Кэтрин Харви - Бабочка Страница 3

Ему даже захотелось помахать ей, но он не стал этого делать. Вместо этого, уперев руки в бедра и глядя на зелено-голубое зеркало бассейна, он делал вид, что раздумывает. Джеми полагал, что мисс Хайленд хочет, чтобы он продолжал в том же духе.

Хотя мисс Хайленд постоянно находилась в центре внимания и ее жизнь была одной из излюбленных тем прессы и телевидения, в действительности мало что было известно об этой затворнице. Она жила совершенно одна в огромном особняке в Беверли-Хиллз и окружила себя целым штатом секретарей, консультантов и просто прихлебателей. Когда ей нужно было куда-либо отправиться, она пользовалась частным самолетом. Наиболее видные политики и яркие кинозвезды считали себя ее друзьями, она устраивала самые шикарные приемы сезона, и у нее был самый элегантный бассейн из всех, которые видел Джеми в домах богачей. Это была загадочная женщина. По крайней мере, подумал Джеми, снимая джинсы, она была загадкой для всех остальных. Но не для него. Он решил, что раскусил ее.

Все знали, что Беверли Хайленд была женщиной твердых моральных устоев. Она больше, чем кто-либо, поддерживала основателя движения за мораль и порядочность телевизионного проповедника его преподобие… — да Джеми и имя-то его не помнил. В глазах общества добродетельная мисс Хайленд была воплощением нравственности и целомудрия. Ей и в голову не могла прийти мысль о всяких там непристойных забавах. Но, видимо, и в ней была червоточинка, подумал Джеми. Она получала кайф, когда наблюдала за голым молодым человеком, плавающим в бассейне.

Что ж, ну и ладно. Если он ей понравился, может быть, она пригласит его повеселиться вместе. Он знал посыльных, которые носили золотые часы Ролекс, потому что обслуживали пожилых дамочек из Беверли-Хиллз.

Не торопясь, как бы поддразнивая ее, Джеми снял джинсы. Он остановился на кромке бассейна, чтобы она как следует разглядела тело, которым он так гордился и которое старался держать в форме. Потом нырнул. Ловко и бесшумно, погрузившись в воду, как горячий нож в мягкое масло. Он проплыл под водой через весь бассейн и показался на другом его конце. Его золотистые волосы блестели при ярком солнечном свете. Небрежно, лениво, не затрачивая никаких видимых усилий, Джеми проплыл несколько раз из конца в конец бассейна, потом перевернулся на спину. Вода стекала по его торсу, и оттого загорелая кожа искрилась и переливалась.

Когда Джеми вылез из бассейна, он дышал так же ровно, как и до заплыва. Сознание того, что за ним наблюдают, дразнило Джеми. Он почувствовал, что возбуждается, и это было ему приятно. Так были лучше видны его мужские достоинства. Потом он надел джинсы и стал заниматься чисткой бассейна. Когда он посмотрел на окно несколько минут спустя, там уже никого не было.

Беверли опустила штору и отвернулась от окна. Она разузнала, что его зовут Джеми.

Потом она перестала думать о нем и прошла в глубь кабинета.

В нем не было никаких излишеств. В отличие от остальной части дома, роскошной и элегантной, все предметы на рабочем месте Беверли Хайленд имели свое практическое предназначение. Два больших письменных стола, за которыми работали она и ее личный секретарь Мэгги, шкафы красного дерева для картотеки, компьютер и копировальная машина.

Беверли предстояло продиктовать ряд писем, посмотреть списки приглашенных на прием, разобраться с многочисленными прошениями об оказании благотворительной помощи, решить, какие из приглашений она примет, а какие отклонит. Беверли Хайленд была членом совета директоров нескольких крупных корпораций, входила в попечительский совет организации Американские женщины за международное взаимопонимание, председателем комитета по культуре при торговой палате Лос-Анджелеса, работала в федеральной комиссии по развитию искусства и гуманитарных наук. Кроме того, Беверли предстояло просмотреть пришедшие счета — ими займется ее бухгалтер, а также сочинить три заявления для прессы — это она поручит своему пресс-секретарю. Штат Беверли включал также двух секретарей по протокольным вопросам и службу по связи с общественностью.

Беверли села за стол и, взяв серебряный чайник, налила ароматизированного чая в чашку севрского фарфора. Аромат трав разлился в утреннем воздухе. Она пила чай без сахара и откусывала крошечные кусочки от единственного сухого печенья, лежащего на тарелке. Беверли был пятьдесят один год, и она очень внимательно относилась к своей диете.

Она посмотрела на настольный календарь, обрамленный в старинную золотую рамку. Эту антикварную вещицу подарил ей издатель, который очень хотел опубликовать ее биографию.

На календаре одна дата была обведена красным карандашом: 11 июня.

Это был день, ради которого жила Беверли Хайленд. В этот день в Лос-Анджелесе открывался общенациональный съезд Республиканской партии. Каждый ее шаг, каждый вздох — все было ради этого дня. Мисс Хайленд была уверена, что такого преданного сторонника, как она, не было ни у одного из кандидатов на пост президента. Человек, которого она так горячо поддерживала, являлся основателем богатейшей протестантской телевизионной империи Благая весть.

Благая весть была самой большой телевизионной церковью в Соединенных Штатах. Ее передачи ежедневно транслировались по тысяче ста телевизионным станциям, она имела свой религиозный еженедельник, компанию звукозаписи, две авиалинии, владела львиной долей недвижимости в Хьюстоне. Доходы ее составляли миллионы долларов ежемесячно. По оценкам экспертов, около девяноста процентов населения юга страны хотя бы раз в неделю смотрели или слушали Благую весть. Реальное число приверженцев церкви в масштабах всей страны было невозможно сосчитать.

Его преподобие являлся, без всякого сомнения, влиятельной личностью.

Основным в его учении была нравственная чистота. Когда в прошлом году он заявил, что собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост президента, Беверли почувствовала себя безмерно счастливой. Ее мечта о том, что он примет такое решение, осуществилась. Он принял это решение, и теперь неумолимо приближалась дата июньских первичных выборов. Беверли испытывала тревогу, которая росла с каждым днем. Мысль, что он должен победить, не покидала ее.

У нее есть связи и миллионы — она поможет ему в этом.

Она пила чай и задумчиво смотрела на его фотографию. Фотография была с подписью и словами Хвала Господу. Даже фотография лучилась от его чарующей улыбки.

Его преподобие и Беверли Хайленд встречались лишь в свете, на благотворительных обедах и широко освещаемых политических мероприятиях. Он знал о ней очень мало, она о нем— почти все. Уже многие годы мисс Хайленд почти каждый день смотрела часовую программу Благая весть. Она пропустила ее всего лишь один раз — когда попала в больницу с весьма серьезным диагнозом. После операции она долго и тяжело выздоравливала. По ее просьбе в палате установили видео, и она смотрела записи его проповедей. Выписавшись из больницы, она заявила, журналистам, что именно программа Благая весть способствовала ее быстрому выздоровлению; его лицо на экране, звуки энергичного голоса наполняли душу силой и желанием подняться с постели и вновь приступить к работе.

То, что Беверли сказала журналистам, было написано в письме на имя его преподобия. К письму прилагался чек на один миллион долларов.

Беверли поставила чашку на блюдце, встала из-за стола и вновь подошла к окну. На ней был просторный халат, бледно-голубой шелк мягко струился по ногам. Отодвинув штору, она посмотрела вниз. Дом стоял на пригорке, и отсюда открывался чудесный вид на необыкновенный по красоте сад, раскинувшийся на склонах. Глядя на это рукотворное чудо, трудно было представить, что совсем поблизости расположился шумный деловой и торговый квартал Беверли-Хиллз.

Ее взгляд вернулся к бассейну.

Как сообщил секретарь, его звали Джеми.

Беверли наблюдала за тем, как он очищал изумрудную воду бассейна. Спина его лоснилась от пота; солнечный свет играл на загорелых мускулах. Длинные светлые волосы, еще влажные от купания, падали на плечи. Он был похож на викинга. Джинсы сидели на нем как влитые. Беверли не понимала, как он вообще мог в них двигаться. Его фигура могла свести с ума любую девушку.

— Прошу прощения! — услышала она запыхавшийся голос за своей спиной. — Опять застряла на шоссе Сан-Диего!

Беверли обернулась и увидела свою секретаршу Мэгги, которая торопливо вошла в комнату. На плече у нее висела сумка, в одной руке были бумаги, а в другой — атташе-кейс.

— Ничего страшного, — сказала Беверли с улыбкой. — У нас есть еще в запасе несколько минут.

— Клянусь богом, это заговор, — пробормотала Мэгги и потянулась к телефону. Нажав на кнопку, чтобы соединиться с кухней, она произнесла:

— Каждое утро транспорт становится все хуже и хуже. Могу поклясться, что ежедневно я вижу одни и те же машины на одном и том же месте. Кухня? Здравствуйте, это Мэгги. Пришлите, пожалуйста, кофе. Да, и шоколадное печенье. Спасибо. — В свои сорок шесть лет Мэгги Керн была толстушкой и намеревалась таковой остаться.