Людмила Леонидова - Капризы женской любви Страница 3

Пока матрос героически сражался с бандитами, в ЧК пришли новые люди, более бдительные и строгие. И тогда Мадлен пришлось расплатиться за все: за генерала-мужа, богатея, за свою графскую родословную, за прижитого неизвестно от кого ребенка, которого она носила под сердцем. Не важно, что она кричала и плакала: дескать, ребеночек у нее от красного матроса Васи и она за революцию. Ее выгнали из богатого дома, погрузили в вагон и отправили в Сибирь на поселение. Там у нее и родилась дочь, которую в честь горячо любимого Васи она назвала Василисой. У девочки были такие же синие глаза, как у матроса. Даже телом она удалась в отца, а не в хрупкую, тонкокостную мать. Росла Василиса не по дням, а по часам, обещая стать высокой, сбитой, одним словом, настоящей русской красавицей.

Мадлен и сама теперь себя Марусей величала. Чтобы заработать на жизнь себе и своей маленькой дочке, стала учительствовать в поселке для ссыльных. Грамоту из местных почти никто не знал. В клубе, некогда барской усадьбе, стоял рояль. Иногда, вспоминая прошлую жизнь, она играла на нем и учила маленькую Василису музыке. Девочка оказалась способной ученицей. У нее были хорошие природные данные, она неплохо пела и танцевала. «В отца пошла», — любуясь девочкой, приговаривала Мадлен, вспоминая, как Вася лихо танцевал «Яблочко».

На все запросы о нем приходил отрицательный ответ. Письма ссыльным разрешалось отправлять редко, а потому найти Васю перспектив почти не было. Так Мадлен, оставшись без мужа, старела, а Василиса росла и из девочки превращалась в высокую, статную девушку.

Отечественная война ужесточила режим ссыльных. Карточки и голод выматывали людей. Несмотря на стойкость, графиня болела, еле дотянув до конца войны. Победа принесла им облегчение. Ссыльным разрешили покинуть суровые края и переселиться в другие места. Однако часть самых крупных городов все равно оставалась для них под запретом. Мечта Мадлен о жизни в Москве таяла. Но они с Василисой перебрались в красивый русский городок на Волге недалеко от Москвы. Однако до самой смерти она вспоминала свою юность, дом, в котором выросла. Не перенесшая тягот суровой жизни, русская барышня Мадлен захворала и умерла совсем еще не в старом возрасте, взяв с дочери обещание при возможности приехать в столицу и перезахоронить ее прах в могилу к маменьке.

Глава третья

Василиса, получившая от матери хорошее образование в части русского, французского и начальной математики, приняла ее эстафету и стала работать учительницей в младших классах в приволжском городке, храня в душе мечту матушки о красивой столичной жизни. Воспитанная Советской властью, она была активной комсомолкой, участвовала в художественной самодеятельности, пела в местном хоре, собирала открытки с изображением столичных артистов. Даже на заграничные фильмы удавалось в районный центр билеты доставать. Захваченная игрой Одри Хепберн в «Римских каникулах», она сшила сама себе платье с рукавом-фонариком. Только русую косу в память о маме, как сбежавшая принцесса Анна, состричь не решилась. Партнера Одри по фильму, Грегори Пека, Василиса полюбила втайне от преподавателя немецкого языка, бывшего фронтового переводчика, который после войны вернулся с ранением в родной город. Он ухаживал за Василисой. Не считая покалеченной ноги, парень был неплох собой. Только росточком ниже Василисы. Матрос Вася наградил ее генами, которые не давали остановиться девушке — она все росла и росла в высоту.

«Мужчина должен быть выше женщины», — утверждала школьная медсестра, встав на цыпочки, чтобы измерить рост девушки. Василиса и сама об этом догадывалась, только где взять других? Звали преподавателя Федором, и они встречались после уроков. Он жарко целовал Василису темными ночами на лавочке у живописного берега Волги. А днем восхищался ее игрой на рояле, что стоял в актовом зале школы. Федор считал, что у Василисы талант и ей надо непременно ехать в Москву учиться дальше, может быть, даже на артистку. Василиса и сама не прочь была стать артисткой. Вскоре ей такой случай представился.

Однажды по городку пронесся слух, что прибывает пароход с группой участников культпросвета. Среди них знаменитые писатели, поэты, артисты и режиссеры. Для города это было событие огромной важности. Когда начинался навигационный сезон, городок посещали туристы. Но это были обычные люди, заглядывающие сюда полюбоваться русскими пейзажами. Пароходы с отдыхающими приходили пару раз в неделю. Некоторые девушки знакомились и уезжали из провинциального городка навсегда. Вокруг причала росли березы, многолетние дубы, в мае распускалась сирень. Природа на загляденье. Но по случаю прибытия почетных гостей председатель горсовета решил сделать город еще краше. Провел субботник. Василиса со своим классом принимала участие. Вырезали и раскрасили бумажные флажки, развесили по всей пристани. Она с малышами даже песню по случаю прибытия гостей сочинила. Комиссия парткома приняла песню и разрешила прикатить на деревянные настилы пристани рояль. Чтобы не ударить в грязь лицом, все руководство города буквально стояло на ушах. Наняли духовой оркестр. Развесили приветственные транспаранты.

И вот наконец час настал. Большой пароход, издавая протяжные гудки, подошел к пристани. Первыми делегацию культпросвета встречали секретарь горкома и председатель горсовета. Затем двинули детишек. От волнения они перезабыли слова сочиненной песни, и Василиса, играя на рояле, кричала громче всех, чтобы помочь своему хору.

Среди прибывших почти не оказалось женщин, зато мужчины на любой вкус: молодые, средних лет и пожилые. Они восторгались природой, чистотой воздуха и прозрачной водой красавицы Волги. Поэтов и писателей Василиса почти не знала, зато взгляд сразу приковал известный ей с детства артист Роман Лиханов. С платиновой гривой волос, зачесанных назад, теперь он снимал фильмы.

Огромного роста, широкоплечий, с белозубой улыбкой, артист выразительно произнес приветственную речь. Василиса стояла в первом ряду со своей малышней и смотрела на него во все глаза. Лиханов обратил на нее внимание, подошел и поцеловал руку. Статная синеглазая красавица Василиса зарделась. После выступления режиссера окружила толпа, всем хотелось взять автограф у самого Лиханова.

— Напишите что-нибудь от имени своего героя-разведчика, — просил один.

— Для моей жены, — умолял другой, просовывая сквозь море рук открытку с изображением Лиханова.

— Ваша фотография висит у моей дочери над кроватью, — заверял третий.

От того, что она рядом с такой знаменитостью, у Василисы кружилась голова.