Элизабет Смит - Ничей ребенок Страница 3

Опираясь о стену, Джо стоял и ждал, когда Стиви закончит свой туалет.

— Готова?

Он ободряюще улыбнулся, окидывая взглядом ее среднего роста фигурку, производившую тем не менее впечатление почти миниатюрной. Но главным, как в следующее мгновение понял Джо, было лицо Стиви, в форме сердечка, с неправдоподобно голубыми глазами, невинными и лукавыми одновременно.

Выбор ресторанчиков ограничивался полудюжиной заведений самообслуживания, расположенных в ряд вдоль всего зала ожидания.

— Который из них? — обратился Джо к Стиви, пока они шли в направлении выхода на посадку. Краешком глаза он заметил, как метрах в трех от них молодая женщина в джинсах и черной кожаной куртке вдруг внезапно остановилась и дернула своего спутника за руку, в возбуждении кивая в их сторону. Стиви повернулась, чтобы ответить, что ей, собственно, все равно, куда идти, но в этот момент Джо, ни слова не говоря, резко повлек ее влево, в сторону ближайшего кафетерия.

— Попробуем-ка вот этот, — торопливо бросил он ей.

Смешно вспомнить, но всего лишь год назад Джо вместе со своей группой из кожи вон лез, чтобы добиться хоть какого-то признания публики, радовался приглашению сыграть в любом клубе. Его превращение в звезду кантри-музыки было не чем иным, как стремительным взлетом. Во всяком случае, так оно подавалось прессой. На самом же деле этому предшествовали десять лет борьбы в непоколебимом стремлении достичь цели. В конце концов «Ночи в одиночестве» — одна из десятков песен, написанных и исполненных им за эти годы, — вознесла его из небытия на самую вершину популярности певца стиля кантри.

— Я пока еще не выбрала, — запротестовала Стиви, высвобождая свою руку из его.

— Уж больно долго ты решаешь, — поддразнил он ее. — Меня уже качает от голода.

Кафетерий был забит посетителями, очередь у стойки медленно ползла вперед. Джо наблюдал за тем, как Стиви загружает свой поднос. Расплатившись у кассы за обоих, он проследовал за Стиви к маленькому круглому столику, стоявшему в дальнем углу у окна. Они уселись друг против друга; Джо не сводил глаз с ее полной доверху тарелки, удивляясь тому количеству еды, которое могло поглотить столь грациозное создание.

— Ммм, спасибо, — проговорила с набитым ртом Стиви. — Кормежка в аэропорту, конечно, не первый класс, но когда ты голоден… — Она посмотрела в тарелку и подняла взгляд на Джо. — От ужина я вчера вечером отказалась. — Глаза ее были широко открыты.

— Я так и понял.

— Ты в Денвере по делам или в отпуске? — поинтересовалась Стиви, проглотив еще несколько кусочков.

— Бизнес, — честно признался он. — Занимаюсь связями с общественностью в одной из нэшвиллских компаний.

Это было уже полуправдой. В действительности Джо прибыл сюда для доработки контракта на три выступления летом следующего года.

— А ты? — в свою очередь спросил он. — В Денвер или из него?

— Из. Собираюсь отдохнуть во Флориде. Все это, — она махнула рукой в сторону окна, за которым виднелись сугробы, — я уже выбросила из головы. Расскажи поподробнее о своей работе. Она тебе нравится?

— По большей части — да. Конечно, временами начинается горячка, да и от разъездов, бывает, устаешь. Когда гостиницы перестают отличаться друг от друга и, просыпаясь, ты не в состоянии вспомнить название города, значит, пора дать себе небольшую передышку. Чем занимаешься ты?

— Я пишу.

Джо с неослабевающим интересом смотрел, как она ест. Пока они говорили, Стиви взяла с тарелки одну из трех лежавших на ней горячих булочек. В следующее мгновение булочка исчезла вся, целиком.

— Пишешь что, Стиви? — Джо выглядел озадаченным. Как, черт побери, можно проглотить булочку с такой скоростью? Внимание его сделалось неотступным.

— Всякую всячину, но в основном я зарабатываю документалистикой. — Стиви очень надеялась, что он не спросит, на кого она работает. После семи лет в «Денвер Маунтин таймс» она открыла для себя, что некоторые люди как-то странно реагируют, услышав о ее работе в газете. Возможно потому, что опасаются в один прекрасный день прочесть что-то о себе самих.

Стиви чувствовала, что Джо наблюдает за ней. Как же ей переместить оставшиеся булочки в уже расстеленную на коленях салфетку? Нужно отвлечь чем-то его внимание. Неловким движением она уронила со стола вилку — та со стуком упала на пол.

— Прошу прощения, — пробормотала Стиви с максимально доступной ей искренностью.

Джо наклонился за упавшим прибором.

— Я принесу другую. — Он поднялся.

Не теряя времени даром, Стиви завернула булочки в салфетку и сунула в боковой кармашек сумки. Она отдавала себе отчет в нелепости этой старой привычки, но ведь булочкой можно будет перекусить сегодня вечером или съесть ее на завтрак.

С новой вилкой в руке вернулся Джо и, прежде чем сесть, вежливо спросил:

— Может, тебе еще что-нибудь принести? — Он в изумлении смотрел на пустую тарелку. Булочки пропали без следа. — Еще одну булочку? — Лицо Джо оставалось совершенно бесстрастным.

Зато Стиви стала такой же пунцовой, как ее ярко-красный джемпер.

— Нет, благодарю, — чопорным голосом ответила она.

Джо опустился на стул и принялся рассматривать красивую молодую женщину, сидевшую напротив него.

— Ты родом из Денвера? — с интересом спросил он.

— Нет, я из маленького городка в Вайоминге, это в нескольких милях от Шайенна.

— Ковбойская девушка, — заметил Джо.

— Вряд ли. — Стиви грустно улыбнулась. — Отчасти поэтому-то я и переехала из Вайоминга в Денвер. Дома я вечно чувствовала себя, как рыба, выброшенная из воды на песок. На дух не переношу ничего связанного с ковбоями, лошадьми или ранчо…

— Музыку кантри тоже? — быстро спросил он с улыбкой, не отводя взгляда от ее глаз, гадая, что услышит в ответ.

— Ее в особенности, — с пренебрежением бросила Стиви.

— Почему же? Что в ней тебя не устраивает? — Джо даже подался вперед.

— Нытье неудачников. — Глаза Стиви поблескивали от навеянного воспоминаниями возбуждения. Вновь в ушах ее послышалось безостановочное бормотание радиоприемника, стоящего в кухоньке трейлера, где прошло ее одинокое детство. Часами льющаяся музыка кантри, прерываемая только выпусками сельских новостей и ужасными рекламными объявлениями местных бизнесменов. — Нытье и вздохи парней, потерявших свою лошадь, грузовичок и в конце концов женщину. В порядке, так сказать, значимости, — заключила она.