконец вздохнем спокойно. Даже если буду недоедать, плевать. Пусть живет в пансионате.

— Что молчишь? Правда глаза колет? — ехидно поинтересовалась тетя Валя.

— Пансионат, так пансионат. Я тебя услышала, — игнорируя ее ехидство, сказала я. — Как только выпишут, оформлю тебя, куда захочешь, и буду платить.

Тетя довольно ухмыльнулась и, поправив на себе одеяло, сказала:

— Все, я спать. Уходи. Часы посещения скоро закончатся.

— Пока, теть Валь.

— Анька! — окликнула она меня в дверях.

— М-м?

— Положи мне денег на телефон. Позвонить никому не могу.

Можно подумать, у нее есть, кому звонить…

— Хорошо, — вслух ответила я.

Вот и поговорили. По-родственному, сердечно. Права была Катька — люди не меняются. А я все на что-то надеюсь. Все жду, когда тетя Валя улыбнется мне и скажет, что, не смотря на ее брюзжание, с нами ей было хорошо. Что вспомнит о бабушке и попросит прощения за то, что обижалась на нее всю жизнь по причине, которую уже давным-давно забыла. Что наконец-то поймет, что мы трое — это все родственники, которые у нее остались. Она же всю свою семью схоронила: мужа, дочь и двоих внуков. Всех пережила и осталась одна, живя в ненависти ко всем и вся. Бедная и несчастная тетя Валя…

Пока я возвращалась домой, завалилась в автобусе на грозную бабульку, которая обложила меня за это отборным матом, а потом, уже во дворе своего дома, не увидела ямку и, наступив на ее край, подвернула ногу. В квартиру вошла хромая.

Разогрела себе заливной пирог с капустой, налила чая и села за ноутбук проверять почту.

«Спасибо, что обратились в нашу компанию, но, к сожалению, мы вынуждены вам отказать…»

«Добрый день! У вас хорошее резюме и имеется опыт работы заграницей, но у нас на данный момент нет вакансий дизайнера»

«Здравствуйте, Анна! К сожалению, должность дизайнера занята, но мы можем предложить вам должность секретаря»

— Секретарем я могу и в Катькину контору пойти, — пробурчала я, жуя пирог.

Лежащий рядом телефон загорелся и завибрировал. Пришло сообщение от Катьки.

«Привет, еще не надумала устроиться к нам? Должность все еще вакантна!»

— Она телепат что ли? — нахмурилась я, читая сообщение и потирая больную ногу.

«Нет!!!» — написала ей в ответ, поставив аж три восклицательных знака.

Трудности меня не сломят! Я буду работать дизайнером несмотря ни на что! И да, я все еще полна энтузиазма и ничто не убьёт его во мне.

Ничто, кроме суровой реальности…

Спустя еще две недели я отчаялась настолько, что начала думать о временном обустройстве. Например, устроюсь на неопределенный период куда-нибудь и буду искать работу дизайнера. Одно другому ведь не мешает, так?

Вот только устроиться куда?

Ответ у меня уже был, но свое поражение признавать не хотелось. Поэтому я дополнительно договорилась о трех собеседованиях и только после них решила заглянуть в компанию «Элли» и переговорить с сотрудником отдела кадров, с которым Катя назначила мне встречу.

Было начало марта — тот самый период, когда солнце уже светит ярко, начинает пригревать, но лежащий кругом грязный снег не дает забыться и поменять опостылевшие зимние сапоги на весенние.

Пройдя три собеседования и получив сразу два отказа, я направилась в «Элли». По пути решила побаловать себя и купила сладкую булочку и горячий латте с двойным карамельным сиропом — я с детства была жуткой сладкоежкой.

Миновав вращающиеся двери, я уставилась на наручные часы. Встреча была назначена на пол третьего, а сейчас…

С механическими часами я ладила плохо — результат халатности родителей, в доме которых были только электронные часы.

— Большая стрелка на двойке, а маленькая на… — бубнила я, на ходу глядя на циферблат. — Пять, десять, пятнадцать, двадцать… Ох, уже двадцать шесть минут! Я опаздываю, опа…

Договорить я не успела, потому что со всей дури влетела во что-то твердое, дорого пахнущее и определенно живое. При этом кофе в моей руке тоже влетел в это твердое, вкусно пахнущее и живое. Влетел и растекся по черному классическому пальто и темно-синему пиджаку в тонкую светлую полоску.

— Ой, простите! — произнесла я, глядя на высокого и красивого молодого человека, который застыл на месте и с удивлением рассматривал огромное кофейное пятно на его безупречной одежде. — Я вам сейчас влажную салфетку дам!

— Боюсь, влажная салфетка тут не поможет. — Рядом с высоким брюнетом стоял такой же высокий блондин в очках, который показался мне смутно знакомым.

— А я много дам! У меня целая пачка, я сегодня купила!

Сняв с плеча сумку, я принялась рыться в ней, ища салфетки. Не удержав стакан с оставшимся кофе, я выронила его и напиток вылился на блестящие коричневые ботинки брюнета.

— Достаточно!!! — низким голосом взревел он, вытрескав на меня взбешенные зеленые глаза.

В фойе, где до этого было оживленно и слышались голоса сотрудников, резко стало тихо. Исчез не только звук, но и движение. Все, кто был в фойе, замер и с любопытством наблюдал за нами.

— Не злитесь, — пролепетала я. — Хотите, я оплачу химчистку?

— Химчистку?! Это итальянское кашемировое пальто, на которое вы вылили свой мерзкий сладкий кофе! Думаете, химчистка поможет?! — Брюнет аж начал заикаться от злости. Его яростный крик эхом раздавался в фойе компании.

— Александр Сергеевич, успокойтесь, дышите. — Блондин положил руку на плечо брюнета, но тот скинул ее. — Вам нельзя так волноваться, вы же знаете.

— Это не волнение, а ярость! — огрызнулся Александр. Сергеевич.

Тем не менее, он все же послушался блондина и сделал несколько глубоких вдохов.

— Идем, — произнес он уже более спокойно. — Мы опаздываем на встречу.

— А как же она? — спросил блондин, кивнув в мою сторону.

Александр, который уже направился к выходу, остановился и, не оборачиваясь, сказал:

— Я не настолько мелочный, чтобы заставлять убогих платить за испорченную одежду.

— Убогая? — пролепетала я.

— Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы получить должность моего секретаря. — Противный брюнет повернул голову вполоборота и скривил губы.

— Да я лучше останусь безработной, чем буду на побегушках у такого человека, как вы, — произнесла я, стараясь скрыть обиду в голосе.

— Вот и прекрасно! — фыркнул этот невоспитанный грубиян.

— Александр Сергеевич, нам пора. — Блондин подошел к своему, как видимо, начальнику и что-то шепнул ему.

Брюнет кивнул и поспешил к выходу, а я осталась стоять посреди фойе с озадаченным видом на лице.

— Что это было вообще? — пролепетала я себе под нос.

— О, это наш гендиректор Александр Сергеевич Ларский. — Рядом внезапно возникла девушка в черном юбочном костюме и с бейджем на груди. — Карина, подойди сюда! — подозвала она уборщицу.

Женщина в малиновой униформе подошла к нам и принялась вытирать пролитый кофе.

— Вы пришли на собеседование? — спросила у меня девушка.

Она осторожно коснулась моего локтя и указала на регистрационную стойку, за которой стояла еще одна девушка в таком же черном костюме.