Светлана Демидова - Медовый рай Страница 3

Через некоторое время за косыми и мощными струями дождя я увидела человека, приблизившегося к моей калитке. Я подумала, что это кто-то из соседей. Но мужчина не был мне знаком, и я почувствовала тревогу. Соседи редко ко мне заглядывали, а от чужаков вообще не знаешь, чего ждать. Я ведь в доме одна.

Мужчина, между тем, бесцеремонно открыл калитку и пошел по дорожке, вымощенной кирпичом, прямо к крыльцу. Я даже привстала со скамеечки – ощущение тревоги нарастало по мере приближения незнакомца. Но сердце застучало еще сильнее, когда в насквозь промокшем госте я узнала попутчика из пригородной электричке. Светлый ежик волос был так сильно прибит дождем, что мужчина выглядел почти лысым, с носа, сейчас казавшегося карикатурно длинным, стекали крупные капли и падали на куртку, что, пожалуй, рассмешило бы меня, если бы я не была так напугана. Что нужно от меня этому человеку? Почему он пришел именно ко мне? Неужели заметил, что я его с интересом разглядывала? Неужели он не поехал на другой берег озера ловить рыбу, а все это время выслеживал меня? Но зачем?

– Простите, что я так врываюсь… Промок очень… – глухо проговорил незнакомец. – Не подскажете, где в вашем поселке можно снять комнату на несколько дней?

– У нас не поселок, а садоводство, – зачем-то уточнила я.

– И что? Никто не сдает?

Вместо того чтобы наконец ответить мужчине, который продолжал стоять у крыльца под проливным дождем, я задала свой, глупый и ненужный в этой ситуации вопрос:

– А почему вы пришли ко мне?

– Просто ваш дом первый от леса… от тропинки…

Это была чистая правда, даже Катеринина дача, расположенная напротив нашей, находилась метра на два дальше от леса, и потому я как-то вдруг сразу упокоилась.

– Ну… почему не сдает… Сдают люди… Мы, например, можем вам сдать комнату… – Я не могла понять, почему вдруг это у меня вырвалось и зачем я говорила о себе во множественном числе. Мы сроду никому не сдавали комнат. Да и сдавать-то, по сути, было нечего, но я зачастила: – Только она маленькая… Наверху… Чердачная такая… Там потолок покатый… Крыша, знаете ли… И места мало… И топчан… Но мягкий…

– Да мне все равно. – Мужчина махнул рукой, и меня обдало веером холодных брызг. – Я вас сильно не побеспокою. Мне только ночевать надо, а днем я буду уходить. Ну… или вот как сейчас… дождь пережду у вас наверху…

– Конечно… конечно… Вы проходите… Совсем вымокли… – Я слишком рьяно изображала из себя гостеприимную хозяйку.

– Нет… Мне надо сходить за рюкзаком. Я его пока спрятал от дождя под деревьями… Сейчас принесу.

Мужчина резко развернулся, опять окатив меня брызгами, и пошел к калитке. А я стояла, смотрела вслед и не могла понять, зачем его к себе пригласила. А вдруг неожиданно нагрянет Стас?! Он любит подобные сюрпризы! Как я объясню ему присутствие в доме постороннего мужчины, если даже себе никак не могу объяснить собственный поступок? Пригласить постояльца в чердачное помещение, где ему с его ростом трудно будет даже разворачиваться, – это ж надо такое придумать!

Все то время, пока незнакомец отсутствовал, я так и простояла на крыльце, терзаемая сомнениями и угрызениями совести. Но дело было уже сделано, и через некоторое время мужчина опять вошел в калитку, неся на одном плече свой огромный рюкзак, а в руках – тот самый футляр, в котором, как я считала, были складные удочки.

Я предложила ему пройти в дом и даже догадалась вытащить на середину кухни масляную батарею, а около нее поставить несколько табуреток.

– Вы разложите здесь свои вещи, чтобы просохли, – предложила я. – Больше сушить негде.

– Конечно, – смущенно согласился мой гость. – Только мне надо переодеться…

Я проводила его в чердачную каморку, пообещала принести постельное белье и удалилась. Когда спускалась с лестницы, ноги у меня дрожали, да и вся я студенисто тряслась от непонятного, сосущего страха. Кто он такой? Я не удосужилась спросить не только документов, но даже имени. Зачем он мне нужен, этот постоялец? Я же приехала отдыхать в одиночестве! Да, он мне понравился в электричке, но не до такой же степени, чтобы… Чтобы что?! Да ничего! Ничего быть не может! Перекантуется несколько дней и уберется восвояси! А несколько дней – это сколько? Сейчас вечер понедельника, в пятницу приедет Стас… Вторник, среда, четверг… В пятницу днем этому человеку лучше всего съехать… А вдруг не съедет? Вдруг для него несколько дней – это две недели?

В состоянии уже почти панического ужаса я сидела в кухне на краешке единственного стула и ждала, когда сверху спустится незнакомый мужчина, изнасилует меня в извращенной форме, разрежет на куски и закопает под тем самым камнем, где живет пупырчатая урчащая лягушка. И он начал спускаться. Лестница под ними скрипела и пищала, от чего мне становилась еще тревожнее.

Мужчина, появившись наконец в кухне, бросил на меня беглый, невыразительный взгляд и начал раскладывать вещи для просушки. Он был в черных тренировочных брюках и серой футболке без принтов и прочих прибамбасов. Голову он, видимо, чем-то вытер, и влажный ежик волос забавно топорщился, но мне по-прежнему было не до смеха. Гость заметил мое состояние и сказал:

– Да вы не беспокойтесь! Я сейчас поднимусь наверх, и вы меня не увидите до завтра.

– Прямо до завтра? – переспросила я и непроизвольно взглянула на настенные часы. Они показывали половину восьмого.

Мой постоялец улыбнулся, обнажив ровные красивые зубы.

– Выспаться хочу… – объяснил он. – Много работал. Вот приехал на рыбалку, отдохнуть… Но метеопрогноз подвел. Обещали всю неделю без дождей, я и купился: не взял палатку, только спальник, а тут вдруг такой ливень.

По-прежнему улыбаясь, он подошел ко мне поближе и сказал:

– Май.

– Что? – не поняла я.

– Зовут меня так – Май. Матушка придумала. Как вы наверняка догадались, я в мае родился, вот и… А вас как зовут?

– Меня-то… Меня – Галиной… Можно просто – Галя…

– Га-а-аля… – протянул он. – Редкое нынче имя.

– Ну-у-у… уж все же почаще встречается, чем… Май.

– Это точно, – согласился он. – Я вообще больше Маев не встречал, и, надо сказать, это мне нравится. Ну… что я такой единственный в своем роде. А скажите пожалуйста, Галя, сколько вы с меня возьмете за четыре ночи?

Поскольку я никогда не сдавала жилье, то не знала, сколько запросить, чтобы не выглядеть смешно.

– Да за что тут брать? – смущенно отозвалась я и честно призналась: – Предложила вам убогую каморку, сама не знаю почему. Вы были таким мокрым, таким несчастным…

– Пожалели, стало быть? – Он опять улыбнулся.

– Вроде того… Я, пожалуй, завтра узнаю у соседок, сколько может стоить такая комнатушка внаем, или… Или вы сможете подыскать себе другое пристанище, хотя бы попросторней…

– Меня все устраивает, Галя. Я действительно хочу весь свой маленький отпуск провести на озере. Просто думаю, что после такого дождя и завтра ночью земля будет еще мокрой. А если все просохнет, я съеду от вас раньше. Договорились?

– Конечно. – Я кивнула и гостеприимно предложила: – Молока хотите? Еще есть немного творога, а больше ничего. Я только приехала.

Я предположила, что он все-таки может вспомнить по электричке, но он, конечно же, не вспомнил, что было совершенно неудивительно, и сказал:

– Нет! Что вы! Это лишнее! У меня все есть: овощи, бутерброды, кофе в большом термосе. Может быть, вы хотите кофе, раз у вас только молоко?

– Нет-нет! – поспешила отказаться я. – Мне тоже всего хватает.

– Ну, как хотите. Не смею настаивать. – Он еще раз улыбнулся, пожелал мне спокойной ночи и поднялся к себе наверх.

Какое-то время я слышала, как Май передвигался по комнатушке, потом звякала какая-то посуда – наверно, он пил свой кофе, а после все стихло. Неужели он и впрямь улегся спать в начале девятого? А что такого? Если сильно устал… А где ж он мог так сильно устать? Да где угодно! Какое мне до этого дело? Вот если взять Стаса, то он в конце недели тоже никакой… Приедет на дачу в пятницу, поест и тоже наверняка завалится спать. А часов в двенадцать следующего дня проснется. Только бы этот Май к тому времени успел убраться отсюда подобру-поздорову! И зачем я его пустила?

Май… Интересное имя… Ха! Хорошо, что он родился не в феврале, а то вышел бы Февраль! Февраль Иваныч! Май… Май и Галя… Никак не сочетается… Это все равно, что георгин и одуванчик… Надо же, какая ерунда в голову лезет…

Я снова вышла на улицу. Даже на крыльце было неуютно и как-то сиротливо. Дождь кончился, но небо оставалось тяжелым, грязно-сизым. Дул пронзительный ветер, и я моментально замерзла даже в наброшенной на плечи толстой кофте. Пришлось уйти в дом. Я изо всех сил старалась не думать о мужчине, который расположился наверху, но мысли о нем все равно бесконечно возникали в мозгу. Я пыталась думать о Стасе, но в конце концов из моего сознания его все равно вытеснил постоялец, и я решила не бороться с собой. Да! Мне сейчас интересен не Стас, мой законный муж, а этот незнакомый мужчина! И что с того, что я немного о нем подумаю? Кто об этом узнает-то?