Анита Берг - Неравный брак Страница 3

Разливая сладкий, апельсинового цвета чай, она хотела во что бы то ни стало позабыть вчерашнюю сцену; однако память цепко удерживала множество подробностей. Все произошло практически мгновенно, впрочем, ссоры и драки здесь всегда вспыхивали по самым пустяковым поводам, а зачастую и вовсе без повода, с удручающей регулярностью.

Они сидели за столом и ели пирожки с рыбой, поскольку была пятница.

— Я говорил с мастером, Джейн. Ты можешь приступать к работе уже со следующего месяца, — объявил отец.

— Что?

— Ты прекрасно слышала.

— Слышала, но ничего не поняла.

— Вот как?! Ну так я тебе объясню, — зловеще произнес отец. — Тебе уже четырнадцать лет. Пора бы заняться настоящим делом и помогать семье, как положено.

— Чарли, не говори глупостей! — поспешно вмешалась мать.

— И вовсе это не глупости! Четырнадцать лет — взрослая уже. Хватит учиться, могла бы, между прочим, и сама сообразить. А то, ишь — дожидается, когда ей отец об этом скажет.

— В четырнадцать из школы уходят те, у кого плохая успеваемость, и ты прекрасно это знаешь. Пусть Джейн учится в шестом классе, получит образование и потом сможет рассчитывать на хорошую работу. Наши нынешние расходы впоследствии будут с лихвой возмещены.

— В шестом классе! — протянул отец. — Интересно, кто же из нас двоих говорит глупости, я или ты, а?! — И он грозно посмотрел на жену.

— Но, папа, ведь школу можно оставить только в пятнадцать лет!

— Вот как?! А мне кажется, тебе бы не помешало бросить эту свою школу.

— Но мне осталось совсем немного! Если я уйду сейчас, то не получу никакого свидетельства, а значит, я столько лет проучилась зря.

— Я так всегда и считал. Но хватит без толку сотрясать воздух. Главное, что мне уже осточертело кормить тебя задарма, поняла? Я вкалываю как ломовая лошадь, гну спину с утра до вечера, тогда как ты сидишь на своей жирной заднице и ни черта путного не делаешь. Больше я не дам тебе ни единого пенни, так и заруби себе на носу.

— Подонок! — крикнула мать. — Так, значит, ты «гнешь спину с утра до вечера»?! Как бы не так! То-то я чувствую, ты замыслил что-то гнусное. Специально все это придумал, чтобы мне досадить, да?

— Прекрати болтать, дура. Я, по-моему, все внятно объяснил.

— Нет, ты не объяснил! — Мать тяжелым взглядом уставилась на отца. — Не объяснил! Ты, если уж на то пошло, вообще всегда был против ее учебы в школе! Всегда! А поскольку она хорошо учится, теперь ты хочешь ей все испортить. Неужели в тебе нет ни капли гордости?!

— Гордости, говоришь? — Отец презрительно сощурился. — Вырастил дармоедку на свою голову. Эта школа только голову ей всякой дрянью забивает. Ты посмотри на нее! Она же глядит на отца, как на кучу грязи, думает, что самая умная!

— Папа, но ведь это неправда…

— Ты завидуешь! — торжествующе оборвала мужа мать. — Завидуешь смертельной завистью, потому как перед твоей дочерью открываются такие возможности, о которых ты и мечтать не смел!

Джейн взглянула на отца. Она уже столько раз слышала его россказни: в свое время он получил возможность учиться в средней школе, но отец не позволил ему продолжать образование. Неужели именно этим все и объясняется? Джейн взглянула на морщинистое, некогда красивое лицо и как-то по-новому восприняла постоянную горькую усмешку на его губах. Злость немедленно улетучилась, уступив место жалости.

— Извини, папа. Я не думала…

— Заткнись, дура! Я понятия не имею, о чем это болтала тут твоя мать! Завидую… Да с какой стати мне тебе завидовать?! Я в поте лица зарабатываю свой хлеб и решил, что нечего тебе сидеть у меня на шее. И ничего более, все очень просто, как видишь. — Он улыбнулся, правда какой-то злобной улыбкой.

— Пьянчуга! — крикнула мать, не желая успокаиваться. — Отказываешь дочери в возможности учиться, чтобы оставалось больше денег на выпивку! Вот истинная причина, эгоист ты несчастный!

— Собственные деньги я буду тратить так, как мне заблагорассудится. И ни у кого советов не спрошу. А если ты наконец не заткнешься, Мэйв, то и тебе не видать моих денег, понятно?!

Родители, не сговариваясь, закурили и одновременно отставили стоявшие перед ними тарелки, словно освобождая место для поединка. Сверкая глазами, каждый из них гнул свое, пытаясь побольнее задеть другого. Джейн и не собиралась вмешиваться: родители все равно не обратили бы на дочь никакого внимания, главным было не дать противнику спуску, посильнее нанести удар.

Джейн уже привыкла к подобным перебранкам и потому спокойно собрала тарелки, вымыла их, аккуратно поставила на место, после чего выскользнула из кухни и поднялась к себе, в «райскую» свою комнатку.

«Да, сегодня пятница», — подумала она с некоторой горечью. Сколько она себя помнила, пятница всегда оказывалась особенным днем недели. Будучи совсем еще малюткой, по пятницам она принимала ванну. Медная ванночка позволяла мыться лишь в сидячем положении; сначала мать наполняла ее горячей водой, затем ставила на плиту две доверху налитые кастрюли. Только по пятницам маленькая Джейн могла нежиться в ванне и одновременно любоваться отблесками огня от плиты на мокрой коже. Мать намыливала ей волосы шампунем, затем поливала голову из ковшика: потоки воды заливали Джейн лицо, и девочка представляла, что сидит под собственным, только ей принадлежащим водопадом. По окончании процедуры ее поднимали из ванночки, заворачивали в теплое полотенце, после чего весь остаток дня Джейн позволялось ходить в теплой пижаме и слушать радиопередачи. По мере того как шли годы, ей перестали дозволять мыться перед плитой: в неуютном холоде кухни мытье сделалось занятием малоприятным.

Кроме того, один раз в месяц, по пятницам, Джейн через весь город отправлялась в гости к тетке, муж которой имел свой магазинчик. Она жила на холме, в доме с окнами «фонарем» и входной дверью из нержавеющей стали. Перед домом был разбит небольшой палисадник. Мать Джейн всегда мечтала именно о таком вот доме и таком вот палисаднике.

Разумеется, Джейн с матерью проделывали долгий путь через весь город вовсе не для того, чтобы просто поболтать — они сразу устремлялись к телевизору! Приехав, сразу же усаживались перед чудесным ящиком и поднимались только после того, как экран гас. Иногда тетка оставляла Джейн ночевать; тогда девочка могла вдоволь насладиться роскошью настоящей ванной комнаты: со множеством хромированных штучек и, главное, с душем, откуда нескончаемым потоком лилась горячая вода.

Сейчас Джейн лежала на кровати, пытаясь уснуть, однако родители, судя по всему, продолжали собачиться. И откуда у них столько энергии? Послышался грохот разбитого стекла, и девочка резко села в постели. Соскочив на пол, она ринулась вниз по лестнице.