Анна Скуратова - Растрёпанные чувства Страница 3

- А ну как, галопом по Европам, - бодро крикнул Игорь.

- Пап, вечно ты преувеличиваешь, нам тут всего пару метров пробежать, - но она уже заходилась хохотом. Она обожала, когда отец её катал на себе, он так лихо подпрыгивал, издавая гогочущие звуки. Ещё Алинке нравилось, как он кружил её на руках, это было блаженное чувство полета. Она закрывала глаза и наслаждалась тем, как развеваются волосы и приятно сжимается желудок, к горлу всякий раз подступал комок восторга.

Она любила папу. Он самый веселый, заботливый, всегда бросает рабочую кипу бумаг и садиться с ней за стол, помогая решить задачки по математике или готовиться к изложению по русскому. Тщетно вглядываясь, после тяжелого рабочего дня в картину 'Грачи прилетели', пытаясь выудить побольше информации из хмурого, заснеженного утра.

- Пап, осторожнее, - на очередном вираже он подпрыгнул отчаянно высоко, пытаясь перескочить разлившуюся по тротуару лужу.

- Мы уже на подходе, - он похлопал Алинку по ножкам, за которые крепко сжимал девочку. Игорь скорее предпочел бы сам пропахать пару метров асфальта, чем дать упасть любимому 'солнышку', поэтому не забывая ни на миг, крепко придерживал девочку за ножки.

Показалась однотонная, местами ржавая, местами окрашенная стена гаражей. Алинка спрыгнула с отца и с серьезным выражением на личике принялась помогать с открыванием замка, пытаясь, расшевелись заржавевшие двери. Пять длиннющих, нестерпимо тянущихся минут они отчаянно боролись с сопротивляющимся висячим замком. Наконец победу одержал человеческий интеллект. Когда Игорь плюхнулся на сиденье, часы уже отсчитали все крайние установленные сроки.

Машина мчалась, громыхая дверьми, колесами и поминутно подпрыгивающей Алинкой.

- У нас сегодня родительское собрание. Учительница просила, прийти тебя в обязательном порядке.

- Меня в школу? - переспросил Игорь, взглянув на дочь, - А зачем? Сто лет не был на родительских собрания и ещё стол лет не ходил бы.

- Двести лет в школе? Ты издеваешься? - улыбнулась девочка.

- Рассказывай, что стряслось.

- Я вчера с Костиком подралась, - повинилась девочка.

Игорь на секунду повернул голову, заглянув в глаза дочери. Она беззаботно хлопала ресничками, словно ангелочек и широко улыбалась.

- Не слышу причину, - выдохнул он на повороте.

- Ну, папа, он дразнил меня. Твердил, что у меня кривые косы.

Тяжкий вздох, вырвался из груди отца.

- Это не повод, милая.

- Да? А он ещё всем показывал пальцем на мои ботинки и орал что я вся в грязи и 'замарашка'. Но я же не виновата, - сообщала веселым голоском Алинка, - Пап, когда вчера у нас застряла машина, разве я не помогала её вытаскивать?

- Помогала, - кивнул Игорь, - Ты была большой умницей. Странный у вас Костик. В наше время мальчишки дергали девчонок за косы, хлопали по спине портфелями, но чтобы дразнить за грязь на ботинках? Это что-то новенькое.

- Я же рассказывала о нем. У его папы несколько обувных магазинов в Москве и в Питере. Вот Костик и тронулся на этой почве вместе с папой. Постоянно носит с собой щеточку для обуви и тряпочку, а на переменах натирает ботинки до блеска ботинки. Все лужи обходит. Такой смешной. Но папа, я его никогда не дразнила, честное- пречестное.

Обгоняя на очередном повороте машину, Игорь улыбнулся дочери.

- Верю, но вот только...- он непроизвольно опустил взгляд на свои истоптанные кроссовки, некогда сверкающие белизной, теперь они походили по цвету на истрепанную школьную губку, для стирания мела с доски, - Хочется верить в то, что нас не посадят за одну парту с отцом Костика.

Алина понимающе кивнула и повернулась к окну.

С бешеной скоростью перед глазами проносились оголтелые стаи автомобилей, чихающие выхлопными трубами, чахлые деревья по обочине шоссе, помахивая на ветру серой, от налета городской пыли и смога, листвой. До школы оставалось ещё достаточно поворотов и метража и Алинка собиралась приспособиться на сиденье, прижав голову в окну, чтобы подремать, как вдруг машина резко затормозила, повернув к парковке. Девочка с удивлением протерла кулачками глаза. Это же 'Дом игрушки' на Октябрьской. Алина не верила своим глазам. Почему папа остановился здесь? Зачем? Мы же опаздываем. Она вопросительно посмотрела на отца, его напряженное, взмокшее лицо - парковка с первого раза ему не давалась - ничего не прояснило. Алина подождала ещё минутку, пока Игорь окончательно втиснул машину между двумя огромными джипами.

Он подмигнул дочке.

- Ну, что пойдем за подарком?

Глаза Алинки и без того огромные, стали неописуемых размеров.

- Пап, я тебя не понимаю. Ты на работу опаздываешь, а я в школу. Что мы будем покупать? И почему сейчас?

Деланное недовольство выразилось на лице Игоря.

- Солнышко, я обиделся на тебя. В кое-то веки, хочешь ребенку доставить удовольствие, а получаешь вместо благодарности одни вопросы и непонимание. У кого сегодня день рождения, у тебя или у меня?

Алина в шоке распахнула глаза ещё шире, казалось ресницами цепляясь за брови.

- У тебя, - неуверенно пискнула она.

- Вот именно. Неужели я в день своего рождения, не могу позволить сделать царский подарок любимой, единственной дочери?

- Любой-любой? - с сомнением спросила Алина, - и даже ту куклу?

Игорь с пониманием дела, кивнул.

- Ура, - по дороге протопали её ножки и через секунду, она скрылась за стеклянными дверьми супермаркета.

Он прислонился к витрине.

Нервы ни к черту, спешка, замотался до крайности.

Как же его задергали в последнее время. Нет тебе свободного времени на дочку, в личной жизни просвета, даже за километр не намечается. Бобыль бобылем. Тоска. Дорога, работа, дорога, сон, опять дорога...замкнутый круг.

Игорь не понимал, то ли Алинка не замечает, как мало времени с ней отец проводит, то ли делает вид, что все нормально.

Надо, ей няню, нанять, - промелькнула искрой мысль в мозгу, - Нет, не няню, что она грудничок? Скорее гувернантку или как там, сейчас называется...Истосковалась она в последнее время по мне. То тихая такая, словно ручеек, не видно её, не слышно. В комнату к ней заглянешь занимается, на кухню зайдешь, пельмени варит. То спасу нет носиться по квартире, дергает за все подряд,

Вдруг Игорь мотнул в отчаянье головой, глаза в миг потемнели, будто слезы сдержать с трудом удается.

'Эх, Надюша, неужели он стоил этого? Неужели?'. Как часто за последние полгода, он задавал себе этот вопрос.

В тот вечер, он вернулся домой не ранее чем обычно. Но после, бесконечные часы заката и ночи он прокручивал перед глазами сотни раз. Они так и остались самыми длинными в жизни.