Кэннон - Сабрина Пейдж Страница 3

Ужинала ли я вчера вечером?

Затем Хендрикс встаёт передо мной, расположившись между моей матерью и мной, его руки на моих предплечьях. Когда он говорит, его голос звучит приглушённо, как будто он разговаривает со мной из-под воды.

«Я никогда не замечала, какого странного оттенка голубизна у его глаз», мне кажется, он чувствует себя странно отстранённым от всего. Они цвета неба перед грозой. Так назвала бы это моя бабушка. «Надвигается грозовое небо, Эдди» — говорила она, беря меня за руку. На юге небо становится серо-голубым, почти чёрным, прямо перед тем, как небеса разверзнутся и обрушат поток дождя.

Интересно, что Хендрикс скрывает за этими глазами?

Это последняя мысль, которая приходит мне в голову перед тем, как всё погружается во тьму.

Глава 2

Хендрикс

Семь лет назад

— Сейчас не время и не место для твоего дерьма, ты, блядь, понимаешь меня, Хендрикс?

Мой отец стоит передо мной, его голос низкий и глубокий, он говорит приглушенным тоном, чтобы его новая жена и её идеальный маленький выводок случайно не подслушали его. Он бы не хотел, чтобы они думали, что частью семьи становятся не идеальные отец и сын.

— Пофиг.

Я закатываю глаза, произнося эти слова себе под нос. Мой отец, со всей его жёсткостью и чёртовой пристойностью («Есть причина, по которой существует протокол, Хендрикс, причина для субординации; в жизни нужен порядок» и вся эта бла-бла-бла чушь собачья), решил, что было бы чертовски уместно жениться на матери юной звезды кантри-музыки. Они сбежали. Никому не сказал. Он пошёл и сделал это две недели назад, когда я ещё учился в военном училище. У них даже не хватило вежливости подождать, пока у меня не будут летние каникулы или что-то в этом роде.

В любом случае, я не хотел участвовать в какой-то дурацкой свадьбе.

Пофиг.

Полковник даже не потрудился лично явиться в академию, чтобы сообщить мне об этом, хотя я и не ожидал от него этого. Он позвонил, чтобы сообщить эту сенсацию по телефону. И так как на прошлой неделе меня выгнали из военной академии — никакое бахвальство полковника не смогло заставить их оставить меня после того, как я переспал с дочерью генерала, теперь меня отправили в Нэшвилл, грёбаный Теннесси, который, я думаю, должен быть столицей деревенщин Соединённых Штатов, чтобы познакомить с моей новой семьёй.

— Пофиг?

Полковник стоит передо мной, его лицо искажено яростью. Я знаю, что больше всего на свете он хочет ударить меня прямо сейчас. Но мы здесь, в прихожей особняка его новой жены, этого нелепого места, настолько похожего на пригород с новыми деньгами, что меня тошнит. Так что он не посмеет ударить меня, не здесь, в центре всего этого. Я уверен, она не хочет, чтобы пятна крови были на её модном кафеле.

— Сэр, да, сэр, — отвечаю я насмешливым тоном. Я выведу его из себя и не почувствую ни капли вины по этому поводу. Почему я должен это делать? Он тот, кто тащит меня за собой, втягивая в эту новую семейную жизнь.

Тихий голос прорезает напряжение.

— Ты — Хендрикс?

Я оборачиваюсь и вижу её, спускающуюся по мраморной чудовищной лестнице, которая изгибается вверх, к комнатам наверху.

Эддисон Стоун.

Когда мой отец сказал мне, с кем он встречается, кстати, часть «встречается» была ложью, поскольку он уже женился на матери Эддисон, Венди Стоун, я не узнал этого имени. Затем я провёл небольшое исследование в Интернете. Эддисон Стоун была своего рода сенсацией в средствах массовой информации, обнаруженной на одном из реалити-шоу два года назад.

Теперь у неё есть альбом, она гастролирует и всё такое прочее. Она моложе меня. А это значит, что это только вопрос времени, когда начнутся сравнения:

— Эддисон уже заработала миллион долларов, а что ты собираешься делать со своей жизнью?

Эддисон определённо сексуальнее, чем выглядела на видео, которые я смотрел с ней онлайн. Её длинные светлые волосы собраны в конский хвост, который раскачивается, когда она спускается по лестнице в джинсах и босиком с идеальным маленьким розовым педикюром. Она красит свои идеально пухлые розовые губы блеском для губ. Я наблюдаю, как она идёт по мраморному полу, практически подпрыгивает при ходьбе, а затем она обнажает свои идеальные, сверкающие белые зубы в идеальной маленькой улыбке и протягивает руку.

— Я — Эддисон Стоун, — говорит она, её щеки розовеют, когда она улыбается, как идиотка.

Я смотрю на идеальную маленькую Эддисон в её идеальном маленьком домике и решаю, что чертовски её ненавижу.

* * *

Наши дни

Глаза Эддисон распахиваются, и на её лице появляется выражение, которое находится где-то в диапазоне между удивлением и ужасом.

— Что за…

— Ты упала в обморок.

Я не добавляю, что она, вероятно, упала в обморок, потому что выглядит так, будто могла бы встать, чтобы хорошенько выспаться ночью и съесть что-нибудь, кроме салата. Я не видел эту девушку с тех пор, как ей исполнилось семнадцать, но сейчас она, должно быть, меньше ростом, чем была тогда. Она ощущается хрупкой в моих объятиях.

По крайней мере, до тех пор, пока она не начинает барахтаться, как грёбаная рыба, вытащенная из воды.

— Почему ты… — начинает она и сильно хлопает меня по руке. — Отпусти меня.

Если бы это было в любое другое время и любой другой человек издал директиву, я бы так и сделал. Но поскольку это Эддисон командует мной, я не могу с чистой совестью слушать. Из принципа, знаете ли.

— Я так не думаю.

Она сопротивляется ещё сильнее, что заставляет меня смеяться. И это её явно злит.

— Ты неандерталец. Я никуда с тобой не пойду.

— Ты слышала моего отца, — говорю я. — Я стану твоим новым телохранителем. Или что-то в этом роде. Чёрт, перестань извиваться, или ты упадёшь на голову, и мне ни капельки не будет тебя жаль, когда ты раскроишь себе череп о чёртов пол.

— Люди смотрят на нас, — произносит она. Я несу её вниз по коридору какого-то чёртова здания, что бы это ни было, и она права. Здесь есть офисы, и кто-то подходит к двери, чтобы открыто поглазеть на нас. — Я уверена, что кто-нибудь уже вызвал фотографа.

— Тогда, я думаю, тебе лучше приготовиться улыбаться перед камерами, сладкие щёчки.

— Если ты не хочешь, чтобы история была о том, как ты трахаешься со своей собственной сводной сестрой, я предлагаю тебе опустить меня.