Его Уязвимость - Анна Гур Страница 3

Я не знаю... но мне по большому счету и не до этого. Сейчас главная цель – это получить диплом, тогда можно будет выдохнуть спокойно…

Отмахиваюсь от странной тревоги, поселившейся в душе.  Нечто подобное я испытывала в день, когда мамы не стало.

Опять проверяю телефон с сообщением от брата.

У Феди все хорошо, у меня – как обычно, неоткуда браться этому чувству, но оно есть.

Давит на меня. А быть может это из-за страха вылететь с работы.

Я ведь не бухгалтер…

Хотя, с цифрами всегда дружила и быстро всему нахваталась, но это не отменяет того факта, что я здесь числюсь без диплома.

Наш главбух, Лидия Александровна, хорошим человеком оказалась. Душевным. Я ведь на птичьих правах была, ничего не знала, она меня заметила, в ситуацию вошла и помогла.

- Кать, пошли уже! Хорош чистоту наводить, - бросает мне Лена и вместе с остальными я выхожу в коридор.

Направляемся в большой зал для торжественных мероприятий. Между нашим зданием и центральным огромная пропасть.

Скажем, для наших рабочих помещений у начальства вечно руки до ремонта не доходят, стены здесь облуплены, да и звукоизоляции хорошей нет

Шум с грохотом металлургического завода стал привычным.

Несмотря на мелкие нюансы, завод наш в округе хорошие показатели имеет, может, и поэтому привлек внимание крутого бизнесмена, как знать?

Сейчас век такой. Вкладывают в то, что окупается.

Только вот сердце все болит и тянет. Чувствую, как с каждым шагом, приближающим меня к залу торжеств, на меня что-то надвигается…

Гулко сглатываю, списав свое состояние на опасения, что новый босс может кадровый отдел проверить, а там у меня не все гладко…

Для меня это чревато…

И как на зло Зина моим мыслям в эту секунду вторит:

- Я тебе говорю, полетят головы.

- Та ладно. Кто же работать будет, если не мы? – отвечает ей резко Лена и смотрит в окно, где виднеются припаркованные автомобили, на мгновение ее глаза меняются, словно огонек дьявольский вспышкой проносится.

- Смотрите, какие тачки стоят. Ни разу прежде не видела такое...

Прослеживаю за ее взглядом и в шоке рассматриваю черные огромные внедорожники, почему-то они мне кажутся цепными псами, адовыми церберами, притихшими сейчас, но стоит хозяину появиться, как они зарычат и сорвутся с мест.

 - Таких машин даже в окружном центре нет, или только края разъезжает. Да и то небось классом пониже будет…

Мы все ближе к залу торжеств, и с каждым шагом чувствуется, насколько отлично центровое здание комплекса от остальных.

Оно и понятно, здесь на этажах расположены кабинеты верхушки, правящей в нашем небольшом стальном царстве.  

С трудом проскальзываем в зал.

- И это мы еще раньше положенного пришли?! - щелкает языком в негодовании Валя. Ее карие глаза начинают выискивать места поближе да получше.

 - Здесь не протолкнуться!

- Так сразу нужно было догадаться. Для нашего края сейчас происходит целое событие. Ясно, что здесь все: и сотрудники, и первые лица города, - отвечаю скептически.

Мне не особо важно, насколько далеко от сцены мы сядем.

- Действительно ажиотаж такой, словно сам царь явился к народу волю свою оглашать, - проговаривает сквозь зубы, недовольная таким  положением дел Зинаида, начиная проталкивать нас к свободным местам ровно посередине огромного зала.

- Глянь, Кать, глянь на ту фифу, – в нетерпении меня пихают в бок и у меня чуть челюсть не падает, когда я журналистов с камерами вижу, которые заходят в зал и располагаются вблизи сцены.

- Вот это фигура. И одежда дорогущая. Явно из Москвы пожаловала, - оценивает коллега из соседнего отдела эффектную девушку с микрофоном и садится рядом со мной на единственное свободное место.

 -Ну вот мы и отхватили зачетные места, сцена, как на ладони, - осмотревшись заявляет наша самая боевая девчонка, а я почему-то замираю, осознаю, что, если смотреть прямо в зал, взгляд говорящего будет проскальзывать по нам.

Ракурс такой у сцены.

От этой мысли холодок проскальзывает по спине, царапает смутным чувством тревоги, настолько сильным, что мне хочется рвануть с места и спрятаться в самом конце зала, я даже подрываюсь с места в непонятном стремлении скрыться, но не успеваю…

Резко торможу, когда замечаю, как в зал легкой походкой входит высокий парень в костюме, а я замираю, столкнувшись с ним взглядом. Андрей сразу же выхватывает меня в пространстве, останавливает взгляд своих темно-карих глаз на мне.

Улыбается, подмигнув, а я резко сажусь на место и отворачиваюсь.

– А этот что еще здесь делает?! – бросаю взгляд в сторону наглого развязного парня, который проходит к переднему ряду, не замечая никого вокруг.

– О, Авдеев тоже здесь?! – подмечает подруга. – Ты, Катька, глупая, такой парень на тебя глаз положил, а ты шарахаешься…

– Он не только глаз положил, но и рукам волю дал ни с того ни с сего, – отвечаю твердо, –я не терплю, когда посторонние хватают меня и зажимают у стены только потому, что им все можно.

– Вот именно, Елецкая, не зли его, Андрею все можно, запомни и не нарывайся. Он же тебя особо не трогает.

– Да, всего лишь перепугал до смерти и отпустил.

Говорю зло и передергиваю плечами от воспоминания, как после университета спешу на остановку, хочу обойти преградившую дорогу группу хохочущих парней, но внезапно поскальзываюсь. Крепкая рука ловит меня за предплечье, сумка с учебниками падает в лужу, и я нагибаюсь, чтобы ее поднять, а уже в следующую секунду лечу спиной на стену, запрокидываю голову в шоке, столкнувшись взглядом с самим Андреем Авдеевым, звездой университета, сыном одного из самых богатых людей округа и по совместительству мэра. Мажора, которого из московского вуза перевели сюда из-за мутной истории, чтобы не исключать.

– Зовут как? – спрашивает резко.

Его внимательные глаза проскальзывают по моему лицу и начинают темнеть. Парень, наверное, злится, потому что я умудрилась наделать много брызг, когда ремень соскользнул и сумка так неудачно шмякнулась на грязный асфальт.

– Отпусти, пожалуйста, – отвечаю как можно спокойнее. – Ты делаешь мне больно.

Пытаюсь вырваться из цепкой ручищи, которая продолжает меня прижимать к стене, и вдруг осознаю, что Авдеев ко мне уж слишком близко стоит, буквально вдавливает меня в стену своим твердым, как гранит, немаленьким телом.

Резкий мужской хохот рядом походит на залп снаряда, заставляет меня покраснеть и продолжать молчаливые попытки вырваться из крепких рук отвязного мажора,