Марго Романова - Тайга Страница 3

"Интересно, сколько я так лежал? — подумал он. — Такое чувство, что спина просто онемела".

Сильная жажда не давала вновь заснуть и, собрав все силы, он сначала сел на кровати, а потом встал. Рядом, на больничной полке, стояла бутылка минеральной воды. Он попытался открутить крышку, но пальцы, то и дело соскальзывали, бутылка вырывалась из рук. Тяжело вздохнув, Николай пошел к раковине. Открыв кран, он припал к упругой струе. Прохладная вода вливала в него долгожданную влагу, а вместе с ней к нему возвращались силы, мысли становились более ясными и четкими.

Тяжело переступая с ноги на ногу, он направился в коридор. В больничном полумраке ему стало не по себе, но возвращаться в палату Николай не собирался. Он должен был узнать, что с ним произошло, и как он здесь оказался.

На посту никого не было, и он пошел дальше.

— Эй, больной, куда это вы направились? — услышал он возмущенный возглас за спиной и вздрогнул от неожиданности.

— Извините, — тихо выговорил он, разворачиваясь. К нему спешила молоденькая медсестричка, прижимая к груди электрочайник.

— Куда вас понесло, мужчина? Вы из какой палаты? Вам плохо? — обрушила она на Николая шквал вопросов.

— Не знаю, — пожал плечами Николай и поднял на нее мутный взгляд. — Ничего не знаю. Думал, что вы мне объясните.

— Я? — искренне удивилась девушка, смешно округлив и без того большие голубые глазки.

— Вы, — ответил Николай и тяжело вздохнул. — Но, как я понимаю, вы тоже не в курсе.

— Ааа, — девушка прижала ладонь к совсем детским пухленьким губкам и продолжила заговорщическим шепотом. — Вы, наверное, из тринадцатой палаты!?

— Наверное, — Николай тоже перешел на свистящий шепот.

— Вы знаете, я только сегодня с больничного вышла, грипповала, — так же шепотом пояснила девушка. — Меня сразу на ночное дежурство поставили. Юрий Петрович предупредил, что в тринадцатой палате у нас очень сложный случай лежит.

— Сложный случай — это я? — не сдержал улыбку Николай.

— Ну да, — потупила глазки девушка и резко покраснела. — Говорят, что вы неизвестно откуда взялись и что история с вами какая-то мутная произошла.

— Что за мутная история, если не секрет, конечно?

— Так никто не знает. Может, вы мне расскажите? — девушка подняла на него блестящие от любопытства глаза.

— Было бы что, — помрачнел Николай. — Я бы вам ни за что не отказал.

— Ой! — медсестра забавно подпрыгнула. — Вы же семь дней без сознания пролежали. Наверное, есть хотите. Пойдемте я вас чаем напою. Мама мне пирогов с собой наложила, с яблоками, с печенью. Вы какие больше любите, мясные или сладкие?

— Большое спасибо, — искренне обрадовался Николай, резко ощутивший ноющее чувство голода. — Если можно, то я и те и другие поем.

— Конечно, пойдемте скорее, — засуетилась девушка, направляясь к посту.

— Кстати, меня Колей зовут. А вас? — удобно, разместившись на мягком диванчике, представился он.

— А я Наташа, — сосредоточенно разливая чай по кружкам, ответила она.

Николай внимательно наблюдал за ее действиями. Его умиляла ее детская непосредственность, неудержимое любопытство, легко читавшееся в круглых глазках, бурлящая энергия жизни, которой ему так сейчас не хватало. До боли хмуря лоб, он пытался вспомнить, как очутился в больничной палате, и что с ним произошло той ночью. Перед глазами стояло лишь густое облако, смутно напоминавшее девичий силуэт. И больше ничего. Хотя подсознательно он понимал, что тогда произошло что-то очень важное, значимое, то, что должно перевернуть всю его жизнь. Нужно только вспомнить, обязательно нужно…

— Вот, угощайтесь, — протянула ему миниатюрную кофейную чашечку Наташа. — Пирожки берите.

Девушка уселась напротив и принялась с интересом его разглядывать, мелкими глотками попивая кофе. На ее личике читалось дикое любопытство. Было понятно, что ей очень хочется узнать, что с ним произошло, но спросить она стесняется. Либо боится потревожить покой больного, несколько дней пролежавшего без сознания.

Николай молча поедал пирожки, изредка поглядывая на медсестру и ухмыляясь про себя.

— Неужели вы совсем ничего не помните, — наконец, не выдержала Наташа.

— Совсем, — он виновато пожал плечами.

— Жалко, — не смогла сдержать разочарования юная особа. Ведь ей так хотелось завтра с утра обзвонить своих подружек и поразить их удивительной историей необычного пациента. Потом его, конечно, покажут по телевизору, где он с умным видом будет рассказывать о том, как его похитили инопланетяне или обитатели параллельных миров. А она будет многозначительно молчать, ведь все ее знакомые уже будут знать, что она играет не последнюю роль в этой истории, что именно она помогла ему восстановить в памяти страшные события, произошедшие с ним. Может быть, и ее на телевидение пригласят. И тогда мировая слава ей обеспечена. Но он ничего не помнил, или делал вид, что не помнит. Насмехается над ней, жадно поедая ее пироги.

— Идите спать, вам нужен покой, — вдруг разозлилась Наташа.

— Как же так, — улыбнулся он. — Мы ведь с вами совсем не поговорили.

— И не поговорим, — надула губки Наташа. — Не о чем нам с вами разговаривать. Я вас лечить должна, а не слушать.

— Раз, должны, значит лечите, — ухмыльнулся Николай. — Что же вы сидите?

— Лучшее лекарство — это сон, — отчеканила девушка и резко встав, взяла его чашку и понесла ее в раковину.

— Ясно, — Николаю ничего не оставалось, кроме как вернуться в мрачный покой своей палаты. Форточка почему-то оказалось открытой, с улицы в теплое нутро палаты проникал сырой, промозглый воздух. Он зябко поежился и неспешно подошел к окну. Закрыв форточку, принялся внимательно разглядывать пейзаж. За окном шумели деревья, плотным кольцом окружавшие здание больницы. Сильный ветер раскачивал их из стороны в сторону, от чего они жалобно поскрипывали, как-будто уговаривая ветер остановиться, оставить их в покое. Что-то до боли знакомое было в этом звуке, что-то такое близкое и такое отчаянно-страшное… Николай с удивлением увидел перед собой свою руку, которая потянулась к форточке, открыла шпингалет. Страшный шум ворвался в палату, все вокруг закружилось в бешеном хороводе, заплясало, заликовало. А потом наступила темнота, глухая, кромешная. "Наверное, я умер", — только и успел подумать он.

Из тревожного, беспокойного сна ее вырвала звонная телефонная трель. Ира быстро соскочила с кровати и бросилась к телефону. Когда она подняла трубку, то уже твердо знала, что звонят из больницы. Предчувствие никогда ее не обманывало.