Пола Хейтон - Залог любви Страница 3

— Нет-нет, что вы, я не могу… — слабо сопротивлялась Одри.

— Можете! — отрезала Марион, впихивая упирающуюся Одри в кабинет и закрывая за собой дверь. — Если вы беспокоитесь насчет огласки — не волнуйтесь. Мы с Маргарет никому ничего не расскажем, а что касается Ричарда Андервуда, то здесь вообще не о чем беспокоиться — он умеет держать язык за зубами.

В отличие от меня, подумала Одри и покраснела.

Марион села в кресло, элегантно закинув одну длинную стройную ногу, на другую, жестом предложила сесть Одри. Одри опустилась на самый краешек, как будто готовясь сбежать при первой же возможности.

Когда дверь кабинета открылась, Одри вздрогнула и едва не упала.

— Привет, Ричард! — сказала Марион вошедшему. — Найдется минутка? Одри Маллиган нужен совет.

Ричард добродушно улыбнулся.

— Обожаю давать советы.

Атлетически сложенный, с белокурыми волосами и темно-серыми глазами, Ричард Андервуд заставлял трепетать не одно женское сердце в «Лондон Юнион». В кулуарах только и разговоров было что о нем — женщины закатывали глаза и томно вздыхали, стоило только упомянуть имя начальника службы безопасности. Коллеги Одри называли Ричарда Андервуда не иначе как мистер Совершенство и втайне мечтали хотя бы об одном свидании с ним. Но Ричард, неизменно дружелюбный и подчеркнуто вежливый, держался отстраненно и был скуп на слова.

Одри, разумеется, тоже отмечала про себя мужскую привлекательность Ричарда Андервуда, но и только. Она не состояла в клубе его поклонниц, ей никогда даже не приходило в голову попытаться завоевать его неприступное сердце, у нее и без того было слишком много проблем. И что самое печальное — Одри никогда не умела эти проблемы решать. Они лишь накапливались, накапливались, и вот результат — брошенная, беременная, без пяти минут безработная.

Ричард сел и вопросительно уставился на Марион.

— Бывший возлюбленный Одри узнал, что она беременна, и требует от нее сделать аборт, — взяла Марион быка за рога. — Одри была столь неосторожна, что пару раз предоставляла ему информацию о движении денег на счетах некоторых членов его семьи. И теперь этот негодяй собирается шантажировать Одри, а если она не поддастся, угрожает пожаловаться своему отцу, который является клиентом нашего банка и который наверняка втянет нас в скандал. Как ты понимаешь, ничего подобного нашему банку не нужно. Я думаю, что ты мог бы заняться этим делом. Конфиденциально, разумеется.

Ричард откинулся в своем кресле. Одри угрюмо отметила про себя, что его костюм стоит, должно быть, недешево. И этот его взгляд… Он просвечивает ее будто рентген… Наверное, этот красавчик думает с досадой: набирают в банк кого ни попадя, а я тут разбирайся с их делами…

— Так, — сказал Ричард. — Для начала мне нужны подробности, но в любом случае я буду рад помочь Одри, чем смогу.

— Вот и славно! — обрадовалась Марион и грациозно вспорхнула с кресла. — Оставляю вас. Одри, поверьте, вы в надежных руках. — Она ласково сжала плечо Одри. — Все будет хорошо.

Когда Марион ушла, Одри, сгорая от стыда и неловкости, поведала Ричарду Андервуду историю своей беспросветной глупости и наивности. Он прервал ее лишь трижды — один раз задал вопрос и два раза — кое-что уточнил. Все это время он смотрел на Одри оценивающим взглядом, от которого ей хотелось провалиться сквозь пол. Она понимала, что выглядит в глазах Ричарда Андервуда клинической идиоткой.

Закончив свой рассказ, Одри почувствовала себя так, словно только что вывалила на пол перед Ричардом Андервудом все свое грязное белье. Ричард придвинулся к столу, подпер ладонью подбородок — платиновый «роллекс» рыбкой вынырнул из безупречно белоснежных манжет — и сказал:

— Итак, Одри… Вы позволите называть вас так?

— Да, конечно. — Одри робко улыбнулась. — Вы теперь столько обо мне знаете, что было бы странно, если бы вы называли меня мисс Маллиган.

Легкая улыбка тронула губы Ричарда.

— В таком случае зовите меня Ричардом. А знаете, вам не идет фамилия Маллиган. Она ведь ирландская, если я не ошибаюсь?

— Вы правы, фамилия ирландская. Мой отец ирландец, а мать из Шотландии.

— Ах вот оно что! Это все объясняет, у вас очень интересная внешность.

Одри изумленно вскинула на него глаза. Подумать только, Ричард Андервуд — мистер Совершенство — сказал, что у нее «интересная внешность»! Куда уж интереснее — рыжая, лицо в веснушках, невысокая, пухленькая! — саркастически подумала Одри. И все же этот маленький комплимент немного приободрил ее.

— Итак, Одри, расскажите мне о вашем бывшем возлюбленном.

Ричард одарил Одри мягким спокойным взглядом, и она поняла, что он действительно может помочь ей, — сразу же захотелось довериться ему и рассказать наконец все то, о чем она так долго молчала, не решаясь открыть правду ни одному из своих сослуживцев из боязни потерять работу.

Президент банка мистер Шелли славился своей придирчивостью в подборе кадров и требовал от сотрудников полной отдачи, поэтому ему вряд могло понравиться, что одна из его сотрудниц беременна и может при этом рассчитывать только на себя, поскольку не замужем. Во-вторых, Одри фактически являлась лицом банка, поэтому подразумевалось, что даже сам ее внешний вид должен говорить, что дела банка идут как нельзя более успешно, а беременность, затем роды и уход за ребенком неизбежно наложат отпечаток на ее внешний вид и работоспособность. Ко всему этому прибавлялась глубокая душевная травма брошенной женщины. Конечно, если бы Одри была замужем, ситуация не была бы столь плачевной. Доходов обоих супругов хватило бы, чтобы нанять ребенку няню. Даже если бы Тедди согласился хотя бы признать ребенка своим и выплачивать алименты — Одри и тогда вздохнула бы свободнее. Но Тедди решительно требовал, чтобы она сделала аборт, и так запугал Одри перспективами того, что ее ждет в случае неповиновения, что Одри боялась даже заикнуться руководству банка о положении, в котором оказалась.

— Тедди ушел от меня в тот день, когда я сказала, что жду ребенка.

— Тедди? — Ричард саркастически приподнял бровь. — Это ваша собака?

Одри улыбнулась, оценив его шутку. Она была благодарна Ричарду за попытку разрядить обстановку.

— Если бы… Если бы Тедди был собакой, я просто заперла бы его в квартире и выводила только на поводке. Но, к сожалению, Тедди — отец моего ребенка.

— Ваш Тедди — собака, — отрезал Ричард без тени улыбки.

— Вообще-то вы правы, Ричард. Собака. Такая, знаете, комнатная собачка. Любит, чтобы о нем женщины заботились. Когда я говорю «женщины» — я имею в виду много женщин.