Может извинишься? - Нэкси Сайбет Страница 3

что я не переношу на дух, весь мужской пол. Я боюсь мужчин. Они причиняют зло, и делают больно. Когда я пересекаюсь с мужчиной, мне становится жутко страшно, и не комфортно. Я стараюсь не показывать этого, и агрессирую на них. Но в душе, я чуть ли не умираю от страха. Мою психику нарушил родной брат… Родной, покойный брат… Я помню его издевательства надо мной, по сей день. Досих пор слышу его слова в голове, «Катенька, это будет не больно. Тебе понравится играть с братиком». Мне было больно. Мне было ужасно страшно. Казалось будто мурашки пробирались до самых костей, проходя меж ними. Я плакала. Я очень громко кричала, и умоляла его не трогать меня. Но он специально лез ко мне. Пускал слюни на мою шею, оставлял на животе красные следы. Мне ведь было всего восемь… А когда мне исполнилось четырнадцать, он погиб. Разбился на мотоцикле со своим другом. Мне не было грустно в день его похорон. Когда все плакали, сочувствовали маме с папой, прощались… Я стояла молча, но выдыхала с облегчением. Я знала, что это конец! Конец ему, и моим мукам. Я натерпелась достаточно, чтобы проявлять сочувствие к этому зверю.

Мне так больно об этом вспоминать… Я пожалуй просто начну собираться, и пойду на остановку. Не хочу рвать душу больше. Это в прошлом. Он мертв. Мне больше ничего не угрожает. Я могу жить спокойно!

Я накрасила ресницы, и нанесла блеск на губы. Затем надела платье, обула туфли, и направилась к выходу из квартиры.

Пока я торопливо шла на остановку, мне позвонила подруга.

— Алло. — говорю.

— Привет, Катюха. Чем занята? — суетливо отвечает Карина.

— Иду на остановку. Что то случилось?

— Да.

— Что?

— У меня сегодня годовщина! Ровно месяц, как я перестала убиваться по Лёвику. Я не против сегодня отметить это событие. Приедешь?

— Не знаю. У меня сегодня семь уроков. Если будут силы, приеду.

— Катька… Ну пожалуйста! Если ты откажешься, я приеду в школу, и привезу литр самогона. Буду всем рассказывать, что иду к тебе его пить.

— Ладно, не нуди! Приеду.

Я отключила трубку, не дав договорить подруге. Мне бы хотелось завершить дружбу с ней. Но она — единственный человек, с которым я общаюсь. Коллеги по работе имеют своих друзей, и я просто не могу влезть в их компании. А своих друзей, у меня нету. Я не могу общаться с новыми людьми, открыто. Мы общаемся пол часа от силы, и расходимся. Ну не хотят люди иметь со мной что то общее, что я могу поделать? Только с этой стервой, приходится поддерживать связь. Карина — человек не такой плохой, как я её описываю. Она хуже! Во первых, она ужасная лицемерка. Видит знакомых, бежит с "искренними" объятиями. А когда они уходят, то поворачивается ко мне, и начинает рассказывать о них в плохом свете. Этого я никогда не понимала, и не пойму! Во вторых, она легкомысленная. Её волнуют только деньги родителей. Волнуют только брендовые шмотки, и мальчики. А ещё, меня бесит то, что она выдавливает из себя голос. Такое ощущение, будто ей не хватает внимания от окружающих. Она всегда ставит себя выше других, но при этом боится остаться одной.

Как же мне надоело с ней общаться… Надоело слушать её сплетни, её сопли о новых мальчиках… Надоело вытаскивать её из задницы, и каждодневной депрессии. Я очень хочу бросить её. Растоптать. Слить о ней информацию всем знакомым. Но стоит ли это того? Я же выше этого… Я же не она..

* * *

Когда у меня начался первый урок, я вышла в коридор на несколько секунд. Мне надо было найти Суркова, он должен мне бумаги подписать.

Идя по коридору, я засмотрелась в телефон, и врезалась в кого то. Подняв голову, по форме поняла в кого.

— Это у вас хобби теперь? — отозвался мужской голос. — Людей с ног сбивать!

Я промолчала, и пошла дальше. Оно мне надо? Стой, выясняй отношения с левым типом. Извиняйся ещё! Да, сейчас. Разбежалась, и извинилась.

— Катерина Олеговна. — услышала я снова его голос, и повернулась.

— Что?

— Я жду извинений.

— Ага, понятно. А от меня вы чего хотите? Как вас там? — взглянула я на бейджик, — Иван Владимирович.

— В смысле? От вас жду извинений.

— Вам видимо внимания в детстве не хватило. Раз вы уже второй день за мной бегаете, как собачонка.

— А вам видимо через чур много внимания перепало. Раз вы не удосужились, извиниться за свою же провинность.

— Не до вас сейчас. До Свидания.

— Катерина Олеговна! Я не отстану. Извинитесь по хорошему, иначе я объявляю вам войну.

— На дуэль вызовите?

— Если это потребуется, то непременно.

— В таком случае, потребуется! — отвечаю, и незамедлительно ухожу.

Надо же, липучка. Увязался за мной как банный лист. Идёт, сопит себе под нос, боится лишнего пикнуть.

— В таком случае, я вызову вас на дуэль. — говорит.

— Иван Владимирович, на дворе две тысячи двадцать первый год. Но не как, не тысячу восемьсот тридцать седьмой. Если вы не в курсе.

— По литературе — пять. По логике — два!

— Что увязались? До самого третьего этажа будете плестись?

— Да. Я хочу добиться извинений.

— Бейтесь в стену, может достучитесь. А от меня отстаньте говорю!

— Бойкот?

— Ладно. Если вам удастся меня удивить, я извинюсь. Но если вы будете продолжать тоскатся за мной по пятам, я пожалуюсь директору.

— Ну конечно. Дочурка прибежит к папульке! И тот естественно разберётся. А самостоятельно решить конфликт, слабо?

— Вы серьезно… собираетесь взять меня на «слабо»?

От этой новости, даже учителя из кабинетов вышли. Просто в нашем коллективе, ещё не нашёлся человек, который смог бы победить меня в подобном занятии.

— Я бы мог попробовать.

— Иван Владимирович, а вам слабо выброситься из окна? — спросила я, и ожидала его реакции.

— Нет, не слабо.

Он пошёл быстрым шагом, в сторону лестницы. Ну а мне было интересно, что он там задумал. Я ускорилась за ним.

Идёт уверенной походкой, даже деловой. И главное, пантуется то как… Видно, что блефует.

— Всё? Смелость потерялась? — усмехнулась я.

— Внимание, школа! Сейчас, я буду выполнять задание, Екатерины Олеговны. Ученики, будьте бдительны. Если не будете слушаться эту учительницу, она выбросит вас из окна, не сомневайтесь. — Говорит он, и спускается на первый этаж. Открывает окно, и что есть сил… разгоняется, и выпрыгивает на землю. Он приземлился на спину, не представляю как это больно.

Я высовываю голову наружу, и смотрю в сторону. Учителя с