Ребекка Кэмпбелл - Рабыня моды Страница 3

— Хоть бы фасад был из красного кирпича, — простонал Хью. — А то это здание напоминает болгарскую атомную станцию.

Представить Хью и Пенни супругами было очень сложно. Хью всегда выглядел шикарно, от этого никуда не денешься — обладал блеском, присущим только аристократам, который им удается сохранить и в достаточно зрелом возрасте. Это так не похоже на моих родителей. И думаю, на родителей Пенни тоже. В прошлом Пенни была актрисой. Обычно, рассказывая о своих ролях, она перечисляет названия телевизионных сериалов шестидесятых годов, о которых я никогда не слышала. Еще она упоминала какую-то пьесу и пару фильмов. Звучало имя Шона Коннери, но мне так и не удалось понять, в связи с чем. Пенни говорит, что пожертвовала карьерой актрисы ради Хью и Людо. Дом моды «Пенни Мосс» — ее имя до замужества — начинался как хобби. В шестидесятые Пенни стала делать одежду для себя: головные платки, связанные крючком пончо и береты к ним. Многим они нравились, и она продавала вещи друзьям. Следующим этапом стала торговля по субботам на рынке в Портобелло, просто ради развлечения. А потом появился первый магазин.

В это же время бизнес Хью — кое-что в Сити, инвестиции, биржевая игра — по его словам, «начал постепенно пробуксовывать». И где-то в начале восьмидесятых наступил момент, когда прибыль «Пенни Мосс» превысила все его доходы. Хью не стал принимать вызов, он просто капитулировал и пристрастился к гольфу. Время от времени Пенни таскала его с собой в офис, чтобы он поучаствовал в приеме на работу и увольнении, но все равно помощь была чисто символической. Казалось, его это совсем не волнует. Хью купил отличный дом в Кенсингтоне. У него по-прежнему оставались какие-то капиталовложения, и у «Пенни Мосс» дела шли вполне успешно. Зачем же работать, если, снова процитирую Хью, можно «спокойно жить за счет своего горба»?

Все это привело к смене власти в их семье. Ведь Пенни не из тех, кто может упустить свой шанс. Хью ретировался, и на передний план вышла Пенни. В молодости она была привлекательна (я видела — кто ж их не видел? — ее фотографии), а в зрелые годы — просто ослепительна. Каждый год она отправлялась на фестиваль в Канны, потом распространялись слухи о ее романах с самыми удивительными людьми. Неужели Питер Селлерс действительно приглашал ее лунной ночью на прогулку на яхте, зафрахтованной министром культуры Франции? Пенни заявляет, что он подарил ей кольцо и отказался взять его назад, и теперь она хранит его как память. Мог ли Mapчелло Мастрояни на самом деле предложить ей любовь втроем с восходящей скандинавской звездой? Обычно Пенни рассказывала эти истории с тоской, как будто говорила о нереализованных мечтах, но недовольное молчание Людо все же некоторым образом подтверждало ее слова. У меня создалось впечатление, что в школе его дразнили из-за матери. И были эти истории правдой или нет, я все равно с трудом сдерживала смех.

Все это осталось далеко в прошлом. Теперь перейдем к делу. Людо был моим, как бы Пенни ни относилась к этому. Мы жили вместе в квартире в Примроуз-Хилл, были обручены, хотя Людо никак не мог вспомнить, при каких именно обстоятельствах он сделал мне предложение. Когда стало очевидно, что я не оставлю Людо в покое, как бы меня ни подталкивали к этому (Пенни испробовала и подкуп, и шантаж), она все же проявила здравый смысл и перевела меня на работу наверх, в офис, чтобы избежать позора в момент женитьбы ее любимого мальчика на продавщице магазина. Я стала помощницей Кэрол, прежней управляющей производством. Но у Кэрол, должно быть, появилось нехорошее предчувствие, и через неделю, к всеобщему облегчению, она отправилась волонтером в Египет. Больше мы о ней не слышали. Я привыкла думать, что ее съел крокодил, мне даже нравилась эта идея. Понимаю, вы можете предположить, что я несколько подкачала в духовном плане и мне недостает великодушия, но меня достаточно долго занимал вопрос, что лучше: оказаться съеденным акулой или крокодилом? Крокодилу всегда отдавалось предпочтение — из-за Тарзана. Знаете, мне было совсем не сложно представить себя в образе Джейн. Акулы в основном едят австралийцев, я же не хочу даже ассоциировать себя с этой страной.

На новой работе я вскоре обнаружила, что у меня появились новые друзья. Мир моды Лондона не такой уж большой. Вам необходимо знать всего шесть человек. Вступите в этот благословенный круг, и вы не пропустите больше ни одной вечеринки и никогда не будете завтракать в одиночестве. И даже если я так и не стала одной из них, все равно я — спутник луны и вращаюсь вокруг планеты, входящей в круг избранных. А на данный момент этого вполне достаточно.

А затем — неужели это было всего девять месяцев назад? — раздался тот самый звонок, и я, как обычно, сострила в ответ на вопрос Пенни. Но этим дело не закончилось.

— Кэти, дорогая…

Это ее слово «дорогая» — плохой знак.

— Да, Пенни?

— На складе что-то случилось. Кавафи говорит, что не может найти нужный материал на подкладку. А я уверена, что он где-то там есть… Будь добра, съезди туда завтра утром и проверь, ладно? Ведь ты единственная, к кому я могу обратиться. И можешь сделать это по дороге на работу.

Я скривилась так, что мое лицо стало напоминать физиономию одного престарелого актера, трижды прошипела «дерьмо» и один раз «твою мать». Склад — самое неприятное в моей работе. Мерзкое помещение в отдаленном районе Майл-Энд, где вкалывали женщины, живущие так, что даже представить страшно. Старый грек Кавафи был там управляющим, а помогал ему Энджел — его придурок-сын. Фраза же «по дороге на работу» была типична для Пенни. Как моя задница расположена совсем не по пути к локтю, так и Майл-Энд довольно далеко от моего дома.

— Кэти, не делай такое лицо, — сказала Пенни. Она поступила вполне мудро, отгородившись от моей гримасы милями телефонных проводов. — Послезавтра тебя ждет Париж, подумай об этом! Поездка в Майл-Энд не убьет тебя.

Под Парижем подразумевалась «Премьер-вижн» — крупнейшая в мире ярмарка тканей. Два года подряд я сопровождала Пенни в качестве Пятницы, только женского пола. Париж был полной противоположностью Майл-Энду, замечательное против ужасного.

— В любом случае, — добавила она, как обычно пренебрегая логикой, — разве ты не идешь на вечеринку сегодня вечером? Я, между прочим, не выходила никуда уже несколько месяцев и не жалуюсь.

— А как же продвижение пряжи из шерсти викуньи[2] и коктейль в посольстве Перу в прошлый четверг?

—Дорогая, я ходила туда не ради удовольствия, а по делу. До сих пор не знаю, что это за животное такое — викунья, именно поэтому и пошла.